Ко всем чертям подробные планы его величества из шестнадцати пунктов, которые даже запомнить невозможно! Курсовая лучше всего пишется в ночь перед сдачей, так, может, вдохновение для прощальных писем тоже приходит в последние часы перед расставанием? В ноль часов шестнадцать минут Шеллар запер усыпальницу и быстрым шагом двинулся в обратный путь. Потерянное время нужно было наверстать, чтобы никто не додумался сопоставить его затянувшуюся прогулку с исчезновением адъютанта и всем прочим, что должно произойти сегодня перед рассветом. Здесь, на темных аллеях, можно хоть бегом бежать, не опасаясь, что кто-нибудь заметит неуместно спешащего куда-то советника. А вот ближе к дворцу придется снизить скорость и к заднему крыльцу, с которого он спустился час назад, подойти неспешным шагом, попыхивая трубкой, как обычно… Хотя после сегодняшнего усыпления наместника курить не хочется совсем и вряд ли захочется до завтра, привычный образ действий нарушать нельзя. Более того, трубку придется выкурить не одну, так как есть вероятность, что проклятый одеколон, коим щеголь Тоти облился с головы до ног, пропитал своим удушающим ароматом одежду убийцы. Хоть и старался поменьше прикасаться, и тело тащил за ноги, и перчатки сунул в гроб какого-то дальнего предка, а все равно мог нахвататься. Посему не стоит уповать на свежий воздух, надежнее будет как следует пропахнуть табаком. Ольга тихонько ругнулась, придавила промокашкой кляксу и торопливо застрочила дальше, силясь успеть за полетом мысли: «…вы не думайте, что я динамщица и притвора, я просто жить хочу и за ребенка боюсь…» Мэтр Максимильяно поправил инфракрасные очки, осмотрел выбранное место и осторожно выглянул из-за камня, прикидывая расстояние до входа в пещеру. Затем аккуратно поставил на землю небольшой чемоданчик, расстелил плащ и достал из кармана пакет с бутербродами. Пако молча взвалил на плечи два Ольгиных сундука, надежно запертые и прочно связанные толстой цепью, и вышел в ночь, игнорируя вопросы испуганных и ничего не понимающих бардов, что он делает и куда собрался. Тролль был страшно горд собой — идея прихватить вещи принадлежала лично ему, и он уже радостно представлял себе, как Ольга обрадуется и оценит его сообразительность. В ноль часов пятьдесят три минуты Шеллар захлопнул дверцу кареты и коротко приказал: — Домой. Карета плавно тронулась с места, и вот тут-то господин советник запоздало пожалел о последних двух трубках. А также о том, что всего десять минут назад счел неприемлемым для воспитанного человека блевать в дворцовом парке. Увы, делать это в карете было еще менее приемлемо. И не по причине воспитания, о коем речь уже не шла, а потому что мог увидеть кучер. Оставалось только приоткрыть окошко, глубоко дышать и молить богов, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. К счастью, ехать было недалеко, и советнику удалось дотерпеть до дому и избежать позора (а возможно, и провала). Ему даже полегчало немного, и он подумал было, что если больше не курить, то все обойдется. А если принять пару пилюль от головной боли, то можно будет даже немного поработать. В час двадцать восемь несчастный рыцарь плаща и кинжала висел позеленевшим лицом над унитазом и зачем-то сам себе объяснял, что пилюли от головной боли здесь были совершенно не к месту. Ольга азартно сдула упавшую на лоб челку и вывела: «…а Повелитель ваш — скотина и сволочь…» Мэтр Максимильяно аккуратно стряхнул с мантии крошки, убрал в рюкзак термос и раскрыл заветный чемоданчик. Пако остановился у ворот внутреннего города и, придав себе как можно более глупый вид, ответил на вопрос, куда он идет и что несет: — Хозяйка сказала — отнести в загородный дом. — А кто твоя хозяйка? — поинтересовался сержант, не торопясь открывать ворота до выяснения. — Хозяйка, — повторил Пако, давая понять, что иные способы идентификации ему неведомы. — Ну зовут ее как? — попробовал уточнить стражник. — Хозяйка, — тупо повторил тролль. — Значит, так, — сделал вывод сержант. — В сундуках, стало быть, краденое имущество, поэтому сымай их и ставь здесь. А сам отправляйся вон из города, и чтоб тебя здесь больше не видели. Пако припомнил инструкции «что делать, если не хотят выпускать» и полез в карман. — Хозяйка сказала, — монотонно пробасил он, — если не хотят открывать ворота — дать десять золотых. Хозяйка сказала, если не захотят брать деньги и попробуют отнять сундук — всех убить и ворота сломать. — Ах, ну так бы и сразу! — хором обрадовались стражники. — С этого и надо было начинать, тупой ты тролль! Давай деньги! В час сорок Шеллар присел у открытого окна и задумался — ложиться спать или не стоит и пытаться? Похоже, уснуть все равно не получится. И работать с такой головной болью не получится еще вернее. А уж что получается из попытки эту боль полечить, лучше не вспоминать. Может, почитать что-нибудь такое… несложное? В смысле, не финансовый отчет, а какую-нибудь книжку художественную? В конце концов, не настолько уж он плох, чтобы не дойти до библиотеки. К примеру, те самые сказания семмов бестолковые ученики так и не нашли, а у Элмара они точно есть… Мэтр Максимильяно бережно прикрутил к стволу глушитель и выглянул из укрытия, дабы убедиться, что все четыре охранника находятся на месте и никто не сбежал в кусты отлить или в сторожку перекусить. Ольга, которую наконец-то настигло неуловимое вдохновение, торопливо корябала, уже не обращая внимания на проклятые кляксы: «…а еще я познакомлю вас со своей подругой-художницей, она будет просто в восторге…» Пако бодро шагал по дороге, едва удерживаясь от исполнения в ночной тиши какой-нибудь поднимающей настроение детской песенки. В два тринадцать Шеллар в четвертый раз измученно выполз из ванной и, пошатываясь, побрел в спальню. Желудок давно был пуст, но продолжал упорно выворачиваться наизнанку, словно мстя хозяину за непочтительность и пренебрежение. Кантор разъяренно пнул попавшегося под ноги насекомого монстрика, каковые в последнее время снились ему в ужасающих количествах, и вопросил в пространство, где шляется этот, мать его, король и какого хрена он до сих пор не спит? Мэтр Максимильяно аккуратно разложил по местам все детали и защелкнул чемоданчик. Ольга вынула изо рта изгрызенную ручку для пера и вывела: «…я бы очень хотела встретиться с вами еще когда-нибудь, при других обстоятельствах, не как пленница, а как друг…» В три пятьдесят шесть Шеллар отложил книгу и подумал, что вроде бы все наладилось и можно наконец лечь поспать. Кантор плутал по снам, пытаясь разыскать Виктора, чтобы спросить, как у него дела, и пожаловаться на бессовестного короля, который в такой момент скрывается от визитов. Ольга поставила точку и отложила перо. Мэтр Максимильяно представил «товарища Пако» чете драконов, убедился, что могучий тролль способен удержать детеныша, даже если тот начнет капризничать и вырываться, и полез на спину Аррау — седлать. В четыре тридцать Шеллар крепко спал, даже не подозревая о страданиях Кантора, — по его разумению, в свидании именно сегодня ночью не было никакой нужды, так как результаты операции в любом случае будут известны только наутро. Ольга осторожно выбралась из окна и начала спускаться по лестнице, которую еще с вечера принес под ее окно надоедливый адъютант. Пако проверил, надежно ли висят сундуки, удобно ли устроен маленький дракончик, и крикнул: — Готов! Два дракона подошли к краю обрыва и в синхронном плавном прыжке расправили крылья. Мэтр Максимильяно помахал им вслед и вернулся в свое укрытие — забрать чемоданчик и переодеться, чтобы к утру вернуться в город уже в другом облике. В четыре пятьдесят, когда первые лучи солнца разбавили черноту ночного неба до раннеутренней серости, а Ольга успела замерзнуть и пожалеть, что не сперла у покинутого наместника еще и плащ в придачу к штанам, сапогам и камзолу, над дворцом, переговариваясь на лету, появились два знакомых разноцветных силуэта. Аррау, безошибочно отыскав нужные ориентиры, плавно снизилась у ограды кладбища, где дожидалась ее Ольга, а Хрисс направился к самому дворцу и сделал несколько кругов над Центральной башней. Ольга взбежала по заботливо подставленному крылу и, прежде чем сесть в седло, не удержалась — расцеловала Пако, ибо ужасно по нему соскучилась, не говоря уж о нечеловеческой благодарности, которую к нему испытывала. Не забыв также умилиться очаровательным окрасом крошечного дракончика и его невыносимо симпатичными глазками, Ольга наконец уселась, забросила за спину сумку из полотенца и покрепче ухватилась за гребень. — Полетели! Аррау сделала широкий круг над парком, крикнула Хриссу, чтобы не задерживался, и, мерно взмахивая огромными крыльями, устремилась на юг — к ближайшему небесному порталу. Ольга не удержалась и оглянулась — почему задерживается Хрисс и что он там забыл над этой башней, где полно вампиров?