Потом действо стало напоминать сцену из комедии про начинающих ломовиков, пытающихся общими силами хоть что-то взломать, толпясь у одного монитора, без умолку сыпля толковыми и не очень советами и отбирая друг у друга перчатку. Эта стадия длилась недолго, но за это время бескорыстная Ллит успела тихонько и никому не мешая заново помыть пол. Потом почтенные мэтры пришли к выводу, что их добыча, скорее всего, прячется от наблюдения за щитами и, чтобы что-то разглядеть, надо ломать. Самым подходящим специалистом все трое единогласно признали Жака. Тот не посмел отказываться, хотя по морде было видно — очень бы хотел. Еще через десять минут маги опять сидели у зеркала, все так же вперившись в него с азартом начинающих ломовиков, а между ними на придвинутом поближе топчане возлежал «специалист», который, как оказалось, только в таком состоянии обретал способности к магии. Время от времени они обменивались короткими фразами, которые для непрофессионала звучали бредово и непонятно. Зрители уже утомились ждать, когда свинцовая серость в зеркале вдруг просветлела, словно кто-то включил монитор, и вожделенный объект предстал перед ними во всей красе. Божественный Повелитель изволил принимать ванну. Его иссушенное, подобно перевяленной вобле, тело покоилось в некоем мутном растворе, мало напоминающем воду, причем покоилось оно там с головой — ведь проблема дыхания перед высочайшим купальщиком не стояла. С одной стороны ванны застыли две девушки-зомби с простыней и полотенцем наготове, с другой еще две такие же мертвые прислужницы склонились над Повелителем, погрузив руки в раствор, и неторопливо там плескались. — Ни звука! — шепотом предупредил Мафей, заметив, что убас намеревается высказать свое мнение об увиденном. — Услышит. — Раствор кто-то может определить? — еле слышно произнес Мыш. — Не, — отозвался Жак, — магия левая. Не берется. — Аналогично, — откликнулась Морриган. — Тихо. Пусть встанет. Я на него самого посмотрю. В наступившей тишине можно было отчетливо слышать, как где-то в лавке чудом выживший таракан что-то жрет — по всей видимости, забытый на прилавке крокодилий хвост. Прошла — нет, проплелась, спотыкаясь на каждом ударе сердца, — бесконечная минута. Банщицы-зомби выпрямились, отступили на шаг и отложили губки. Над краями ванны взметнулись руки, похожие на обтянутые кожей кости, и Повелитель поднялся в полный рост. — Мне плохо… — предупредил Жак таким тоном, словно намеревался в следующее мгновение лишиться чувств. — Терпи… — зло прошипела волшебница, жадно изучая представшее перед ее глазами существо. — Так… четвертая степень… залом по нисходящей… а вот это что за мельтешение?… Ага… еще чуть-чуть… Больше всего Повелитель напоминал мумию. Добротно выполненную, идеально сохранившуюся, без дефектов и разрушений. Пожелтевшая и выдубленная от времени или от купания в подозрительных жидкостях кожа плотно обтягивала высушенные до одеревенения мышцы. Провалившийся живот в буквальном смысле прилипал к позвоночнику. Неожиданно живые проницательные глаза подозрительно изучали нечто невидимое зрителям. — Почуял, — прошептал Мыш, — закругляйся. — Сейчас, еще чуть-чуть… Посторонняя магия мешает… — Засечет. — Мне плохо! — повторил Жак. — Больше не могу… — Терпи, трус несчастный! Повелитель занервничал. Резко оттолкнув услужливую банщицу, приблизившуюся к его высочайшей персоне с ведерком и кисточкой, он повертел головой, словно что-то искал, и угрожающе прошипел: — Вельмир? Это опять ты? — Нет, братец, это я, — злорадно произнесла Морриган уже в полный голос. — Это опять я. Так, говоришь, Вельмир тоже вернулся? Спасибочки, радость моя, буду знать. Сейчас и его поищу. Она резко встряхнула рукой, словно бросая что-то внутрь зеркала, и быстро отшатнулась. Как оказалось, вовремя — в следующий миг зеркало обрушилось, рассыпавшись мелкими осколками. — А прекратить, не разбивая зеркала, ты, конечно, никак не могла, — заметил Мыш, осторожно приподнимаясь, чтобы стряхнуть с подола осколки. — Господа, кого-нибудь задело? — Да вроде нет… — Кангрем оглянулся на убаса, но тот сидел еще дальше, и до него просто не долетело. — А что это было? — А… — расстроенно махнул рукой маг. — Что с них взять — брат и сестра триста лет не виделись… Одновременно метнули друг в дружку по заклинанию, забыв, что через зеркало своей цели все равно не достигнут. Вот зеркало и не выдержало. Остается лишь утешаться надеждой, что Скаррон тоже расколотил что-то нужное. — Ничего, я другое привезу, — пообещал Мафей. — Вы Жака в чувство приведите. Ему же правда плохо от такого… — Нет-нет, лучше пока не надо, — возразил Мыш, осматривая бесчувственного помощника. — Его тут чуть-чуть осколком поцарапало, неглубоко, но все же до крови. Сейчас увидит — и опять в обморок. Сначала надо травмирующий фактор устранить, а потом уже будить. Дайте кто-нибудь чистую тряпочку… — Опять ты не переводишь! — напомнил убас. — Что они там разглядели интересного? Кроме того, что рожа у этого Повелителя — что у покойника. — Он и есть покойник… — пояснил Кангрем и перевел вопрос. — Ну что ж… — Мэтресса откинулась на спинку кресла, сложив руки на груди. — Могу с уверенностью заявить, что все теории касательно высших личей так теориями и остались. То, что мы только что имели сомнительное счастье наблюдать, есть неизвестная доселе помесь лича обыкновенного с некой принципиально иной формой нежити, не подлежащей классификации в рамках традиционной некромантии по причине того, что для создания подобного существа использовалась неклассическая магия неизвестной нам школы. Некоторые технические параметры я успела разглядеть, но неспециалисту это будет непонятно и вряд ли интересно, так что поделюсь лишь выводами. Это существо действительно бессмертно, и способа его упокоить я пока не вижу. Искать филактерии бесполезно, так как его не существует в природе. Этот стандартный прием в нашем случае заменен неким неклассическим ритуалом. — Что ж, значит, нам все-таки придется наведаться к куфти, — сделал вывод Мыш. — Это их рук дело, больше некому. — Ты всерьез полагаешь, что он тебе позволит туда наведаться и пообщаться? Что тебя не будет ждать там засада во главе с самим Скарроном, на этот раз неуязвимым и бессмертным? — А у меня есть выбор? — Есть. Для начала неплохо было бы обезвредить моего ненаглядного братца, чтобы не путался под ногами, пока мы ищем способ его упокоить. Есть же, наверное, способы как-то его… изолировать, не убивая. — От обычных, известных заклинаний он легко защитится, — возразил Мыш. — А вот, например, прелестное творение мэтра Алехандро может и сработать. Авторское заклинание, свеженькое, неизученное, о котором Скаррон никогда не слышал… Да, это может сработать, но сначала нам надо найти способ до него добраться. А то ведь штурмовать Первый Оазис — не самый лучший способ… — Вот над этим давайте и подумаем, прежде чем куда-то ехать, рискуя нарваться на засаду. Мафей, мы отправляемся домой. И чтобы без меня ты сюда не мотался, ясно? — По крайней мере, пока у вашего высочества не срастутся все сломанные кости, — наставительно добавил маг, прежде чем неуемный эльф успел что-то возразить. — Но, мэтр! — все же попытался сопротивляться Мафей. — Это вопрос двух-трех дней! — Вот и прекрасно. Эти два-три дня вы проведете дома. Кстати, заберите с собой и Жака. Он мне тут только мешать будет. — Да-да, — подхватил Кангрем. — Мне завтра надо съездить в одно место, так что присматривать за вашим недужным приятелем будет некому. Он и так едва дождался выходного, а после такого веселенького дня потребность хоть немного отдохнуть стала просто-таки насущной. — Опять к своим приятелям-сектантам пьянствовать поедешь? — неодобрительно нахмурился убас. — Да чего вы на них так взъелись? Они нормальные мужики, если не говорить с ними о религии и вообще поставить себя так, чтобы они не воспринимали вас как потенциальную паству. А после вот этого вот, — Кангрем кивнул на то место, где прежде стояло зеркало, — мне просто необходимо как следует выпить. Потому что сегодня ночью эта мерзкая рожа мне будет сниться. А я не хочу ее видеть еще и завтра, и послезавтра. — Дикари… — с унылой обреченностью прокомментировал Кетмень. — Пьянь беспросветная. Я пошел домой, а своим гостям объясни популярно, что мутантам доступ в город строго воспрещен. Выходной, которого Кангрем так ждал в надежде хоть на денек вырваться из этого дурдома, начался опять с неприятностей. С таким трудом и моральными потерями пережитый эпизод борьбы за презентабельный внешний вид сотрудников оказался не разовой акцией руководства, а планомерным долгосрочным мероприятием. Около блока дезинфекции агента вновь поджидал бдительный шеф, полный решимости не позволить нерадивому подчиненному позорить лавочку бомжескими покрышками. А поскольку Витька на подобную настойчивость шефа никак не рассчитывал, то и не позаботился припасти какую-нибудь нормальную одежду, кроме все той же парадной формы. Утешая себя мыслью, что он все равно собирался заглянуть домой, Кангрем направился к Дэну. Прежде чем являться в собственную квартиру и выяснять с незнакомым пришельцем, кто тут хозяин, он рассчитывал услышать какие-то объяснения от дорогого друга, который ему это удовольствие устроил. Вместо этого он получил еще одну кучку неприятностей. Прежде всего, с огромным опозданием узнал о несчастье с Татьяной. Затем ему вкратце объяснили, откуда взялась на кухне рыдающая девушка, которую Санька вдвоем с матерью пытаются утешить. А под конец, разумеется, оказалось, что Витьку им в такой трудный момент послали сами боги, ибо три слабые женщины сейчас крайне нуждаются в ком-то как раз таком: большом, сильном и в форме. Пока Санькина заплаканная подружка успокаивалась, всхлипывая и размазывая по личику остатки слез, а добрейшая Сонечка совала ей третью по счету чашку чаю, Санька быстро и деловито разъяснила, чего от доброго дяди ожидают. История была проста и глупа до банальности и могла служить хрестоматийным примером, какие бабы бывают дуры. Полгода назад Настя познакомилась с каким-то подозрительным типом (вернее, подозрительным его считала Санька со своим шархийским чутьем, а сама Настя, обуреваемая романтичными бреднями о сильном плече и каменной стене, ничего поначалу не заметила). Знакомство случилось в экстремальных обстоятельствах, что тоже запросто отбивает критическое восприятие — какая же женщина не проникнется теплыми чувствами к человеку, который геройски сразился за ее честь с тремя гопниками? И разве заметит с первого взгляда все те недостатки, которые обычно составляют обратную сторону «сильного плеча»? Особенно если ей всего восемнадцать? Только со временем она наконец заметила, что ее герой самоуверен, хамоват и склонен демонстрировать свою силу где надо и где не надо. Более того, из друга и защитника он быстро превратился в хозяина. Все в доме делалось по его слову, вплоть до того, что носить, что смотреть, куда пойти и что приготовить на ужин. Робкие попытки расстаться были подавлены мгновенно и безжалостно — слабохарактерной и боязливой Насте хватило одних лишь угроз. Санька не раз предлагала подпрячь к делу родственников, но подружка всякий раз отказывалась. Стыдно было признаваться, в какое дерьмо влезла, а как представляла, что ее Брыль отлупит субтильного Санькиного папу точно так же, как двух ее однокурсников, имевших несчастье дать повод для ревности, — так и вовсе приходила в ужас. Глупенькая девчонка, привыкла считать своего урода всесильным, так и не поверила, что Дэн троих таких уложит, если понадобится… Кроме всего прочего, Брыль оказался ревнив патологически, и для регулярных сцен ему даже повода особого не требовалось. Из-за этого, собственно, и случилась вся петрушка с рыданиями на кухне и возникла нужда в грозном дяде Вите. Коллега Макс оставил подружкам на попечение своего сына. Да, того самого, которого нагулял на работе и которого так упорно искал юный эльф. Чтобы нелегальный пришелец не мелькал на улице и не привлекал к себе внимание, ему велено было не выходить из дому, а еду девочки носили ему сами. Вот эти-то их походы и засек ревнивый Настин хахаль. И возомнил, разумеется, только то, на что ему хватало мозгов. Скандал был страшный, с воплями, угрозами, подбитием глаза и последующим убеганием в ночь. До утра просидев в каком-то подъезде и едва дождавшись первого трамвая, Настя бросилась к подружке и теперь вот сидела и горестно повторяла между всхлипами: «Он знает, где он живет» и «Он его убьет…» — Ну насчет кто там кого убьет, это еще вопрос, — скептически подытожила Санька. — Но Настя и сама идти проверять боится, и меня не пускает. Мама уже хотела звонить каким-нибудь папиным родственникам, но тут вот вы пришли… — Да-а, — всхлипнула Настя, — вы бы видели этот шка-а-аф… — Все понятно… — мрачно откликнулся Кангрем, у которого отнюдь не вызывала восторга перспектива объясняться с полицией и разгребать последствия драки, независимо от того, чем она там у них кончилась. — Кроме одного. Как этот чертов потеряха оказался в моей квартире? — Это я его притащила, — тут же повинилась малявка. — Я сначала не знала, кто он такой, мне надо было его куда-то девать… Я собиралась сказать папе, но тут такое случилось… папа уехал… Вы не подумайте, он тихий, аккуратный, и вообще он из наших, что говорит само за себя. Но если вы против, мы его заберем, правда, мам? — Ладно, — проворчал Витька, поднимаясь. — Поехали. Сонь, тебе там делать, пожалуй, нечего, а эти две вертихвостки пусть собираются. Ты будешь объяснять вашему тихому и аккуратному приятелю, за что его бить приходили, а ты — оказывать ей моральную поддержку. Вряд ли я там зачем-то нужен, но мне все равно надо домой, переодеться. — А можно мне взять папину машину? — тут же загорелась неисправимая Санька. — Мам, ну пожалуйста, а вдруг нам придется кузена к врачу везти? — Можно, но за руль сядет дядя Витя, — твердо распорядилась Софья. — Слышишь, Вить? И не вздумай пускать Саньку за руль, тебе же потом самому придется еще неделю доказывать, что ей уже шестнадцать и у нее есть права. — Да что ты в самом деле! Она спокойно ездит по городу на моем мотоцикле, и до сих пор никаких проблем не было. У нее же действительно права есть, и она их может предъявить любому, кто спросит! — Витя! — Ладно, туда я поведу сам, но назад ведь кто-то должен будет отогнать? — Хорошо, но только назад. — Вот и договорились. Девочки, поехали. Как и предполагал Кангрем, все эти дурацкие стенания «он его убьет» оказались не более чем истерикой перепуганной Насти. Вполне живой и целый постоялец самостоятельно открыл им дверь, с интересом оглядел нового человека и почти мгновенно догадался: — Вы и есть «дядя Витя»? Приятно познакомиться. Я Диего. Вы извините, я вам тут пылесос сломал…