В тишине его голос прозвучал неожиданно хрипло. — На самом деле, я не собирался приезжать сюда, Грета. Он в первый раз за все время назвал меня по имени! И оно так здорово прозвучало из его уст. Я повернулась к нему снова, а он продолжал, не глядя на меня: — Я был близок к тому, чтобы пропустить свой рейс и улететь куда-нибудь еще. — И что заставило тебя передумать? — Я не мог так поступить со своей матерью. Не хотел, чтобы она беспокоилась обо мне. — Я могу понять, почему тебе не хочется оставаться здесь. Вначале до меня не доходило, но, услышав, как Рэнди разговаривает с тобой, я начала понимать, почему ты так злишься на него. Но все же я никак не могу понять, с чего вдруг ты накинулся на Бентли тем вечером? — Почему ты думаешь, что именно я виноват в той драке? — Потому, что ты не захотел мне ничего объяснять, и это именно ты бил его ногами, когда он упал. Элек зло рассмеялся. — А еще потому, что я выгляжу плохим парнем, ведь так? И все в этой гребаной кафешке, конечно, сразу подумали, что я просто слетел с катушек и начал избивать этого милого мальчика просто для собственного удовольствия. Возможно, у меня и есть привод за то, что я, несовершеннолетний, пил и курил травку. Но я никогда в своей жизни ни на кого не набрасывался и даже ни разу никого не ударил до того вечера. Ого! Вот это признание! — Так почему бы тебе не рассказать мне, что случилось? — Потому что, несмотря на все, что ты обо мне думаешь, и на то, что я люблю подкалывать тебя, я не хочу, чтобы тебе было больно. — Ничего не понимаю. Он перевернулся на бок и, наконец, первый раз за все время нашего разговора взглянул на меня. — В тот первый день, когда ты наткнулась на меня в ванной комнате, мне действительно захотелось подразнить тебя. Ты сказала, что никогда прежде не видела голого парня, и я решил, что ты просто шутишь. И теперь, ну… в общем, я чувствую себя виноватым, что вел тогда себя с тобой как полное дерьмо. Я поерзала, немного нервничая из-за того, какое направление принял наш разговор. — Ну, хорошо, допустим, но какое это имеет отношение к тому, о чем мы сейчас говорили? — Этот придурок не знал, что я твой сводный брат, и пока тебя не было, он принялась заливать, что собирается на следующей неделе пригласить тебя на вечеринку, каким-нибудь образом напоить, а потом трахнуть. Твой бывший парень заключил с ним пари, что он не сможет затащить тебя в постель, потому что ты девственница. И если ты в конце концов отдашься Бентли, то твой бывший заплатит ему пятьсот долларов. Я прижала ладонь ко рту. — Боже. Какая мерзость! Элек сочувственно кивнул мне. — Вот поэтому… ну да, я врезал ему. — И ты позволил всем думать, что именно ты виноват в этой драке…Ты промолчал, когда Рэнди вываливал на тебя все это дерьмо! Ты просто хотел защитить меня, да? — Я, честно, не знал, как сказать тебе о том, что они собирались с тобой сделать. Но сегодня стало ясно, что мое предупреждение держаться от него подальше ты попросту игнорируешь, поэтому мне пришлось сказать все, как есть. — Спасибо. — Мне нравилось досаждать тебе. Это была как будто месть моему отцу — издеваться над дочерью Сары. Но в конечном итоге это перестало казаться такой уж забавной игрой. И сегодня, когда ты расплакалась, я понял, что слишком далеко зашел и что для тебя это вовсе не игра. Возможно, тебе в это трудно поверить, но я никогда не хотел навредить тебе, и уж тем более я не собираюсь, черт возьми, стоять в стороне и наблюдать, как кто-то пытается причинить тебе боль. Он снова повернулся лицом к потолку, и, закусив губу, покачал головой, словно обдумывая то, что только что мне сказал. Я не удержалась и легко провела пальцем по его губам, остановившись на ранке, которую он получил во время драки. Он закрыл глаза. Мое сердце пустилось вскачь, когда я заметила, как все сильнее учащается его дыхание, пока я вожу пальцем по его губам. — Мне так жаль, что ты пострадал из-за меня. — Это того стоило, — быстро ответил Элек. Я отняла палец от его губ, и он посмотрел на меня. Обычно саркастический, его взгляд на этот раз был искренним и открытым. Раз уж мне удалось завладеть его вниманием, я решила воспользоваться представившейся мне возможностью и сменила тему. — Ты хочешь быть писателем? Он снова перевел взгляд на потолок. — А я уже писатель. Я начал писать еще в детстве. — А о чем твой роман «Мальчик и Лаки»? Почему ты смутился и не захотел говорить со мной о нем? Он повернулся на кровати и с явной неохотой и смущением произнес: — Я и сейчас не готов говорить о нем. — Внезапно он улыбнулся и, чуть поколебавшись, добавил: — Вообще-то Лаки на самом деле был моим псом. Я не смогла не улыбнуться в ответ. — И ты написал о нем историю? — Вроде того. Это что-то вроде фантастической версии моей жизни с ним. Лаки был не только моим лучшим другом, только он мог меня успокоить и утешить, когда я был ребенком. Я тогда страдал от такой фигни, которая называется синдром дефицита внимания и гиперактивности, и должен был все время пить лекарства. С того момента, как мама принесла Лаки домой, я стал вести себя гораздо лучше. Так что, хотя история основывается в какой-то степени на моей жизни с Лаки, она в большей степени рассказывает о мальчике со сверхспособностями, которые он использует для того, чтобы раскрывать преступления. Все дело в том, что он способен разобраться в шуме, который появляется в его голове только тогда, когда с ним рядом его пес. В какой-то момент пса похищают ради получения выкупа, и остальная часть истории повествует о том, как мальчик сумел спасти его и вернуть домой. Это все происходит в Ирландии. — Здорово! А почему в Ирландии? — Я всегда тащился от всего, связанного с Ирландией. — Элек показал на два трилистника, татуировку на своем прессе. — Думаю, что это мой способ хоть так установить связь с моей второй, ирландской частью моей натуры, той, что досталась мне от Рэнди, ведь с самим Рэнди у меня нет настоящих отношений. Звучит, конечно, хреново, но это единственное объяснение, которое я могу придумать. — А что случилось с Лаки? С твоим Лаки? — Он умер вскоре после того, как Рэнди бросил мою мать. Так что беда не приходит одна. Я положила руку ему на плечо. — Мне так жаль, Элек. — Да ладно, все нормально. Глядя на свою ладонь, лежащую поверх татуировки на его руке, я долго и мучительно думала, прежде чем задать следующий вопрос. — Почему Рэнди так обращается с тобой? Элек окинул меня внимательным взглядом. — Спасибо, что вступилась за меня прошлым вечером. Я не был так уж сильно пьян и слышал все, что ты говорила. Я никогда этого не забуду. — Он закрыл глаза. — Но я не хочу больше говорить о нем, Грета. Это очень длинная история, и слишком сложная, чтобы рассказывать ее в половине третьего ночи. Я не собиралась дальше испытывать свою удачу. Я и так получила от него гораздо больше информации, чем когда-либо прежде. — Ладно. Не будем больше об этом говорить. — И после довольно долгого молчания я спросила: — А мне можно прочитать твою книгу? Он засмеялся и покачал головой. — Не слишком ли много вопросов для одной ночи? — Просто я очень обрадовалась возможности хоть немного узнать своего сводного брата. Он понимающе кивнул. — Я не знаю пока, хочу ли я, чтобы ты читала мою книгу. Ее еще никто не читал. Я продолжаю убеждать себя, что собираюсь выяснить, смогу ли я ее напечатать, но едва ли я когда-нибудь на это решусь. Она несовершенна, но когда я писал ее, то был абсолютно счастлив. Я почти уверен, что там полно ошибок, которые я не смог уловить. — Мне будет очень приятно читать ее. И если я обнаружу ошибки, то непременно скажу тебе о них. Английский — мой любимый предмет в школе. Он улыбнулся и закатил глаза в шутливом нетерпении. — Хорошо, я подумаю об этом. — Ладно, это справедливо. Когда он снова посмотрел на меня, его серые глаза влажно блеснули в свете лампы. Он поудобнее устроился и на подушке и расслабился. — Расскажи мне о своем отце, — попросил он. Элек внимательно, с сочувствием смотрел на меня, и я была очень тронута этой просьбой. Я вздохнула и начала рассказывать. — Его звали Кит. Он был бостонским пожарным и очень хорошим человеком. Моей маме было семнадцать, когда она с ним познакомилась, а он был старше, ему было больше двадцати, поэтому они встречались тайно. Он стал ее единственной настоящей любовью. Мы жили очень просто, но все были счастливы. Он называл меня своей маленькой принцессой. Однажды он пожаловался на кашель, и вскоре, приблизительно через месяц, у него обнаружили рак легких. Через полгода его не стало. Элек положил свою теплую ладонь поверх моей руки, все еще сжимавшей его бицепс. Его прикосновение пронзило меня как током. Я никогда даже вообразить не могла, что простое касание рук может заставить меня испытать такую гамму чувств, которых я прежде не знала.