- Непослушная девочка, которая претворялась, что не любит вечеринки. Хотя кто на самом деле любит в-е-ч-е-р-и-н-к-и! - затем он произносит звук похожий на боевой клич и спрыгивает с постели. - О, черт, - говорю я, прикрывая лицо руками. - Мне нужно добраться до отделения Western Union. Пожалуйста, скажите мне, что еще не полдень. - Чтобы разыскать Мози, твою настоящую любовь. Художника. Ты рассказала нам всю историю. Конечно же, ты успеваешь, ты лишь миллион раз сказала, что должна проснуться пораньше. Томми ликует и, судя по тому, как пляшут его глаза, и работает челюсть, он возможно уже принял немного кокса вместе со своим апельсиновым соком. - Прости милочка, - говорит Рокко без эмоций. Уже четверть четвертого. - Черт! - говорю я, вставая и затем хватаясь за голову, потому что меня шатает. - Ох, мне сейчас станет плохо. Почему я покрыта блеском? - Нет, не станет! - говорит Томми, протягивая мне дайджест читателе, в середине которого дорожка кокаина. Я закрываю глаза и слабо вдыхаю. Клянусь, я чувствую, как это бьет по моему мозгу. Гоночные машинки с визгом останавливаются, а затем, отдаляясь, мчатся по моим венам. - Лучше, да? - говорит Томми, кивая, как детский олень с огромными глазами. Затем он закидывает голову назад и смеется, а я смотрю на Рокко, чтобы он подтвердил, что я не сошла с ума. - Просто маленький секрет. Чтобы предотвратить тошноту. Хочешь апельсинового сока? Он свежо выжатый. Шатаясь, я иду к двери. - Я в душ. Увидимся позже ребята. Э-э, спасибо за компанию. Я снова принимаю душ, стоя под сильным напором и пытаюсь вспомнить шаги, которые привели меня к прошлой ночи. Падение это совсем немного, а затем полный поворот вашей жизни на сто восемьдесят градусов. Я видела, как это происходит снова и снова с таким огромным количеством подростков вступивших на путь преступления. С каких это пор я принимаю наркотики и хожу танцевать в гей-клуб с незнакомцами? Я прикрываю рот, пытаясь сделать так, чтобы ни одна капля воды не скользнула мимо, даже несмотря на то, что хочу пить как никогда в своей жизни. Я не собираюсь пить воду из душа. Не хочу, чтобы все кончилось дизентерией в больнице Тихуаны. Полчаса спустя, я вернулась в ресторан, но на этот раз лишь за чашкой кофе и молочным шоколадом, пытаясь успокоить черную дыру, также известную, как мой желудок. После быстрого разговора с Рэми, оказалось, что деньги по-прежнему в офисе их компании. Я связалась с Лексом и, конечно же, он ничего не слышала со своей стороны. Я попросила Лекса прислать фото Мози, если она есть у него. Несколькими минутами позже, Лекс присылает мне фото Мози с его малышом. Скорее всего, оно снято сразу после его рождения, потому что на Мози специальный медицинский костюм, который одевают доктора и медсестры при операции. Он выглядит таким счастливым, пока прижимает к груди этот маленький комочек. Он прекрасен даже в профиль, его характерная челюсть и прямой нос, а также изгиб его полной нижней губы. Я хочу проскользнуть внутрь фотографии и прикоснуться к его щеке. Но я достаточно быстро лопаю этот пузырь, когда осознаю, что он если увидит меня в данный момент, возможно, подумает, что я какая-то ненормальная наркозависимая преследовательница. - Я сумасшедшая? - пишу я своему брату. - У меня не достаточно квалификации чтобы ответить на этот вопрос, - пишет он мне в ответ. Хороший ответ. Он даже не в курсе о прошлой ночи. - Ты помнишь, у Мо была сестренка, которую они потеряли, когда пересекали границу? Могу с тобой поспорить, он ищет ее. Это всегда висело на нем тяжким грузом. Я уставилась на свой телефон и пробежалась по всем моим фоткам в Инстаграме. У меня была страничка в Инстаграме исключительно для Лекса. Мы оба были подписаны лишь на одного человека и у каждого из нас был только один подписчик. Я позвала официанта, которым к счастью был другой парень. Думаю, вчерашний персонал испугался бы того, что я скрываюсь здесь второй день подряд. Я оплатила свой счет, собираясь пойти поговорить с Рэми и рассказать ей о своих планах. Я собираюсь ходить из офиса в офис, показывая его фотографию. Это лучше, чем просто сидеть. Я не могу ждать. Я спросила ее о пропавших в без вести в начале девяностых людях. И по страдальческому выражению ее лица, я поняла, что это проигрышное дело и ей даже не пришлось открывать свой рот. - Я не знаю. Мне ненавистно говорить тебе об этом, но их так много. Тем более ребенок? Лучше тебе нанять частного детектива. Я держалась бы подальше от полиции. Они ничего не сделают и лишь заберут твои деньги. После консультации с несколькими коллегами, она протягивает мне карточку с именем частного детектива. Также она передает мне лист с адресами всех офисов Western Union в Тихуане. - Я сошла с ума? - спрашиваю я ее. Я не знаю, чего хочу добиться, задавая этот вопрос. Рэми лишь пожимает плечами и улыбается мне. Я замечаю крошечную скобку на одном из ее передних зубов. Она напоминает мне кролика Бакс Банни, но возможно я все еще нахожусь под действием кокаина. Или же это всего лишь Тихуана и все здесь немного гипер-реально и мультяшно. Включая меня. Лана в Мексике ни та Лана, которую я знаю. - У каждого есть свои слабости, - откровенно говорит мне Рэми. - О да? И какая слабость у тебя? - я бросила ей вызов, возможно просто желая, чтобы она подтвердила, что я сошла с ума. - Рисовый пудинг, - она со всей серьезностью посмотрела на меня. - Не похоже на плохую зависимость. Просто говорю. Я не осуждаю. - Вернешься вечером? - говорит она, перекладывая бумаги. Мне нравится, что за последние двадцать четыре часа, в Тихуане у меня появилось больше друзей, чем было за семнадцать лет в Мичигане. - А стоит? - спрашиваю я, но Рэми лишь пожимает плечами. Я царапаю номер своего телефона на куске бумаги и передаю через окошко разделяющее нас. - Позвонишь мне, если он придет? - она кивает и возвращается к своей работе. Проводить день, просто так разъезжая без всякой цели, полный отстой. Еще хуже, если вас останавливает мексиканская дорожная полиция и заставляет показать все документы о пересечении границы, а также все содержимое вашего автомобиля. Еще хуже, когда вы не говорите на испанском и он постоянно обращается к вам со словом «дамочка». И еще хуже, когда от вас обоих несет алкоголем и, насколько вам известно, есть вероятность того, что он был вашем партнером по танцам прошлым вечером. В целом, все заканчивается штрафом в пятьдесят долларов, который как оказалось является произвольным и оформляется на месте. Но кто я такая, чтобы спорить с маленьким, пьяным мужчиной, у которого глаза налиты кровью и есть пистолет. Я плачу ему всей имеющейся у меня наличкой, пока он лакомится водой и энергетическим батончиком из моего тайника в багажнике. Марево по-прежнему искажает горизонт, когда мне приходится все прекратить от чувства истощения и обезвоживания. Я задумалась обо всех людях, которые пытаются пересечь эту изолированную границу и меня бросает в дрожь, когда я понимаю, как многим это не удается и как многим из них приходится жить в Тихуане не по собственному выбору, а от безысходности ситуации. Это один из выборов - другим является смерть. Мне стоит узнать у Рэми ее историю и понять, что заставило ее работать в пыльном отделении Western Union на краю вселенной. Я еду обратно в Рай, ну или, по крайней мере, если навигатор мне не врет, я еду в правильном направлении. Я остановилась на красный свет и отвлеклась на мать с тремя детьми, которая попрошайничает. Она одета в лохмотья и сама похожа на ребенка. Я роюсь в своей сумке и протягиваю им горсть батончиков с гранолой, упаковку жевательной резинки и немного конфет. Это совсем немного, но я и сама почти без средств. Я думаю, что хотя бы могу найти работу, но это тяжелее для матери от которой зависит жизнь еще троих человек. Я пытаюсь закрыть сумочку, когда автомобили, выстроившиеся в линию позади меня, начинают сигналить. Нетерпеливые мудаки, скорее всего, загорелся зеленый. Я смотрю наверх и морщусь от встречного солнечного света. - Твою мать! - громко говорю я, когда до меня доходит то, что я вижу перед собой. В двадцати ярдах от моей машины, на высокой бетонной стене, красуется великолепный рисунок. Ода, если когда-либо была такая, злу олигархии, капитализма и пересечению границы. Угрожающего размера президент Мексики Пенья Ньето, но он изображен как улыбающейся динозавр, с кровью текущей из его челюсти. В его когтях не только рабочие мигранты, но также тысячи пересекающих границу, которые пытаются вырваться из его пальцев динозавра. Под его длиной, когтистой ногой размятый поезд, вся передняя часть вагона покрыта беженцами. Затем идет граница, которая даже выше динозавра, темная и непроницаемая крепость. С другой стороны стены президент Обама, за исключением того, что он в образе лягушки с длинным, липким языком и на этом языке свернулись калачиком спящие дети без родителей, прижавшиеся к друг другу в поиске комфорта. Язык угрожает огрызнуться и поглотить многих из них, пока некоторые из них падают, чтобы встретиться со смертью и насилием, которые несет стена. Мне не обязательно смотреть на подпись, чтобы понять, чьих это рук дело. Мое сердце подпрыгивает в груди с трепетом, желанием и гордостью. Прямо как в кино, я отстегиваю ремень безопасности и оставляю открытой дверь автомобиля, пока инстинктивно двигаюсь вперед к шедевру передо мной. Я восхищена, несмотря на рев большого количества машин позади меня. К счастью я не единственная, кто игнорирует условности, чтобы посмотреть на картину. Похоже, что собралось несколько репортеров и каждый делает снимки. Как он, черт возьми, смог сделать это под покровом ночи? Или как, черт возьми, он смог сделать такой огромный полноценный рисунок среди бело дня? Я не тупица, это сделано не за вознаграждение и это ни коем образом не законно. Это подстрекательство, это провокация и от этого просто разит Мози. Я подошла прямо к рисунку и смогла почувствовать свежую краску. Я также почти почувствовала запах его присутствия здесь. Мне захотелось обнять стену, сделать ее чем то материальным. В правом нижнем углу безошибочно его подпись. Мо, «Z’s» и крест. Я подошла к его подписи, по-прежнему находясь в тумане, уставившись на красные капли, которые стекали с креста. Я провела по ним пальцами и поднесла руку, на которой пятно от краски было похоже на кровь к своему лицу. Краска по-прежнему была влажной. Мози Круз даже ближе, чем я думала. Глава 19 Как только я приезжаю в Рай, то сразу бегу прямо в номер к Рокко и Томми. Я стучу в дверь, но мне никто не отвечает. Я бегу обратно вниз по лестнице, кричу и зову Клаудию. Она выбегает из кабинета, который находится справа от стойки регистрации. На ее голове нейлоновый чулок, а ее руки обхватывают грудь, которая как я думаю ненастоящая и она подкладывает что-то в свой лифчик. Одна искусственная ресница прикреплена к ее веку, другой глаз естественный и в сравнении с первым глазом выглядит голым. На ее ногах капроновые чулки и комбинация прикрывает лишь верх ее бедер. - Dios mio (Боже мой)! - восклицает она, когда видит, что это только я и перестает бежать. Я рассматриваю ее розовую, шелковую ночную сорочку, с кружевным лифом, который висит вверх тормашками на ее талии. Там где ее руки обхватывают грудь, я вижу, как мне кажется, шрамы от мастэктомии. Но в этом нет никакого смысла. Я запуталась, относительно ее пола и это разбивает ход моих мыслей. - Женщины для мужчин, милая. Это не то, что ты думаешь, - говорит Клаудия, приподнимая бровь над ее слишком длинной ресницей. - Подожди, я запуталась. Тогда почему ты одета как трансвестит? - Долгая история, - говорит она, не в восторге от моего любопытства. - Почему ты прибежала? У тебя украли сумочку? - Нет. Прости за то, что кричала. Я искала Рокко и Томми. У меня просто есть хорошие новости. Они же не вернулись в Сан Диего, не так ли? - мое сердце падает от того, что возможно мне не с кем будет поделиться и от того, что возможно мне придется остаться здесь совсем одной. - На сколько я знаю, они в бассейне. Рокко плескался в воде, а Томми красит ногти на ногах. - У нас есть бассейн? - задумываюсь я. За двадцать пять долларов в сутки? - Мы в Раю, любовь моя. Кому то захочется поплавать. Иди до конца через сад, ты увидишь голубую дверь. На ней написано умывальня и бассейн, ты не запутаешься. Я прохожу через сад, в котором действительно много чего. Там дерево фикуса с таким огромным количеством вьющихся растений, что вы можете подумать, что этот гейский сад находится здесь с незапамятных времен. Он достаточно увлажнен и в нем пахнет недрами земли и плодородием. Почва пористая и влажная, что означает, Клаудии приходится постоянно поливать здесь, учитывая такой засушливый климат. В центре сада скрытая огромными листьями, которые размером с мое тело, стоит покрытая мхом эротическая скульптура двоих мужчин в момент коитуса. Это, похоже, местное произведение или же репродукция местных мастеров. У обоих мужчин ястребиные носы, длинные волосы и забавные серьги. Но это однозначно двое мужчин, потому что я отчетливо вижу два пениса. У меня кружится голова от волнения, жары и от полностью невероятной ситуации, из-за которой я очутилась здесь в Тихуане, в этой гостинице, с этими двумя ненормальными, моими новыми самыми лучшими друзьями из Сан Диего. Есть еще несколько эротических скульптур и огромное цветущее дерево. Сад больше, чем кажется сверху, вы почти можете заблудиться здесь. В итоге я нахожу синюю дверь и толкаю панель, чтобы открыть ее. Я выхожу к слепящему солнечному свету и пустой площади, на которой находится бассейн. Это похоже на огромную стоянку, которую переделали в зону с бассейном. Холодность этого места и полное отсутствие флоры резко контрастирует с плодородным садом Клаудии, который она создала внутри гостиницы в атмосфере Эдена. Свет так резко ослепляет мне глаза, что мне становится больно, и я прищуриваюсь. Рокко плавает в желтых плавках и подходящей им по цвету шапочке. Томми нежится в тени от единственного зонтика у бассейна. Он читает журналы о моде и уже попивает коктейли. Я прячу глаза от яркого света, в тот момент как трактор проезжает шумно и слишком близко к забору из цепей, который разделяет территорию бассейна от настоящей парковки. Он поднимает пыль и выпускает в воздух черный дым. - Черт, - кричит Томми, махая вокруг глянцевым журналом. - Разве… я даже не знаю - разве в Сан Диего не лучше. Разве там нет пляжа и огромного количества красивых мест, куда можно пойти? - кричу я, по-прежнему прикрывая глаза и пытаясь чтобы меня было слышно через бассейн. Рокко перестает плавать и переворачивается на спину. Томми использует свой журнал вместо козырька от ослепительно яркого света, который отражается от голубой водянистой поверхности бассейна. - Наркотики, - говорят они в унисон, как одна из тех пар, которая вместе уже настолько долго, что стали похожими на разделенных близнецов. Один из близнецов чувствует зуд, а другой близнец начинает почесывать это место. Я скидываю свои кеды и сажусь на выступ, погружая свои перегретые ноги в прохладную и мерцающую воду. - В Сан Диего есть наркотики. Да ладно вам, ребята. Думаю, что действительно манит вас, так это некая непристойность. Словно приехав сюда, вы получаете возможность быть по-настоящему плохими. - Очень интересно, маленькая мисс Маффет (little Miss Muffet - популярная английская детская потешка, одна из наиболее часто попадающих в печать в середине ХХ века). Нам еще нравятся Тако. А теперь расскажи, как прошел твой выходной? - спрашивает Рокко, подплывая ко мне и потягивая меня за ноги. - Я нашла его. - Да ладно! - говорит Рокко, вытягивая свое компактное, маленькое тело из бассейна и плюхаясь рядом со мной, капая при этом водой на мои обрезанные и обтрепанные джинсы. - Ну, на самом деле, я не совсем нашла его. Но у меня есть доказательства того, что он здесь. Зачем Клаудия поменяла пол, если ее по-прежнему тянет наряжаться как женщина? - Мы все разные, - говорит Томми, подходя поближе чтобы услышать последние сплетни. Я тянусь за своей сумкой, которую бросила рядом с собой и выуживаю свой телефон, протягивая его Томми. Он просматривает фотографии, присвистывая, словно они впечатлили его. - Посмотри на это, Рокко. Лана нашла себе настоящего художника. Неудивительно, что она пропащий человек. Рокко хватает телефон и изучает творение Мози, которое я сфотографировала.