- У меня появилось пятьдесят тысяч новых подписчиков в Инстаграме меньше чем за один день, - говорю я Мози за чашечкой кофе в соседнем кафе Sanborns, когда просматриваю свой телефон. Мы не ушли далеко от палаток прессы, которые они возвели у стены. - Я даже не хочу спрашивать, сколько подписчиков появилось у тебя. Это все слишком. Я бы никогда не подумала, что все будет вот так, когда мы найдем ее. Мози с тревогой попивает свой кофе и гладит мою ногу под столом. Он говорит: - Реальный вопрос в том, сколько подписчиков сейчас у Алексея? Он, должно быть, сходит с ума. - Он в порядке. Я написала ему, держа его в курсе этого шоу ненормальных. Ему нравиться быть известным из-за связи с нами. До тех пор пока его никто не беспокоит лично - он будет в порядке. - Лана, я так чертовски рад, что ты здесь со мной, - говорит Мози с серьезным лицом. Он берет обе мои руки в свои руки и снова говорит, - Так чертовски рад. Я не знаю, чтобы я делал без тебя. Вероятнее всего, он бы трахался. Не могу поверить, что мы так и не смогли заняться сексом. Кто знает, когда это произойдет, после того, как мы во все это ввязались. - Прости, что я не захотела позировать для фотографий. Это как подпитывать безумство. Вещи такого плана пугают меня. - Лана, просто предупреждаю тебя. Это все равно выплывет. Они фотографируют не зависимо, хочешь ты этого или нет. Это только вопрос времени, пока не всплывет твое фото. - Ты говоришь обо мне, как о шпионке. - Они узнают, кто ты такая и затем они начнут глубоко копать, сделают это целью, будут раскручивать это и попытаются использовать, пытаясь сделать из этого историю, даже если для этого нет никаких оснований. - Это не такая уж проблема, - говорю я, большим пальцем снова и снова прокручивая одно из его серебряных колец. - Не то чтобы они могли уволить меня с моей не работы, которой у меня даже нет. - Хотя, по прибытию в Мексику, я употребила целую кучу наркотиков. Мне придется заново строить новую карьеру. Они никогда не позволят мне быть социальным работником. Мози смотрит на меня глазами, полными сострадания. У меня такое чувство, что он хочет сообщить мне что-то важное. Я чувствую любовь, исходящую от него и просачивающуюся через трещины огражденных мною частей. - Я хочу, чтобы ты знала, я всегда буду помнить все, чем ты пожертвовала ради меня. Никто и никогда так хорошо не заботился обо мне. - Мо, ты говоришь так, словно собираешься умереть. Перестань быть таким мрачным! - говорю я, макая последний кусочек блинчика в какой-то сироп и поднося его ко рту. - Мы можем поговорить о чем-то другом? О чем угодно? - но я уже потеряла внимание Мози и он переключился на свой телефон. Что-то привлекло его внимание и он показывает мне жест рукой, когда нажимает кнопку и подносит аппарат к уху. Я в ужасе от того, что возможно я полностью потеряю Мози. Он молниеносно стал знаменитостью, национальным героем. Его сестра уже знаменита и он собирается спасти ее. А я просто бедная девчонка из Детройда, без работы, без сбережений и без особых перспектив на горизонте. Я не артистична, я не гениальна. Я даже не такая сексуальная, как он. Может, он просто хочет, чтобы кто-нибудь помог ему пройти через операцию, а затем он сможет начать свою новую жизнь. Я вернусь в Детройд, и в итоге буду мыть полы со своим братом. Он заканчивает телефонный разговор и возвращается, его руки в карманах. Он смотрит на меня, бьет по креслу и предлагает руку, чтобы помочь мне встать. Я смотрю на Мози и вздыхаю. - Мы вылетаем утром. В Сьюдад-Хуарес (город в Мексике в северной части штата Чиуауа), затем в Даллас на операцию. Они отправляют частный самолет. У этих людей есть деньги. - Почему не сегодня вечером? - Им нужен день, чтобы предоставить мне документы. У них есть связи, чтобы сделать это. По другому я никак не смогу вернуться на законных основаниях, после того, как уже был депортирован. Они тесно связанны с мексиканскими властями, так что, видимо, они могут решить это. Или возможно, они знают, что мне и тебе необходимо провести эту ночь вместе, чтобы все исправить. Это мой первый раз в частном самолете. В Бенито Хуарес, международном аэропорту Мехико кажется непропорционально большое количество частных самолетов в сравнении с бедным населением города. Я думаю, когда вы богаты в Мехико, вы богаче богатых - вы неприкасаемые. Мози идет с уверенностью, за руку ведя меня за собой. Может быть, он не видит возможности закончить мертвым и истекающим кровью в гостиничной ванне. Именно это вижу я, видения не перестают мучать меня. Если он откажется отдавать почку, они просто бесплатно сделают все сами и заметут свои следы. Следы, в частности, это я. Кто доверяет наркобаронам быть ответственным за операцию по трансплантации органов? Наша линия регистрации - это отдельная линия. Крутые вещи для крутых людей. Мы проходим к выходу и садимся в самолет, никаких очередей, никакого ожидания. Бриза на больничной кровати в Сьюдад-Хуарес и она быстро увядает. В каком-то смысле, она всю жизнь ждала Мози так же, как он ждал ее, но по совсем другим причинам. Я уверенна это самый последний вид воссоединение, который он ожидал. На самом деле я не думаю, что Мози ожидал воссоединения, он искал Бризу, полагая, что подтвердит ее смерть. Как только подтвердили, что он подходит (сегодня в четыре часа утра) семья Мирамонтес взяла на себя все наши расходы. Они проследили за тем, что мы избавились от моей машины, но человек в костюме появился в гостинице спустя час, чтобы щедро заплатить мне наличными стоимостью, значительно превышающую ее ценность. Этим утром нас забрал лимузин, но не раньше чем нам предложили услуги стилиста и доставку новой одежды в номер, на ряду со свежими хризантемами, замечательным завтраком, который включал в себя шампанское. Мы оба отказались от всех услуг. Мози надел все черное, шапочку и свои серебряные кольца. Я надела винтажное цветастое платье и кеды. Мои волосы высушены естественным путем, за что Томми убил бы меня. Это наш способ доставить неприятности отвратительно богатому наркобарону, СМИ и возможно всей Мексике. Это то, кто мы есть, вы можете либо принять это, либо проваливать. У нас два водителя и группа личной охраны, которая помогает нам пройти сквозь толпу возле гостиницы. Мози спокоен. Но я в ужасе от этих людей потому что, эй, я видела новости. Я также имела дело с эмоциональным потрясением и заманиванием в ловушку нарко-торговли бедных детей, которые выросли в такой среде. В каком-то смысле, Мози и Бризе повезло. Наркобарон изменил их судьбы, разделив их, но в обмен на это, они жили жизнью относительно защищенной от террора и страха. Бриза, потому что была на стороне тех, кто терроризировал, а Мози потому, что переехал в США, и ему никогда не приходилось оглядываться на это. Я поговорила с Алексеем по телефону и он поручил Мо держать нас обоих в безопасности. Я передала Лексу всю информацию о своих сбережениях, чтобы мои родители могли получить к ним доступ, потому что я не могу представить, что смогу выбраться из этого живой и невредимой. Что насчет времени на восстановление? Как только они получат то, что им нужно, они умоют руки, и Мо будет истекать кровью до самой смерти, пока я беспомощно буду стоять рядом и смотреть. Наша стюардесса выглядит, как кинозвезда с торчащей грудью, белоснежными зубами и ослепительной улыбкой. Я переживаю о том, чтобы она не нагнулась, потому что ее короткая юбка ничего особо не прикроет. - Algo de beber? (хотите что-нибудь выпить?), - спрашивает она, и я пытаюсь улыбнуться. Я беспрецедентно терплю неудачу, потому что у меня дрожат даже мышцы рта и я едва сдерживаю слезы. Я сжимаю руку Мози, словно это мой якорь, а взлет этого самолета эквивалентен нашему побегу от нормальной и безопасной жизни. - Расслабься, - говорит он мне. - Мы будем окружены прессой. Нет никакой возможности, что они нас обманут, когда мы уже привлекли такое внимание СМИ. В какой-то степени он прав. Наш отъезд из Мехико сопровождался смерчем из репортеров. Люди все еще собирались у стены, где он нарисовал картину. Мози был умен в этом, он нарисовал этот шедевр на Пасео-де-ла-Реформа, самой легендарной улице в этой чертовой стране. Ходят слухи, что они перенесут ее в нетронутом состоянии и разместят в музее. Послание было простым: «Я брат Аны Марии. Ее не удочерили, ее похитили. Я отдам ей свой орган». Эта была история их семьи, выложенная, как графический роман. Мама Мози, Валерия, аккуратно подвязавшая вокруг своей груди Бризу. Мучительная поездка на поезде монстре, отсутствие еды и крова, замерзание под дождем. Валерия кормит Бризу грудью. Перевозчики, удушающие грузовики. Наркоторговцы, разрывающие одежду Валерии, чтобы добраться до ребенка. Мози в задней части грузовика, которого сдерживает незнакомец, его безумные глаза, огромные как блюдца. Паники изображенной на лицах этих троих достаточно, чтобы разорвать ваше сердце. Затем сообщение о том, что он подойдет для трансплантации, что он сделал бы все что угодно для своей младшей сестры тогда и что он по-прежнему сделает все что угодно. Его подпись, информация о его страницах социальных сетях, его первое полностью публичная и открытая позиция. Он полностью раскрыл себя ради последнего шанса спасти ее. В какой-то момент прошлой ночью, я стала очень публичной девушкой, «Русско-американская novia (невеста), которая как оказалось старше», гласил один заголовок, прочитанный мной. Так что, в данный момент мы просто ждем, когда источник новостей обнаружит, что я была социальным работником Мози, курировавший его реабилитацию. Меня заклеймят, как изгоя и я попаду в черный список работников. - Выпей это, - говорит Мози, протягивая мне колу, сдобренную щедрым куском лайма и двумя мини бутылочками алкоголя. - Думаю, что для этого слишком рано. Разве ты тоже не собираешься пропустить стаканчик? Он улыбается мне, словно слегка позабавлен. - Лана, детка. Это не я весь дрожу. Кроме того, я должен, ну ты знаешь, быть полегче с этими органами. Я слабо улыбаюсь ему и подавляю желание заползти к нему на колени. В самолете мы окружены шестью сопровождающими - специальной группой безопасности, предоставленной самой семьей Мирамонтес. Чтобы, мать вашу, это не означало. По мне, они все похожи на головорезов в дешевых костюмах от JC Penny. Спрятав глаза за очками RayBan, они ощупывают свое оружие и свои мобильные телефоны, словно новые игрушки в рождественское утро. Лаура, наша сексуальная стюардесса вернулась с блюдом загруженным икрой, инжиром и сыром. Она притащила бутылку шампанского, словно мы отмечаем помолвку или предложение на работу. Счастливого 16-летия! Как только мы заберем все ваши органы для сестры, которую вы даже не знаете, мы сожжем ваши останки и похороним в неглубокой могиле. Добро пожаловать в Мексику! Улыбнитесь шире и подмигните, хотите еще льда в напиток? Я решила, что она одна из них и отказалась смотреть ей в глаза. Думаю, Мози добился успеха, когда наконец-то нашел Бризу, после поисков длинною в жизнь. Воссоединение плюс мгновенная слава подняли уровень его серотонина (гормон хорошего настроения или гормон счастья). Он больше не чувствует опасности и не ощущает тяжелые шаги смерти, скрывающейся за углом. Я должна быть в здравом уме - присматривать за нашими задницами и наличием признаков неприятностей. Глава 31 Прошлой ночью в гостинице мы не занимались любовью. Мы просто обнимали друг друга в темноте и шептались. Я рассказала ему о том, как я увидела фотографии тех девяти тел, свисающих с моста в Лорэдо, и услышала истории о страшном обезглавливании, пропавших девочках и наркоторговцев, оплачивающих твою свадьбу. Таким образом, после церемонии, они могли взять твою новую жену, изнасиловать ее всей бандой, задушить фатой, а затем утопить в горячей ванне. Мози обвинил меня в том, что я перевозбудилась и придумываю истории. Мне не нужно придумывать всякое дерьмо. У нас в Pathways была девушка, которая описала все в ужасающих подробностях смертельный свадебный прием ее тети и дяди в Сьюдад-Хуарес. Именно во время этой беседы под одеялом, полной страха и волнения, Мози попросил меня выйти за него замуж. Я подумала, что он шутит и что это была плохая шутка, которая появилась сразу после моего рассказа. - Ха. Забавно, Мо. Мы сейчас претворяемся? Это будет фиктивной свадьбой для газет, журналов и других документов? Те, которые нужны тебе чтобы вернуться обратно в Штаты, - я откатываюсь от него и скрещиваю руки на груди, обиженная как никогда раньше. Мози тянет меня обратно и прижимает меня к себе, окружая меня своей грудью, изгибая свое тело в защитном жесте вокруг меня. - Лана, ты, черт возьми, сводишь меня с ума. Я не могу представить нормальную жизнь без тебя. Он слишком воодушевленно скатывается с кровати и с глухим стуком падает на пол. - Ой! - Мы будем жить здесь в Марриоте или же ты просто зависнешь в камере с депортируемыми, пока я буду тусить в северной части штата, отбывая срок за участие в заговоре и растление малолетних? - Я думал, что мы могли бы перебраться в Детройт. Быть поближе к твоей семье. Экономика пошла в рост. Кроме того, это место, куда я подал заявление в художественную школу. - Ты, что? - визжу я, ползя через небрежно сброшенное покрывало, к краю кровати. Все что я могла видеть это его ноги, его голову и тело исчезающее под ним. - Какого черта? Ох, вот оно! - говорит Мози, с гордостью доставая коробочку. Он уже на коленях, а моя голова свисает с боковой части кровати над ним. - Но мы даже не занимались сексом, - шепчу я сквозь туман недоверия. - Иииииииии, мы и не должны были этого делать. Я имею в виду пока. Ты разве никогда не ходила в церковь? - Ага. Точно. Кольцо было из тех, что изготавливают в ручную мастера высшего класса. Простая полоска матового золота, инкрустированная темным, красным гранатом. Я моментально поняла, что он приложил руку к его дизайну. - Полагается, мы должны воссоединиться с твоей сестрой, которую ты не видел пятнадцать лет. Вырезать твою почку с помощью какого-то наркобарона, с которым возможно она по прежнему захочет жить, когда поправится. Ты центр медиа шторма и возможно наши жизни в опасности. У нас никогда не было секса, потому что мы оба до смерти боимся испоганить нашу дружбу. И ты появляешься с кольцом? Мози тепло улыбается, кивая головой. И вот он снова веселится над тем, что я говорю или делаю. Он берет мою руку и держит в своей руке. - Лана, я абсолютно искренен. Я хочу быть с тобой. - Я рада, что тебе кажется это забавным, потому что на самом деле я сбита с толку и напугана. В любом случае, когда ты, черт возьми, успел достать его? - я уставилась на кольцо, словно в нем есть скрытый мотив. - На tianguis en el zocalo (передвижной рынок), - говорит он, продолжая улыбаться. - Что? - Просто шучу - оно у меня уже какое-то время. Прошлой ночью, когда я ушел рисовать, я чувствовал что по-настоящему облажался. Я искал правильное место и затем начал размышлять о том, что эти последние недели должны были быть худшими в моей жизни. Но благодаря тому, что я был с тобой, все ощущалось как приключение. - Так ты хочешь надеть мне кольцо, потому что это оказалось приятным времяпровождением? Экстренное сообщение. Я не всегда такая веселая. - Знаю, что не всегда. Ты боль в моей заднице. Но с этого момента я не хочу делать не единой вещи без тебя рядом со мной. Потому что ты все вокруг делаешь лучше, Лана. Ты заставляешь меня наслаждаться жизнью.