Нет. Нет, на самом деле не могла. О, боже. Дрожащими руками я расстегнула молнию и стянула платье через голову. Стащила с себя ботинки и носки и запихнула все это в машину. Слава Богу, я надела приличный черный кружевной бюстгальтер и простые хлопчатобумажные шортики. — Пошли. Люди прыгали со скалы все лето напролет. Это было похоже на какой-то обряд посвящения: сначала быть настолько глупым, чтобы прыгнуть со скалы, а потом являться достаточно хорошим пловцом, чтобы вернуться на пляж. Но я никогда не чувствовала необходимости делать это. — Ты обычно сюда приводишь девушек? — спросила я, последовав за ним по тропе. Все эти рыхлые белые участки меня были вне поля его зрения, пока он шел впереди. Мои руки все еще блуждали, прикрывая грудь, удерживая живот, шаря по бедрам. Глупая неуверенность в себе. Хотя, серьезно, что, черт возьми, я делала? Меня грызло искушение развернуться и убежать. Я никак не могла представить, чтобы кто-нибудь из чирлидерш и множества других, на кого показывала Ханг, был среди особых друзей Джона, идущих купаться посреди ночи. — Нет, — его голос наполнился весельем. — Мы с Андерсом иногда приходим сюда, но не более того. — Вы давно дружите? — С первого дня в первом классе. У меня с Джорджией было также; забавно, как быстро может закончиться вечность. Мысли о ней вызывали боль, но я отогнала ее. Приключения с Джоном гораздо интереснее, чем внутреннее смятение. — Осторожнее здесь. — Он повернулся и протянул руку. Его пальцы были сильнее моих, а кожа грубее. Вместе мы поднялись по каменистой тропе на вершину холма и остановились на краю. Руки разжались, и все вернулось в относительную норму. — Как ты собираешься это сделать? — спросил он. — Хочешь, чтобы я прыгнул первым? — Там довольно темно. Я плохо вижу воду. — Я оттолкнула пальцами ног несколько камешков от края. Они упали и в конце концов послышались брызги. — Не волнуйся. Она там, — сказал он. Интересно, что я была слишком занята, таща задницу на вершину холма и беспокоясь о падении, чтобы беспокоиться о своем теле. Джон быстро огляделся по сторонам; на его лице не отразилось ни ужаса, ни чего-либо еще. Все было прекрасно. Тем не менее, мысль о том, что он в воде смотрит вверх, наблюдая, как я падаю, не привлекала. И вид сверху ему тоже не понравится. — Хочешь, я тебя подтолкну? — спросил он. — Не смей, твою мать! Этот засранец засмеялся. — Расслабься, Иди. Я бы этого не сделал. Прищурившись, я бросила на него недовольный взгляд. — Извини. Ты можешь доверять мне, клянусь. — Как скажешь, — пробормотала я. — Итак, — сказал он наконец. — Что мы делаем? — Мы можем прыгнуть вместе? — Конечно. Я протянула руку, и он пожал ее, крепко и уверенно. — На счет три, — сказал он. — Готова? — Ага. — Один. Два. Три. И мы прыгнули. Я закричала, а он засмеялся, и озеро устремилось нам навстречу. Адреналин захлестнул меня, заставив почувствовать себя более живой, чем когда-либо за долгое время, но все закончилось так быстро. Потом мы оказались в воде, погруженные в темноту. Конечно, мне пришлось отпустить его руку, чтобы выплыть на поверхность. Все еще жива, спасибо тебе, младенец Иисус. Кровь стучала у меня в ушах. Мое нижнее белье даже ухитрилось не сползти. Джон плавал на месте, мокрые волосы падали ему на лицо. — Ты в порядке? — Ага. Это было здорово! — А чего еще ты раньше не делала? — Не знаю. — Я гребла руками в воде, держась на плаву. К слову, о неловкой теме разговора. Я не стала бы лгать ему, но и не хотела быть конкретной. — Когда-нибудь курила косяк? — Нет. — И я чувствовала себя немного глупо, признаваясь в этом. — Хорошие девочки так не поступают. Мы остаемся дома и размышляем о Боге и прочем дерьме. — Ты хорошая девочка? — Нет, — ответила я, обдумав ответ. — Уже нет. Мне кажется, я недавно сменила религию. Мимолетная улыбка скользнула по его лицу. И я увидела понимание в его глазах, которое больше нигде не могла получить. — Да, я тоже, — сказал он. — Наперегонки до пляжа? — Согласен. — Тогда вперед! Казалось бы, легкими гребками он рассекал воду, оставив меня и мой собачий стиль далеко позади. Не то, чтобы я действительно пыталась. — Ты победил, — крикнула я и услышала смех. Спорт не был моей сильной стороной. Любой марафон, кроме шопинга, телевизора или чтения, и я гарантированно приду последней. У каждого были свои сильные и слабые стороны. Приплыв последней, я также получила прекрасный вид на Джона, идущего по пляжу. Промокшие темно-серые боксеры прилипли к его заднице, и какая это была задница! Фотографическая память была бы очень кстати. Не то, чтобы я хотела своего нового друга или что-то в этом роде, потому что это было бы неправильно. И глупо. Как огромный пес, он стряхнул воду с волос. Я обхватила свои и выжала их, медленно последовав за ним, пытаясь отдышаться. Моя косметика, вероятно, стекла на пол-лица, но какая разница. Большая часть моей нервной энергии сгорела при падении. Из машины он достал зажигалку и маленький пакетик. — Садись на капот, — сказал он, забираясь на него и прислоняясь спиной к ветровому стеклу. — Это не повредит твоей машине? — Нет. Но согреет наши задницы и поможет нам обсохнуть. — Хорошая мысль. — Я осторожно забралась на капот, надеясь, что металл не начнет стонать или что-то еще под моим весом. Наверное, мне следовало просто надеть платье обратно. Это было бы самым умным поступком. Но к черту все это. Взметнулось пламя, и Джон зажег косяк, затем протянул его мне. — Затянись, Иди. Он осторожно протянул его мне, улыбаясь в ответ. Без особых колебаний я поднесла его к губам и медленно, глубоко вдохнула, прежде чем выдохнуть. Изо рта у меня вырвался клуб дыма, и глаза защипало. Затем я безуспешно попыталась откашлять легкое. — С тобой все в порядке? — спросил он. Кивнув, я кашлянула в ладонь и вернула косяк. — Абсолютно. Я бунтарь. — Ты крута. Вообще-то я тебя немного побаиваюсь. — Спасибо. — Тебе надо затягиваться поменьше, — сказал он. — Травка горит жарче табака. Мы передавали его туда-сюда, расслабляясь у машины и глядя на звезды. Мое тело расслабилось, все мои земные заботы и тяжесть отпали. Мои бедра были толстыми, а живот выпирал. Ну и что. Я была жива, и мне позволено занимать пространство. — К черту быть несчастной, — сказала я. — К черту быть несчастной? — повторил Джон, с любопытством посмотрев на меня. — Да. Абсолютно. Уголок его рта изогнулся вверх, взгляд задержался на мне. От лица к груди и обратно. По всей вероятности, парень внутренне смеялся над тем, какие у меня красные глаза или что-то в этом роде. Я скрестила руки на груди, почувствовав себя неловко.