Себе на заметку: не забыть двинуть Олли по шарам. Последовала пауза, а потом: — О. Итак… эммм, ты идешь… — Эй, засранец, ты оставил дверь открытой! — Я натянул кепку, огибая лестницу. Внизу я заметил, как голубые джинсы Эвери обтягивали её попку. Мило. — Эй, что ты делаешь с моей девчонкой? Олли ухмыльнулся мне, но мое внимание было обращено к Эвери. Похоже, у девушки был легкий макияж или совсем не было, потому что её лицо было… свежим. Естественным. Мне нравилось это. Она посмотрела мне в глаза, а потом быстро отвела взгляд. — Я объяснял ей, как получилось, что у меня два имени, — сказал Олли. — Серьезно? — Я догнал их и положил руку на плечи Эвери. У неё запутались ноги, и я усилил хватку, притягивая её к себе. Мысленно я отметил, что у неё идеальная фигура. — Э-эй, милая, стой, не падай… — Только посмотрите на него. — Олли прыгал вниз по лестнице как лягушка. — Чуть девушку с ног не сбил. Я засмеялся, одной рукой держа ее, а другой, повернул бейс козырьком назад. — Что поделать. Это все мое магнетическое очарование. — Или твой запах. — Усмехнулся Олли. — Не уверен, что слышал утром шум воды из душа. Я произнес, удивлено. — От меня плохо пахнет, Эвери? — Ты приятно пахнешь, — сказала она, а затем ее щеки залились краской. — Я имею в виду, ты не пахнешь плохо. Чутье подсказывало мне, что она имела в виду совсем другое. — На пары идешь? Пироженка не сказала ни слова, пока мы спускались по лестнице, но на её лице читалась глубокая задумчивость. — Эвери? Она увернулась, а я прищурился, когда она прибавила ходу. — Да, иду на искусствоведение. А вы, ребята? Я догнал её на третьем этаже, будь я проклят, улизни она так легко. — Мы идём завтракать. Ты должна прогулять и присоединиться к нам. Она сжала свою сумку. — Думаю, на этой неделе с меня хватит прогулов. — Я сачкую, — сообщил Олли, — а у Кэма пары во второй половине дня, так что он хороший мальчик. — А ты, значит, плохой? — спросила она. Он улыбнулся Пироженке, как большинству девушек. — О, я плохой, плохой мальчик. Я так посмотрел на Олли, что аж кожу начало покалывать. — Да, я плох в правописании, математике, английском, в уборке после себя, в общении с людьми и т. д. и т. п. — Но я хорош в другом, — ответил Олли. — Правда, и в чём же это? — я спросил, когда мы вышли под облака наполненные дождем. Денёк намечался дождливый. Олли развернулся к нам лицом, шагая спиной вперёд, не замечая опасной близости сдающего назад красного пикапа. Он поднял свою загорелую руку и стал загибать пальцы. — Пьянки, гулянки, сноуборд, футбол — ты еще не забыл этот вид спорта, Кэм? Футбол? Я уставился на него. — Да, помню, кретин. Олли, наверное, понятия не имеющий, что он только что сделал, резко развернулся и направился к моему пикапу. Челюсть начала нервно подёргиваться. Я засунул руки в джинсы и взглянул на Пироженку. — Увидимся, Эвери. Оставив ее, я присоединился к Олли у моей машины. Вместо того, чтобы разблокировать все двери я открыл только свою и сел в машину, захлопывая за собой дверцу. — Эй, — негромко сказал Олли. Игнорируя его, я развернул машину. Большая, жирная капля дождя плюхнулась мне на лобовое стекло, и я улыбнулся, глядя на небо. — Эй! Медленно, я поднял руку, показывая ему средний палец. Олли подпрыгнул, когда начался ливень, завывая как раненый зверь. Только когда его волосы прилипли к черепушке, я разблокировал его дверь. Он забрался в машину, весь дрожа. — Какого хрена, чувак? Заслужил. — Включив задний ход, я отъехал. Одного взгляда на нахмуренный лоб Олли хватило, чтобы понять, что он обдумывает сказанное. Я вздохнул. — Завязывал бы ты с травой. — Не первый раз уже слышу, но Мэри Джейн любит меня, и она единственная девушка, которую люблю я. Приглаживая рукой бейсболку, я покачал головой. — Хиппи хренов. Олли потряс головой, как мокрая псина, разбрызгивая по салону холодные капли воды. У него в башке, наверное, что-то щелкнуло, потому что он откинулся на сидение. — Бля, чувак. Не подумал. Я подавил смешок и выехал со стоянки за машиной Пироженки. — Очень удивительно. Олли уставился перед собой, его улыбка исчезла. — Я забываю иногда, понимаешь? Уже прошла вечность. Чёрт, хотел бы я забыть, особенно теперь, когда наблюдал за Пироженкой, поворачивающей налево и направляющейся в сторону кампуса. Он взглянул на меня. — Прости, мужик. Серьезно. Я знаю, сколько для тебя значит футбол. Я кивнул рассеянно, повернул направо, направляясь к объездной, которая ведет в Чарлстаун. Футбол был моей жизнью с того момента, как отец записал меня в местную детскую лигу, и более года, я отрабатывал свои навыки нападающего, на ближней ударной позиции. Я был чертовски хорош, и это был не секрет, что после поступления в Шефер и присоединения к их футбольной команде, три года назад, я не собирался здесь оставаться. Я убивал время, прежде чем попробоватся в Ди Си Юнайтед и так познакомился с Джейсом и Олли. Футбол был моим здравым смыслом. Но, теперь, только тренировка развлекательной футбольной лиги связывала меня с футболом, в качестве общественных работ. Не будет больше футбола. По крайней мере, в ближайшем будущем, и все благодаря одному всплеску ярости. Большинство людей моего возраста проводят пятничный вечер за кружкой пива, тусуясь с друзьями. А я провожу его, сидя в кругу — да, сидя в чёртовом кругу — слушая чужие проблемы. Некоторые ребята из группы нормальные. Например, Генри. Как-то он напился и ввязался в драку в баре. Он не психопат. Как и Арон, у которого, по-видимому, проблемы с агрессивным поведением на дороге. Насчет парочки ребят и девчонки с мертвецко-белым макияжем и жирной черной подводкой я не уверен. Они были немного пугающими. Самое ужасное, я не был здесь самым молодым. Даже близко. И мне осталось… ещё десять чертовых месяцев. Я выдержу. Серьезно. Я с легкостью могу сделать это. — Кэмерон? — доктор Бэйл прочистил горло, и мне захотелось удариться башкой об стену. — Хотел бы ты чем-то поделиться сегодня? Именно это мне не удавалось. Дерьмо типа поговори-о-себе с кучкой незнакомцев, пялящихся на меня. Я поднял взгляд, и понимающее выражение появилось на лице Генри, прежде чем он отвел взгляд в сторону. — Нет, — ответил я. — Не очень-то. Девчонка-готка, у которой видимо была слабость к ножам, откинулась назад, скрестив руки, покрытые татуировками. — Он никогда ничем не делиться. Я сжал губы, чтобы не получить удар ножом. — Это правда. — Доктор Бэйл поправил очки. — Ты едва взаимодействуешь с группой, Кэмерон. Пожав плечами, я сел назад и натянул кепку ещё ниже. — Я просто принимаю все это. Генри подпрыгнул, с облегчением, отвлекая внимание, а я ушел из поля зрения до конца сеанса, но когда я поднялся, чтобы уйти, доктор Бэйл подозвал меня. Отлично. Когда все покинули комнату, я упал на металлический складной стул, наклонился вперед и оперся локтями о колени. Доктор Бэйл наклонился, доставая папку из пластикового контейнера, находящегося около него. — Хотел убедиться, что эти встречи тебе помогают, Кэмерон. Нет, нет, это было не так. — Помогают. Смотря на меня, он закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула. — Ты не говоришь о случившемся. — Не о чем говорить. — Есть о чём. — Он улыбнулся, сделал паузу, и кожа вокруг его глаз покрылась морщинками. — Знаю, в начале, раскрывать душу перед таким количеством людей сложно, но у вас много общего. Я напрягся. — Не думаю, что у нас много общего. — Ты в этом уверен? Вздохнув, я посмотрел на белые стены, увешенные постерами, на которых было написано, что слова лучше кулаков. — Ты серьезно так думаешь, Кэмерон? — Да. — Я заставил себя не искать взглядом единственные часы в помещении, висящие за моей спиной. — Хорошо. Я не хочу, чтобы ты упустил эту удивительную возможность и не использовал на благо своей жизни.