— Эйлия, что… что здесь произошло? — прошептал Нийкс, очевидно, последовавший за ней со скал. Она повернулась, чтобы увидеть его побелевшее лицо, его разинутый рот, выражение ужаса, когда он смотрел на бессмысленную, жестокую бойню перед ними. Именно тогда она все поняла. Он не имел к этому никакого отношения. Она уставилась на него, когда пришло осознание. Нийкс, возможно, был лучшим другом Эйвена, возможно, он поддерживал Эйвена, ходил на собрания гарсета, постоянно был рядом с Эйвеном… Но он не имел никакого отношения к смерти людей. Он даже не верил в борьбу со смертными, если его предыдущие слова были правдой. Нийкс был… Он был невиновен. И все же, в ее будущем, он был заключен в тюрьму на тысячи лет. — Мне жаль, Нийкс, — шепотом сказала ему Алекс. — Но я должна нарушить свое обещание. Он был слишком ошеломлен ужасной сценой, представшей перед ними, чтобы обратить внимание на ее слова, даже отвернуться от вида багрового цвета, разливающегося по освещенной Мироксом городской улице. Вокруг них меярины в масках все еще кричали и бегали, плакали и кричали, но Алекс игнорировала их всех, чтобы сосредоточиться на том, что нужно было сделать. Учитывая его близость к Эйвену, Нийкс в конечном итоге окажется в тюрьме за преступление, которого он не совершал, но она сделает все, что в ее силах, чтобы дать ему фору, прежде чем Зелтора начнет выслеживать известных сообщников Эйвена. Это было наименьшее, что она могла сделать после всего, что он сделал, чтобы помочь ей. Он не был ее врагом… ни сейчас, ни в будущем. Теперь она это знала. — Мне жаль, Нийкс, — снова прошептала она. Жаль за такое многое, столько всего. — Что здесь произошло? — снова спросил он, наконец, поднимая на нее глаза. Зная, что секретность больше не имеет значения, Алекс ответила одним словом: — Эйвен. Нийкс отшатнулся в неверящем шоке. Алекс наблюдала, как его лицо исказилось болезненной смесью эмоций: опустошение, гнев, печаль; одновременно удивление и, как ни странно, не удивление тем, на что был способен его друг, когда его толкали. Затем, с фиолетовыми глазами, ярко выделяющимися на фоне черной маски, он прошептал: — Меярин в твоем будущем. Твой враг… тот, кто претендовал на тебя, кто хочет уничтожить мир… Алекс кивнула, правда, как тиски, сдавила ее грудь. — Да, это Эйвен. Вот с кем ты учил меня сражаться. Вот кого мне нужно победить, чтобы это видение не сбылось. Нийкс выглядел так, будто его мир только что рухнул. — Как он мог… Почему он… Как он мог… — Мне жаль, Нийкс, — сказала Алекс в третий раз. — Но для того, что произойдет дальше, ты не должен быть где-то близко. Ты должен убраться как можно дальше и как можно быстрее. Поверь мне в этом. Это не будет… — У нее перехватило дыхание, но она сдержала рыдание, прежде чем оно успело вырваться. — Это не будет иметь большого значения, но может иметь хоть какое-то значение. — Эйлия… — Не следуй за мной, Нийкс. — Несмотря на то, что она говорила шепотом, ее голос был твердым, поскольку она нарушила свое обещание не отдавать ему приказы против его воли. Она почувствовала напряжение между ними, и слезы навернулись на ее глаза от его страдальческого, понимающего взгляда. — Эйлия, что… Прежде чем он смог закончить свой неуместный вопрос, она потянулась вперед и обхватила его руками, притягивая к себе для крепкого, отчаянного объятия. — Мне так жаль, Нийкс, — прошептала она в последний раз ему на ухо… прости за все, через что ему пришлось пройти, прости за все, от чего она не смогла его защитить. — Но это, по крайней мере, одно обещание, которое я могу сдержать. Когда он напрягся в ее руках, она молча призвала Аэнару за его спиной, полоснув лезвием по шраму на ладони. Она была настолько онемевшей, что едва почувствовала боль, когда отстранилась и, быстро, как вспышка, потянулась к руке Нийкса, ее клинок вспорол его плоть. Его глаза расширились от понимания, и он попытался вырваться, но было слишком поздно. Алекс уже соединил их окровавленные руки — красную и серебряную. «Трей Гаверран сае», прошептала она в его разум, сила слов текла между ними. Со слезами извинения, сожаления и страха в глазах она тоже отдала ему свой последний приказ вслух. — Я отпускаю тебя, Нийкс. Как будто линия, натянутая между ними, внезапно оборвалась, Алекс почувствовала, что связь, которая связывала их, начала разматываться с Освобождением ее Заявления на него. Выражение его лица было опустошенным, когда он посмотрел на нее сверху вниз. — Эйлия… Она не позволяла себе ждать, чтобы услышать то, что он собирался сказать. Она знала, что эти слова убьют ее, так же как она знала, что ей нужно попасть во дворец, чтобы найти Рока. История рассказывала ей, что Эйвен и его гарсет сбежали после резни, прежде чем зрители смогли их поймать, но она знала, что его скоро найдут и приведут к королю, и когда это произойдет, она должна быть готова. …Потому что после того, как он принес притворные извинения за свои действия, он затем попытался бы убить своего отца и брата. Д.К. сказала, что их смертей удалось избежать только благодаря прибытию охранников, но, глядя на хаос на улицах, Алекс предположила, что это может быть неточным пересказом. Она была единственной, кто понимал угрозу, которую Эйвен представлял для своей семьи. Она была единственной, кто знал, как остановить его, прежде чем он сможет причинить больше вреда. — Не ходи за мной, — снова прошептала она Нийксу. Хотя он больше не был обязан выполнять какие-либо новые команды, эта была дана до того, как она освободила его, и останется в силе, надеясь, что это даст ему шанс отсрочить свое неизбежное заключение как можно дольше. Бросив последний взгляд на его измученное лицо, она развернулась на каблуках и убежала во дворец. Алекс неслась вверх по спиральным башням, по пути обходя раненных меяринов. Она не замедлилась, даже когда проплыла мимо Кии, которая обнимала бесчувственную Нииду, и обе посмотрели вверх как раз вовремя, чтобы заметить размытое пятно пробегающей мимо Алекс. Печальные золотистые глаза королевы сказали Алекс, что она знает, что Эйвен виноват… что ее худший кошмар стал явью. Но именно изумрудный взгляд Кии чуть не заставил Алекс споткнуться в ее почти летящих шагах, потому что внимание меярины было приковано к крови из царапины на лице Алекс. Слишком запаниковав, чтобы больше не заботиться о том, чтобы скрывать свою смертность, Алекс не остановилась, игнорируя Кию, когда та шокированное вскрикнула. «Алекс! Поговори со мной! Что там происходит?» Пробегая по дворцу, Алекс поняла, что была настолько поглощена собственным страхом, что не слышала, как Ксираксус кричал, требуя ее внимания, с тех пор, как она покинула Золотой утес. Теперь, поднимаясь по парадной лестнице к тронному залу, она крикнула в ответ: «Эйвен только что убил людей, Ксира! Они мертвы! И это все моя вина!» Ошеломленная тишина настигла ее, прежде чем он ответил: «Я почти в городе, Алекс. Мы не можем ждать завтрашнего дня… нам нужно вернуть тебя в твое время сейчас, пока с тобой ничего не случилось.» «Сначала я должна спасти Рока и Астофа», — сказала она, приближаясь к тронному залу. «Мне пришлось…» Она замолчала, когда до ее ушей донеслись звуки борьбы, а также крики: — Я не с ним, вы, крегоны! Я тот, кто поймал его… я привел его к вам! Принц Рока только что сказал тебе отпустить меня… так отпустите меня! — Не имеет значения, что ты не предатель гарсет; ты все еще разыскиваемый преступник, — последовал ворчливый ответ, в то время как звуки борьбы продолжались. — Мы запрем тебя в Таэварге и разберемся с тобой, как только ситуация с принцем будет под контролем. Когда Алекс завернула за угол и достигла коридора, ведущего в тронный зал, она резко остановилась при виде Заина, сражающегося не с одним, не с двумя, а с шестью Зелторами, пытаясь освободиться от их захвата. — Эйлия! Что… Алекс резко обернулась на голос Кии, женщина-меярин погналась за ней. Но у нее не было времени разбираться с Кией прямо сейчас, и у нее не было времени разбираться с Заином… и это потому, что она услышала его выкрикнутые слова: — Я тот, кто поймал его — я привел его к вам! Эйвен уже был с королем. И Рока тоже, судя по другому восклицанию Заина. Если Алекс не поторопится… — Помоги ему! — закричала она Кие, указывая на Заина. — Мне нужно пройти мимо них! Она не была уверена, было ли это из-за пронзительного звука ее панического голоса или испуганного взгляда, который, как она была уверена, у нее был, но по какой-то причине Кия решила довериться Алекс, бросившись по коридору, чтобы защитить Заина от Зелторы и расчистить путь для Алекс. Зная, что два ее друга могут постоять за себя, Алекс продвигалась вперед, пока не достигла двойных дверей в тронный зал, ворвалась в них и резко остановилась. У нее перехватило дыхание, когда она увидела открывшееся перед ней зрелище: Астоф лежал лицом вниз на земле, серебристая жидкость вытекала из его спины и пачкала его официальную одежду; Рока боролся с Эйвеном, пытаясь удержать брата, но слабел с каждой секундой из-за крови, хлещущей из его бедренной артерии. При появлении Алекс Эйвен вскочил с того места, где он склонился над Рока, с меча, который он держал, капало серебро на пол. То немногое, что осталось в ее легких, улетучилось при виде убийственного выражения его лица. — Ты! — проревел он. — Ты сделала это! — Эйвен, — прохрипела Алекс, подняв руки в мольбе. — Пожалуйста. — Они не захотели меня слушать. — Он яростно ткнул клинком в сторону отца и брата. — Они не стали слушать, когда я рассказал им, что ты сделала, кем ты была. Их больше беспокоило то, что случилось с теми паразитами снаружи. — Он прошипел свои последние слова, выбросив руку, чтобы указать на залитые кровью улицы под ними. — Их даже не волновало, что смертный лгал нам неделями, предавал нас, неделями. — Я не предавала тебя, — прошептала она. — Я влюбился в тебя! — закричал он, его глаза отливали расплавленным золотом. — Я на самом деле думал… — Он замолчал со сдавленным звуком, поднеся костяшки пальцев ко рту, как будто ему нужно было сдержать свои слова. — Когда я пришел сюда, — сказал он, понизив голос, но все еще кипя от ярости, — мой собственный отец не поверил мне о тебе, не заботился о тебе, не после того, что мой гарсет и я сделали с его драгоценными смертными. Но Рока… мой дорогой брат… — Эйвен выплюнул это слово, безжалостно наступив сапогом на рану Роки и вызвав отчаянный крик боли у поверженного принца. — Он уже знал. Желудок Алекс сжался, когда она рванулась вперед, только чтобы снова замереть под взглядом, которым Эйвен смерил ее. Все, что она могла сделать, это с приглушенным шоком наблюдать, как побледневший Рока попытался подняться, но рухнул на свою кровоточащую ногу с еще одним приглушенным стоном. — Он знал, какая ты мерзавка, и никогда не говорил мне, — прошипел Эйвен. — Человек, которому я доверял больше всего в этом мире… он просто смотрел, смеясь, как я влюбился в отвратительного смертного. — Эйвен… — Закрой свой рот, человек! — взревел Эйвен, делая угрожающий шаг вперед, но снова остановился. Он громко вдохнул и повел шеей, словно пытаясь успокоиться. — Единственный способ гарантировать, что наш славный город останется свободным от вашей заразы, — это если я сяду на трон. — Он снова указал на Астофа и Року. — Они должны умереть. Ради Мейи я сделал то, что было необходимо. И, испытав на собственном опыте обман, на который способны вы, отвратительные смертные, я бы сделал это снова в мгновение ока, если бы ты уже не разорвала мое сердце в клочья своим предательством. У Алекс перехватило горло от рыдания. Эйвен, стоявший перед ней, был не тем, кого она знала в прошлом, но и не тем, кого она знала в будущем. Эйвен ее времени потратил годы, направляя свою ярость, оттачивая сосредоточенность на продуманной стратегии. Но этот Эйвен плевался огнем, ослепленный животной жаждой крови. Если бы он остановился только на мгновение, то понял бы, что все, что он сказал, не имело смысла. Бессмысленное убийство смертных. Убийство собственной семьи. Это не были действия кого-то, кого предали или отвергли. Это были действия того, кто перешагнул грань здравомыслия, того, кто зашел слишком далеко, чтобы вернуться к здравому смыслу. Только поэтому она поняла, что имеет дело с совсем другой опасностью — совсем не похожей на ту угрозу, которую знала в будущем, — Алекс была готова отреагировать, столкнувшись с тем, что он сделал дальше.