* * * И время как будто застыло. Итану казалось, что его стали кормить в два раза реже, потому что раньше еду приносили чаще. Голода он почти не ощущал и только вслушивался и ждал, забыв даже о сне. До рези в глазах всматривался в кромешную темень, которая лишь изредка разбавлялась мятущимся светом факела… Беззвучно молился, чтобы из мрака снова выплыл Пакрион, чтобы он сказал, что Вельмину нашли. Но шли дни, и ничего не происходило – за тем лишь исключением, что ему принесли одеяло. Штанов, правда, так и не дали, да и не смог бы он их надеть, потому что на щиколотках по-прежнему были оковы, от которых к стене тянулись цепи. Он никогда не выйдет отсюда, наконец решил Итан. Осознать это было больно: душа тянулась к ростку надежды, он все еще думал о том, как там Вельмина. Но, похоже, либо ее не нашли, либо Пакрион передумал, а человек, которого Итан раньше считал своим отцом, попросту решил его уморить в холоде и кромешном мраке. Итан, конечно, продолжал расшатывать крепления цепей, но с каждым днем его все глубже и глубже засасывало в ледяную трясину самого черного отчаяния. Вряд ли он выберется без посторонней помощи. И Ариньи помер под пытками. Вельмина потеряна – да и жизнь, в общем, потеряна. Наконец понимание собственной беспомощности стало настолько ясным, что все дальнейшие попытки выдернуть крепления из стены показались полной бессмыслицей. И он сдался. Завернулся в одеяло, лег на пол и замер, ожидая… сам не зная чего. «А как же корона, после того как перейду топь?» Итан усмехнулся в темноту. Наверное, уже никак. В конце концов далеко не все предсказания сбываются. …Он и сам не понял, когда именно почувствовал, что не один. Вокруг была тьма кромешная, ни проблеска света – но вместе с тем что-то изменилось. Итан прислушался, и ему почудилось, что он слышит чье-то тихое дыхание. Потом раздался шорох, как будто подошва башмака прошлась по камню. Итана это не пугало. В конце концов, даже если кого-то послали убить пленника, пусть сперва попробует войти за решетку. Может быть, дракон и выглядит обессилевшим, но сам-то он знает, что это не так и что даже закованный в цепи он еще достаточно силен, для того чтобы свернуть шею незваному гостю. Но в душе проснулся легкий интерес к происходящему. Итан прислушался. Шорох повторился, уже более явственно. И теперь хорошо стало слышно чужое дыхание. «Что тебе надо?» – подумал Итан, не шевелясь. Возможно, это и в самом деле убийца, подосланный королем? Убить неугодного, тихо, незаметно… или наоборот, убить при попытке бегства? – Пс-с, – вдруг послышалось от решетки. Итан не шевелился. Но интерес из легкого стремительно разрастался в любопытство. – Эй, – сиплым шепотом позвали его. – Эй, ты. Живой? Итан приподнялся на локте. Скрипа проворачиваемого в замке ключа он не слышал, так что незнакомец пока что находился по ту сторону решетки. – Живой, – раздался удовлетворенный шепот. Из чего Итан сделал вывод о том, что визитер прекрасно видит в кромешном мраке, в то время как сам Итан – нет. – Пойдешь со мной, а? – поинтересовалась тьма. – Зависит от того, кто тебя прислал и зачем, – ответил Итан. – Не величество и не высочество, – прошелестело в тишине. – Да неужели? – Совершенно точно, – прошептала тьма, и послышался звук, с которым ключ входит в замочную скважину. Затем скрипнула открываемая дверь. – Зачем я твоему хозяину? Итан неторопливо поднялся, стараясь не грохотать цепями. – Хозяйке, – торопливо ответил визитер. – А ей-то зачем все это? Она тоже хочет корону Аривьена? – Говоря, Итан до рези в глазах, до тошноты всматривался в темноту. Что-то шевельнулось совсем рядом, в паре шагов. – Не думаю. У нее и так все есть. – Ответ прозвучал неожиданно близко, но уже за спиной. Итан резко крутанулся, интуитивно хватая эту шуструю тьму, и удовлетворенно хмыкнул, когда пальцы сомкнулись на чьей-то тонкой шее. – Отпусти… дурак, – прохрипело что-то легкое, извивающееся в руках. Итан не видел ничего, но почувствовал, как горячие пальцы вцепились в его руку в попытке разжать хватку. И как-то запоздало Итан сообразил, что в его руках – женщина, что, впрочем, не делало ее невинной и безопасной. Но пальцы чуть разжал, и она мгновенно выкрутилась из захвата, отскочила на безопасное расстояние. – Идиот! Тебя спасают, а ты… – И внезапно всхлип. – Больно же! – Что за хозяйка? Откуда я могу знать, что вы не замыслили убить меня при побеге? Тьма хмыкнула. – Знаешь… Она просила передать, что если ты предпочтешь остаться здесь, то поутру король тебя казнит. Но Пакрион об этом еще не знает, потому что заигрался… Играет в нехорошие игры. Так что в твоих интересах следовать за мной. Я тебя отсюда выведу. – Я в цепях, – только и сказал Итан. У него появилось очень нехорошее предчувствие. Беда разливалась в темноте, перемешивалась с чернильным мраком и почти мешала дышать – но беда эта не имела отношения лично к нему. Она простерла крылья над Вельминой. – Ничего. Вокруг тебя, знаешь ли, тоже не дураки, – холодно ответила женщина. – Только не нужно меня хватать за горло. – Ты видишь в темноте, – прошептал Итан. – Ага, – с ноткой довольства ответили ему, – потому что я такая же, как и ты. Продукт современной алхимии живого. А теперь не дергайся, надо снять с тебя цепи. Удивительно, какой ты выносливый. Давай начнем с рук. Протяни их, пожалуйста… Вот так, да. Итан замер, вытянув вперед руки, насколько позволяли цепи. Он их не видел, но сперва услышал, как что-то зашелестело, как будто вскрывали бумажный сверток, а потом на кожу запястий посыпались крупинки. Впрочем, не только на кожу: большей частью на железо. И там, где они попадали на тяжелые ободья, по железу пробегали быстрые алые сполохи, оно теплело. – Стряхивай, – скомандовала женщина, все еще невидимая. – Не стой столбом, времени нет. «Как это – стряхивай?» Итан все же подчинился, тряхнул руками – и громко звякнули упавшие на пол цепи. Железные ободья попросту рассыпались. – Теперь ноги. И крошки посыпались на ступни. – Почему твоя госпожа меня спасает? – вновь спросил Итан, но вместо ответа ему в руки сунули какую-то тряпку. – Надевай. Потерпи, придется без света. Вот когда выйдем отсюда, тогда и засвечу фонарик. – Как ты собралась пробиваться сквозь охрану? Итан наскоро ощупал ткань, похоже, ему только что выдали штаны. Широкие, что-то вроде шаровар. Он быстро, насколько получалось, сунул ноги в штанины, завязал пояс. – Я не буду пробиваться сквозь охрану, – усмехнулась тьма. – Отсюда есть и другой выход, только о нем мало кто знает. Мне пришлось усыпить лишь тех, кто охранял именно твою камеру. Готов? Тогда идем. Руку дай. Пальцы у нее были тонкие, но удивительно сильные и мозолистые. Итан потянул носом воздух – от незнакомки пахло железом и кровью, и к этой жестокой смеси странным образом примешивалась тонкая, едва уловимая нотка дорогих женских духов. Она потащила его из камеры, еще через несколько мгновений они вынырнули в коридор, который был освещен. От неожиданности Итан зажмурился: слабый свет ударил по глазам, от света отвыкшим, ввинтился стальной спицей в мозг. Глаза заслезились, он щурился, озираясь, – а худощавая фигурка в черном маячила впереди и не отпускала, стискивала руку. И двигались они прочь от источников света – снова во мрак. – Если пройти дальше, там своды обвалились, – негромко пояснила женщина, – но мало кто знает, что остался лаз, сквозь который можно пролезть и оказаться в другой части подземелья. А там есть выход наружу, как раз на склон, в лесок. Итан молча кивнул. Шли быстро, почти бежали, и любые разговоры сбивали дыхание. – Так, стой, – наконец скомандовала незнакомка. – Теперь аккуратно, завал. Дальше действительно пришлось забраться сперва на кучу камней, потом – сползти куда-то вниз и наконец протискиваться сквозь довольно узкую щель. Женщина проскользнула в нее, словно тонкая нить в игольное ушко, а Итан лез, обдирая локти и грудь о камень, и мрачно думал о том, что будет, если он здесь все же застрянет. Но его руку по-прежнему сжимали крепкие не по-женски сильные пальцы, она не отпустила ни на мгновение, ровно до тех пор, пока он, задыхаясь, не вывалился куда-то на ровный пол. – Все, – подытожила женщина. – Погоди, я все-таки запалю фонарь. Раздалось щелканье огнива-зажигалки, и вскоре во все стороны брызнул бледно-желтый свет, снова заставляя жмуриться. Смотреть было больно. Она поцокала языком. – Н-да. Хорошо, что сейчас ночь. Ночью тебе будет проще, а там и глаза привыкнут. Ты как? Дальше идти сможешь? Итан кивнул. С трудом, но все же рассматривал женщину: она оказалась довольно высокой, худощавой. Черное одеяние плотно облегало тренированное тело, голова была замотана черной тканью, оставляя лишь глаза. И в свете фонаря стало ясно, что глаза у нее нечеловеческие. Совиные. Золото затопило и радужку, и склеру, и там плавал крупный черный зрачок. Вот так, с минуту, они смотрели друг на друга, а потом женщина торопливо отвернулась. Подняла повыше фонарик – прозрачную колбу в оплетке из толстой проволоки. – Пойдем, – глухо сказала она. – Все, что тебе интересно, узнаешь от госпожи. – Кто тебя такой сделал? – спросил все же Итан. – Так госпожа и сделала, – охотно поделилась женщина, – мне рассказали, что я родилась слепой и моя мать просила милостыню на площади. Она же продала меня госпоже… и вот. Госпожа – талантливый алхимик. – Ты видишь в полной темноте, – заметил Итан – это большое преимущество. – Быть драконом – тоже преимущество. – Кажется, она усмехнулась. – Без катализатора – весьма слабое, – заметил Итан. Они шагали по подземелью, которое казалось бесконечным. Но своды были высокими, и, на удивление, дышалось легко, словно здесь была хорошо налажена вентиляция. – Но ты жив и на ногах. Обычный человек так не сможет, – заметила, помолчав, она.