Я неотрывно смотрела на мертвого ящера, вокруг витал душный запах пролитой крови, а в душе было пусто и звонко, словно в покинутом храме. Только пыль и эхо под потолком. Макса больше не было. Я была драконоборцем и просто сделала то, к чему меня подталкивала моя природа. И это оказалось очень легко и совсем не страшно. Вот бы только избавиться от глухой пустоты в подреберье – и было бы совсем хорошо. Тогда я смогла бы жить дальше. – Умница. – Дыхание Кристиана опалило ухо и щеку. Он подошел сзади, обнял меня, прижимая к себе. Казалось, я слышала, как билось его сердце: гулко, нервно, с перебоями. – Ты все сделала правильно. – Ты доволен? – прошептала я. Можно было и не спрашивать: разлитый в воздухе запах драконьей крови возбуждал рыцаря с юга так, что он почти лишался рассудка. – Конечно, – произнес Кристиан. – Конечно, доволен, моя фрин. Драконы должны уйти. Навсегда. И тогда мне стало страшно так, как никогда в жизни. Это был ужас, убивающий душу, за ним стояла только тьма, и ничего больше. Я закричала так, что почти сорвала голос. Кто-то снова обнял меня, но это были живые, теплые объятия. Макс гладил меня по лицу, говорил что-то тихо и успокаивающе, и лишь спустя несколько минут я разобрала, что именно он говорит: – Это сон, Инга, сон. Проснись. Проснись, это сон. Больше не было ни Кристиана, ни убитого дракона. Я увидела, что нахожусь в своей комнате на проекте. За окнами разливалось неторопливое сонное утро, и все обитатели дома еще спали. Мы вернулись сюда шесть часов назад, и зеленый бланк свидетельства о заключении брака лежал на прикроватном столике, осторожно напоминая, что жизнь изменилась. Теперь все будет иначе. – Сон, – глухо повторила я и потребовала: – Макс, покажи шею. Макс подчинился сразу же, не задавая лишних вопросов, – сменил позу, выпустив меня из объятий, и задрал голову так, что я могла убедиться: с ним все в порядке, ни порезов, ни царапин. Можно было вздохнуть с облегчением, но почему-то не получалось. – Мне приснилось, что ты убит, – призналась я. Макс улыбнулся и, накрыв меня одеялом, снова привлек к себе. В его объятиях было тепло и спокойно – ни драконов, ни драконоборцев, а лишь хороший человек, за которого я вышла замуж. Наверно, это было самое правильное решение в моей жизни. – Вот и отлично, – ответил Макс. – Значит, буду долго жить. Это хорошая примета. – Честно? – Честнее честного, – ответил Макс и прикоснулся губами к моей щеке. – Спи, еще очень рано. Но мне уже не спалось. При мысли о том, что я снова могу увидеть убитого дракона, меня охватывало нервной дрожью. – Даже не верится, – негромко сказала я. – Вот так взяли и поженились… Ты, оказывается, авантюрист, а не тихоня. – Ну а зачем тянуть? – ответил Макс. – Я тебя люблю. Я при всем желании не могла сказать того же. Макс обязательно понял бы, что я вру. – Я вообще не думала, что когда-нибудь выйду замуж, – призналась я. Мой образ жизни и работа не вмещали в себя такое понятие, как свадьба и семья. Макс легонько погладил меня по плечу и спросил: – Почему? Не хочешь семью и дом? – Нет, – выдохнула я. – Я всегда была одна. И не знаю, как это – с кем-то жить. Я понимала, что мои слова могут ранить Макса. Понимала, но не могла молчать. Мне действительно не нужна была семья. Я не представляла, как можно каждый день просыпаться рядом с мужчиной, вести жизнь, постоянно оглядываясь на того, кто с тобой связан. Как там говорит Святое Писание? «Были двое разных, а стала плоть едина…» Сейчас мне было страшнее, чем во сне с убитым драконом. Возможно, невесты успевают привыкнуть к этому страху, пока готовятся к свадьбе, но у меня на это не было времени. – Я тоже не знаю, – признался Макс. – Но мы справимся, я уверен. Ты не пожалеешь о том, что согласилась. «Главное, чтоб ты об этом не пожалел», – подумала я. Если наш брак не заладится, папаша Финниган в прямом смысле слова спустит с меня шкуру. – Ох, Макс… – вздохнула я. Рука его словно бы невзначай переместилась ниже и правее, и пальцы мягким вкрадчивым движением прошлись по груди, заставив меня вздрогнуть всем телом. Все-таки без драконьего очарования тут не обходилось: стоило Максу прикоснуться ко мне, как голова начинала мягко плыть, а внизу живота поселялся горячий шарик, от которого растекались теплые волны. Раньше со мной такого не было. Ни с кем. Но в этот раз заняться любовью нам не удалось. Особняк вдруг вздрогнул – весь, сверху донизу, до последнего камушка. Воздух наполнился гарью. На мгновение рассветный сумрак за окнами стал алым. Вокруг дома взвилось и растаяло облако алых искр. Кто-то закричал. Так, словно смотрел в лицо своей смерти. Где-то в коридоре хлопнула дверь, затем вторая, послышались быстрые шаги и встревоженные голоса. Мы с Максом сидели на кровати и не могли пошевелиться. – Дракон, – наконец-то произнес Макс. – Это кто-то убил дракона. – Это не я, – прошептала я, в то же время всем сердцем чувствуя: это была моя и только моя вина. Убитый в моем сне дракон в реальности не был Максом, но его убили моими руками. – Я знаю, – так же тихо сказал он. – Ты была тут, со мной. Ты никого не могла убить. И в то же время я знала, что убила. Мы вышли в коридор. Здесь было полно народу, и все толпились возле комнаты Мари, маленькой драконицы. У дверей уже стояли охранники – они среагировали моментально и теперь, не давая никому заглядывать внутрь, бормотали что-то вроде того, что нечего пялиться и лучше разойтись. Мы с Максом пробились сквозь толпу перепуганных плачущих девушек, и охранники расступились, давая нам войти в комнату. Маленький ночник на стене освещал развороченную окровавленную кровать. Мари лежала, свернувшись калачиком, словно, уже умирая, пыталась закрыться от смерти. Лезвие убийцы вошло ей в горло – в то самое место, куда я ударила дракона во сне. Макс был жив. А Мари умерла. – Что делать? – спросила я, не ожидая ответа, а перекладывая ответственность на Макса. И так было ясно, что делать, – вызывать полицию и «скорую помощь» из ближайшего городка, которые констатируют смерть Мари и доставят тело драконицы безутешным родителям. Я вспомнила, как Мари плакала, когда Кристиан отправил на тот свет наемного убийцу драконьих семей, и на мгновение горло сдавило от жалости, а на глаза навернулись слезы. Что бы там ни говорил Кристиан, Мари была милой доброй девушкой, никому не желавшей зла. Не ее вина, что она родилась драконицей. – Полицию уже вызвали, скоро будут здесь. – Макс прошел в прихожую, и я услышала, как хлопнула дверь, отсекая шум и плач в коридоре. Вернувшись, он взял меня за руки и, глядя в глаза, произнес: – Никто не должен узнать, что ты драконоборец. Я клянусь, что никому не скажу. – Я ее не убивала, – повторила я. Макс погладил меня по плечам и ответил: – Я знаю, Инга. Знаю. Я сегодня не спал и могу сказать точно: ты была рядом и никуда не уходила. Я печально усмехнулась. Если драконы узнают, что в проекте с самого начала был драконоборец, то не сносить мне головы. И никакие Финниганы не помогут. – Если это не я, то кто тогда? – спросила я. Макс неопределенно пожал плечами. Я только сейчас заметила, насколько он бледен и растерян. Он в очередной раз столкнулся с тем, что драконы тоже смертны. Какой бы ни была власть, она не защитит от этого. – В любом случае убийца еще в здании, – произнес Макс. – Кто-то из девушек, решивших устранить конкурентку. Или один из помощников, которому она отказала. Тоже может быть. – Ты и сам в это не веришь, – едва слышно промолвила я. Макс кивнул. – Зато я знаю, что ты ни в чем не виновата, – произнес он с драконьим упрямством, которое может соперничать только с ослиным. – Ты мне веришь? – Да, – кивнула я и, подойдя, уткнулась лицом в его плечо. Макс обнял меня, и так мы и стояли до тех пор, пока за окнами не послышался надрывный вой полицейской машины. День оказался долгим и муторным. Сначала полиция осматривала место преступления, а бригада «скорой помощи» оформляла документы о смерти. В это время все организаторы шоу сидели в переговорной, решая, что делать дальше. Естественно, ни о каких съемках не могло быть и речи. Многие девушки бились в истерике, те, кто сумел сохранить присутствие духа, выглядели крайне мрачными. – Закрывать шоу. – Эдвард был непреклонен. Убийство Мари ошеломило и потрясло его. Я искоса смотрела на него и понимала, что он никогда прежде таким не был. Впервые из-под маски пресыщенного баловня судьбы испуганно выглянул кто-то другой. И мне хотелось верить, что этот кто-то небезнадежен. – Если мы продолжим его после убийства, нас разорвут. Какие уж тут рейтинги… – Не разорвут, – подал голос Макс. Он был бледным, как и брат, и таким же решительным, вот только настаивал на своем. – Убита драконица. Не человек. Эд, это всем понравится. Они просто увидят, что мы уязвимы. Что мы тоже можем страдать. Снимем плачущих девушек, запустим огненные фонарики в память о Мари… Что-нибудь еще в этом роде. Я удивленно посмотрела на Макса. Похоже, я не знала, за кого вышла замуж. Хотя… это просто специфика драконьей натуры. В любой ситуации думать о своей выгоде. Но я все равно не ожидала от Макса такого поворота. – Сейчас нет смысла все сворачивать, – поддакнул Куллинан, и Макс приободрился – поддержка специалиста оказалась для него очень кстати. – Макс прав – если посвятить большой выпуск погибшей девушке, показать, как все мы потрясены этой трагедией, то… Он не договорил. В дверь постучали, и в переговорную вошел инспектор полиции Кратт – немолодой, угрюмый, чем-то похожий на мопса. Мы пару раз встречались с ним в Нижнем городе, и сейчас, увидев меня, Кратт едва заметно прикрыл глаза: узнал и дал понять, что помнит. – Ну что ж, – произнес он. – Покойницу мы передаем родителям, а дело закрываем. Самоубийство. Я услышала, как у меня щелкнуло за ухом – так резко отпала челюсть. Остальные выглядели не менее удивленными. – Самоубийство? – повторил Эдвард. – Как это возможно? То есть… – Он оторопело посмотрел на остальных. – Мы драконы. Мы никогда не убиваем себя. – И тем не менее. – Кратт запустил пальцы в карман видавшего виды пиджака и вынул такую же потертую флешку. – Вот записи с камеры наблюдения. «Интересно, – подумала я, – почему он не может одеться приличнее?» Кратт, как и вся полиция, жил не на зарплату, мог позволить себе нормальную одежду. Должно быть, копировал кого-нибудь из известных детективов. – Вы правильно сделали, что везде поставили камеры, – одобрительно произнес он, когда Куллинан вставил флешку в разъем и включил монитор на стене. – Что, эта девочка психованная была?