— Утонченная дама? — перебила ее Элис и как-то странно, надтреснуто засмеялась. — Ты считаешь меня утонченной дамой? — Ну… конечно. Взять хотя бы то, как ты одета. К тому же ты из Удачного и ученая. Пишешь свитки о драконах, знаешь все-все о Старших. У нее закончились доводы, и Тимара умолкла, глядя на Элис. Даже сегодня, собираясь прогуляться по берегу на рассвете, эта женщина уложила волосы в прическу и заколола шпильками. Она носит шляпу, чтобы защитить лицо от солнца. Да, на ней рубашка и брюки, но они выстираны и отглажены. Верх ботинок начищен до блеска, пусть к подошвам и прилипла свежая речная грязь. Тимара окинула взглядом себя. Той грязи, что засохла на ее обуви и шнурках, уже несколько дней, а не часов. Рубаха и штаны порядком истрепаны и нечасто попадают в стирку. А волосы? Тимара невольно коснулась темных косичек. Когда она в последний раз мыла голову, расчесывалась и переплеталась? Когда она в последний раз мылась целиком? — Я вышла замуж за состоятельного человека. Моя собственная семья… скажем, живет куда скромнее. Наверное, я дама, когда нахожусь в Удачном, и, пожалуй, это не так уж плохо. Но здесь… хм… в Дождевых чащобах я начала видеть себя по-другому. Мечтать об иных вещах, чем прежде. — Голос Элис совсем стих, но затем она вдруг добавила: — Если хочешь, Тимара, приходи вечером ко мне в каюту. Я покажу тебе, как еще можно уложить волосы. И там можно принять ванну в одиночестве, хотя, конечно, ее едва хватает, чтобы встать туда двумя ногами. — Я умею мыться! — уязвленно огрызнулась Тимара. — Прости, — тут же произнесла Элис, залившись таким багровым румянцем, какого Тимара никогда еще не видела. — Мне не… Я неудачно выразилась. Просто я увидела, как ты смотришь на себя, и подумала, у меня-то есть возможность уединиться, чтобы вымыться и переодеться, а вы с Сильве и Джерд вынуждены проводить все свое время среди юношей и мужчин. Я не хотела… — Я понимаю. Разве это самые трудные слова, какие доводилось произносить Тимаре? Наверное, нет, но выговорить их все-таки оказалось нелегко. Элис в глаза она не смотрела. — Я знаю, ты не имела в виду ничего дурного, — заставила себя продолжить девушка. — Отец часто говорил мне, что я слишком легко обижаюсь. Что не все хотят меня оскорбить. — Горло у нее перехватило. Непролитые слезы жгли уголки глаз. Хотя первые слова дались ей с трудом, теперь Тимара уже не могла остановиться. — Я не жду, что люди будут добры ко мне или полюбят меня. Напротив. Я жду… — Не стоит объяснять, — внезапно перебила Элис. — У нас с тобой гораздо больше общего, чем тебе кажется. — Она неуверенно рассмеялась. — Ты, случайно, не ищешь повода начать презирать тех, с кем еще даже не знакома, просто чтобы невзлюбить их прежде, чем они невзлюбят тебя? — Ну, ясное дело, — призналась Тимара, и они обе невесело засмеялись. Из камышей выпорхнула птица, напугав их обеих, и тогда их смех сделался более естественным и оборвался, когда им пришлось перевести дух. Элис смахнула с глаза слезинку: — Интересно, Синтара хотела, чтобы я узнала именно это? Утром она упорно советовала мне тебя разыскать. Как думаешь, может, она хотела, чтобы мы поняли, как много между нами общего? Женщина говорила о драконице с теплотой в голосе, но от ее слов Тимару пробрало ознобом. — Нет, — отозвалась она сдержанно. Тимара тщательно подбирала слова, чтобы не задеть чувства Элис. Она еще не решила, хочет ли проявлять такое же дружелюбие, какое выказала ей женщина из Удачного, но уж точно не собиралась ее отпугивать. — Нет. Мне кажется, Синтара просто пытается на тебя влиять — точнее, на нас. Пару дней назад она заставила меня сделать кое-что — как оказалось, совершенно лишнее. Тимара с опаской глянула на Элис, но та казалась задумчивой, а не оскорбленной. Тогда девушка добавила: — Думаю, она пытается понять, насколько велика ее власть над нами. Я ощутила ее чары. А ты? — Конечно. Это же часть ее существа. Даже не знаю, может ли дракон полностью контролировать свое воздействие на людей. Это в ее природе. Так люди подавляют волю собак. — Но я ей не собака! — возмутилась Тимара от испуга резче, чем хотела. Неужели Синтара влияет на нее сильнее, чем она замечает? — Нет. Ни ты, ни я. Хотя, подозреваю, меня она считает скорее ручной зверушкой, нежели кем-то еще. Тебя, я думаю, она уважает, потому что ты умеешь охотиться. Но мне она говорила, и не раз, что как женщина я не состоялась. Не могу сказать, в чем именно, но, кажется, я ее разочаровала. — Сегодня утром она гнала меня на охоту. Я сказала ей, что пойду за рыбой. — Мне она велела идти за тобой, когда ты пойдешь охотиться. Я увидела тебя на берегу. Тимара ничего не ответила. Она снова подняла острогу и медленно пошла вдоль берега, размышляя. Не будет ли это предательством? — Я знаю, что она хотела тебе показать, — заговорила она. — То же, что и мне. Думаю, она хотела, чтобы и ты знала, что Грефт с Джерд — любовники. Она подождала ответа. Когда его не последовало, девушка оглянулась на Элис. Щеки женщины из Удачного снова порозовели, но рассуждать она попыталась спокойно. — Что ж… Полагаю, в таких условиях, без уединения и надзора, девушке легко поддаться на уговоры юноши. Они не первые, кто попробует блюдо прежде, чем его подадут на стол. Ты не знаешь, они намерены пожениться? Тимара посмотрела на нее с изумлением. — Элис, — начала она, осторожно подбирая слова, — таким, как я или они, тем, кто сильно отмечен Дождевыми чащобами, не позволено жениться. Или заводить любовников. Они нарушают одно из древнейших правил чащоб. — Это закон такой? — уточнила Элис, явно сбитая с толку. — Я… я не уверена, закон ли. Это обычай, который все знают и соблюдают. Если ребенок уже при рождении сильно отличается от нормального человека, родители не растят его. Они «отдают его ночи» — то есть бросают и заводят другого. Лишь немногих, как, скажем, меня… ну, отец принес меня обратно. Он взял меня в дом и вырастил. — Там рыба, и большая. В тени вон того топляка. Видишь? Она сливается с тенью. Элис явно разволновалась. Тимара вздрогнула от неожиданной смены темы. Поддавшись порыву, она протянула острогу Элис: — Поймай ее сама. Ты первая ее увидела. Только помни: не пытайся проткнуть рыбу. Бей так, будто хочешь всадить острогу в дно за ней. С силой. — Лучше бы била ты, — возразила Элис, берясь за острогу. — Я промахнусь. Она уплывет. А рыба действительно крупная. — Значит, это прекрасная большая цель для первой попытки. Давай же. Попробуй. Тимара медленно отступила назад, подальше от воды. Светлые глаза Элис округлились. Она переводила взгляд с Тимары на рыбу и обратно. Затем она дважды прерывисто вздохнула и вдруг прыгнула. Женщина приземлилась с криком и плеском, оказавшись по щиколотку в воде, и ткнула острогой, вложив в удар гораздо больше силы, чем требовалось. Тимара с разинутым ртом смотрела, как дама из Удачного обеими руками вгоняет орудие еще глубже. Добыча, должно быть, давно уже уплыла. Но нет, Элис стояла в воде, крепко сжимая древко, а длинная толстая рыбина содрогалась в предсмертных муках. Когда она наконец-то затихла, Элис обернулась к Тимаре. — У меня получилось! — задыхаясь, воскликнула она. — Получилось! Я попала! Я убила рыбу! — Да, получилось. Но лучше выходи на берег, пока башмаки не расползлись. — Плевать на башмаки! Я добыла рыбу. Можно я еще попробую? Можно я убью еще одну? — Думаю, можно. Но, Элис, давай сначала вытащим на берег эту. — Не упусти ее! Не дай ей уплыть! — закричала та, когда Тимара подошла ближе и взялась за острогу. — Никуда она не денется. Она мертва. Но надо вытащить из дна острогу, чтобы нам удалось вынести добычу на берег. Не волнуйся. Мы ее не упустим. — Но у меня ведь получилось? Я убила рыбу. — Убила. Потребовалось некоторое усилие, чтобы выдернуть острогу из дна. Рыбина оказалась крупнее, чем ожидала Тимара. Им пришлось тащить ее вдвоем. Тварь оказалась уродливой, плоскомордой, с мелкой черной чешуей и длинными зубами. Когда они выволокли ее на берег и перевернули, то обнаружили блестящее алое брюхо. Тимара никогда еще не видела ничего подобного. — Не уверена, можно ли ее есть, — с сомнением произнесла она. — Порой животные с ярким окрасом оказываются ядовитыми. — Надо спросить Меркора. Он наверняка знает. Он многое помнит. Элис присела на корточки, рассматривая добычу. Она потянулась потрогать рыбу пальцем, но отдернула его. — Странно. Похоже, у всех драконов разный запас воспоминаний. Иногда я думаю, что Синтара не отвечает на мои вопросы, потому что попросту не знает ответов. А с Меркором мне всякий раз кажется, что он знает, но не хочет делиться. Когда он со мной беседует, то говорит обо всем, кроме драконов и Старших. — Наверное, не стоит ее трогать, пока не выясним точно. Тимара осталась сидеть рядом с добычей. Элис кивнула, поднялась, подхватила острогу и пошла вдоль берега. Волнение явственно читалось у нее на лице. — Посмотрим, нет ли тут кого еще. А потом спросим у Меркора насчет этой. Девушка встала. Без остроги она чувствовала себя едва ли не голой. Как странно тащиться за другим человеком, занятым охотой… Не слишком приятное ощущение. Она заговорила, как будто это могло ей вернуть чувство собственной значимости: — Меркор кажется старше других драконов, правда? Старше и более усталым. — Точно, — негромко подтвердила Элис. Она двигалась не так плавно, как Тимара, но старалась. Девушка вдруг поняла, что эта крадущаяся походка на цыпочках и чуть ссутуленные плечи — неловкое подражание ее собственным ухваткам. Тимара никак не могла решить, лестно ей это или оскорбительно. — Дело в том, что он помнит намного больше других. Я иногда думаю, что возраст складывается из твоих поступков и воспоминаний, а не из числа прожитых лет. И мне кажется, Меркор помнит многое, даже о том, как был змеем. — По-моему, он всегда выглядит печальным. И добрым, хотя остальные драконы вовсе не отличаются добротой. Элис присела на корточки, заглядывая под путаницу ветвей и палых листьев. — Думаю, он помнит больше остальных, — откликнулась она рассеянно, сосредоточившись на охоте. — Я как-то провела приятный вечер за беседой с ним. И он был куда откровенней остальных драконов, хоть и отделывался общими фразами, не упоминая о личных, наследных воспоминаниях. Но все равно он выражал мысли, которых я не слышала еще ни от одного дракона. Элис ткнула острогой в воду и попыталась отпихнуть с дороги спутанный ком водорослей. Навстречу ей метнулась рыба. Женщина кинулась на нее с громким криком и плеском, но рыба уже уплыла. — В следующий раз, когда тебе покажется, что рыба может быть где-то рядом, просто ткни острогой. Если потревожить воду рядом с ней, она уйдет. Лучше уж ударить наудачу — может, что и вытащишь. — Верно. Элис разочарованно выдохнула и двинулась дальше. Тимара последовала за ней.