Я поманила Фаину, та мигом оказалась рядом с нами. – Мила хочет попасть к специалисту, который работал с Галиной, – сказала я. Глаза Фаи вспыхнули огнем. – Она из Парижа, у нас временно. Работает шикарно. – Сразу понятно, что мастер заграничный, – сказала Мила, – наши все ужасны. Степонька, к тебе моя критика не относится. Ведите меня в кабинет. Как ее зовут? – Марго, – живо переиначила Иванова имя Светиной. – Ах, как королеву, – закатила глаза Людмила. – Пойду проверю, убрали ли кабинет, – скороговоркой произнесла я и метнулась в коридорчик. Маргарита была в комнате, где недавно спала Шатова. – Запоминай, тебя зовут Марго, – с порога начала я, – прилетела из Парижа. – Сегодня, да? – Лучше вчера, – уточнила я. – Не понимаю, – растерялась Рита. – Ты не помнишь, когда из Франции вернулась? Я уточнила: – Из Парижа явилась ты! – Никогда там не бывала, – грустно призналась Светина. Мне понадобилось некоторое время, прежде чем до Риты дошла суть дела. Она испугалась: – Ой! А вдруг у меня не получится? – С Шатовой вышло прекрасно, – приободрила я любительницу собак. – Времени на болтовню нет. Слушай! Тебе повезло так, что поверить трудно. Людмила – владелица, а заодно и главный редактор женского журнала «Нью». Она хочет брови, как у Шатовой. Галина никогда никому не скажет, откуда у нее на лице эта красота. Мила другая. Она не только разболтает всем, к какому мастеру ходила, но и напишет о тебе в своем глянце. В салон «Бак» потечет поток подружек Люды и всех, кто не мыслит своей жизни без «Нью». Подписчиков у журнала немного, но они есть. Твоя задача – изобразить из себя француженку Марго, которая умеет изъясняться по-русски. Твоя бабушка, русская княгиня, бежала от большевиков в Париж. Дома у вас до сих пор говорят на ее родном языке. – Я уже пыталась прикинуться иностранкой, – заныла Маргарита, – да ты меня раскусила. – Мила и все ее бесчисленные знакомые, все они твердо уверены, что в России нет классных стилистов, хороших врачей, правильных лекарств. Все, что сделано в России, дерьмо, – объяснила я, – а лучше заграничного ничего нет. В зале сейчас работает Серджио. Делать стрижки-укладки мастер не умеет, сколько раз он меня на помощь вызывал, и не сосчитать. Но клиентов у косорукого парня море. – Почему? – удивилась Рита. – Потому что он итальянец, – усмехнулась я. – Серджио в Москве модный стилист, о нем постоянно пресса пишет, на телевидении юноша светится. Никогда не записывайся к мастеру из другой страны. Отличный визажист и парикмахер не поедет надолго работать в чужую страну. У него дома клиентов без счета. Да, он может прилететь в Москву на короткое время, дать мастер-класс. Но подписывать контракт на три-пять лет ему невыгодно, он растеряет дома всю свою клиентуру. За рубеж едут или совсем молодые, или пожилые, или те, у кого в родной стране с заработком плохо. Почему у них денег нет? Сама ответь. – К ним никто не ходит, – промямлила Рита. – Судьба тебе дала шанс. Используй его, – посоветовала я. – Элен прямо как ты мне говорила, – прошептала Рита, – велела прикинуться парижанкой. А ты меня на чистую воду вывела. Боюсь, что с владелицей модного журнала так же получится. – Нет, – возразила я, – Людмила тебе поверит! – Да почему? – не утихала Светина. Я на пару секунд замедлила с ответом. Не хочу говорить Маргарите правду. Андрей Валов, пятидесятилетний обеспеченный мужик, приехал в глухую провинцию присматривать место для своего нового завода. Добрался он до медвежьего угла на поезде, потом ехал на машине, устал, снял номер в местной гостинице, пошел по коридору, натолкнулся на уборщицу и хотел извиниться… Поломойка разогнулась, подняла голову, и Андрей ошалел, перед ним стояла очень красивая девушка. В Москву Валов вернулся с Людмилой, женился на ней, купил супруге модный журнал и счастлив в браке. Мила родила четверых детей, обожает Андрея, украшениям Валовой завидуют многие. Люда теперь не стеснена в средствах, но она осталась все той же девушкой из гостиницы: милой, доброй, улыбчивой. Валову любят все, даже наши ехидные светские старухи прощают ей словечки вроде «клемка» – так в городке, откуда Андрей увез невесту, называют дверной замок. Или «галица» – это варежка. Эксклюзивное платье от Шанель, сшитое по особому заказу для Люды, «каратники» в ушах не сделали ее заносчивой, она никогда не грубит мастерам, благодарит девушку с ресепшен за кофе. Мила простодушна, у нее нет никакого образования, она искренне уверена, что все самое лучшее прибывает из-за границы. Когда Люда слышит, что мастер из Парижа, у нее мигом отключается способность здраво мыслить, Валова приходит в щенячий восторг. Я люблю Милу и никогда не стану никому рассказывать ее историю. Я не сплетничаю о клиентах, знакомых, друзьях. Поэтому сейчас я просто повторила: – Спокойно, говори, что ты из Франции. Пошли! – А вот и мы, – возвестила Фаина, вплывая в кабинет. – Людмилочка, знакомьтесь, это наша волшебница Марго, прямо из Парижа. Я опустила взгляд. Ну, Рита, твой ход. – Гутен морген, – произнесла Светина. – Я говорить на русской тексте не совсем здорово. – Мы вполне можем беседовать по-французски, – зачастила на языке Мольера и Дюма владелица журнала, – нет проблем. Я онемела. Вот это номер! Мила лепечет по-французски? И что теперь делать? – Ноу, – замахала руками Рита, – ноу! Мой бабкис запрет наложил на язык внучка, приказал мне: «Шпрехай в Москве, как все, на ихнем языке. Научись болтовне наших предков князей…» Маргарита на секунду умолкла, потом заявила: – Князей Светиных ибн Волосятниковых! Я втянула голову в плечи. Ну почему большинство врунов забывают простое правило: лгать надо без подробностей. Если ты, никогда не видевшая Нью-Йорка, начнешь плести историю о своей квартире, то не упоминай, что она расположена на острове Ситэ. Ситэ – это в Париже. Сейчас Мила засмеется и уйдет. – Поддерживаю вашу бабулю, – кивнула Мила. – Значит, вы потомок аристократической фамилии. – Зер гут! – кивнула Маргарита. – Княгиня я. Людмила села в кресло. – Постараюсь говорить медленно и просто, чтобы вы поняли: я хочу брови и ресницы как у Галины, она только что от вас ушла. – Геен шпацирен[4], – затрясла головой Рита, – битте. Делать вас красотень беспредельну! Я вздохнула с облегчением. Маргарита молодец, сообразила, что сказать. Жаль, что она, похоже, учила в школе немецкий и сейчас извлекает из памяти мумифицированные знания. Надо ей посоветовать выучить несколько фраз на французском. Но как-то нехорошо обманывать Милу, не нравится мне это. Я вынула телефон, отправила эсэмэс, у Людмилы звякнул мобильный. Валова посмотрела на экран. – Ой, девочки, мне надо пи-пи! Степа, проводи меня. – С удовольствием, – сказала я. – Что случилось? – обеспокоенно спросила Люда, когда мы вдвоем очутились в сортире. Я быстро рассказала ей правду про Светину. У Люды засверкали глаза. – Степаша, я обожаю такие истории! Вау! Круто! Я ее раскручу! Марго из Парижа! Ты мне просто кайф подарила! – Не станешь отказываться делать себе собачьи брови? – уточнила я. Мила обняла меня: – Конечно, нет! Я за любой кипеж! Побежали! Марго из Парижа! Не подам вида, что знаю правду! Будь уверена, скоро Марго окажется на вершине славы. Хи-хи-хи. Собачьи брови войдут в моду! – Степашка, обожаю тебя, – воскликнула Фая, когда мы наконец очутились в ее кабинете, – не знаю, как тебя благодарить! Мила напишет статью в журнале, к Марго побегут клиенты. Обычно я предлагаю бесплатную укладку, макияж. Но тебя этим не порадуешь. – Есть способ доставить мне приятные эмоции, – ответила я, – очень хочется заполучить в клиенты Светлану Поросятину. Знаешь такую? – Среди постоянных клиенток ее нет, – ответила Фаина, – и я ничего про нее не слышала. Я решила не сдаваться: – Она бывшая жена Германа Наумовича Файфа. Может, он к тебе ходит? – Фамилия вроде знакомая, – пробормотала Иванова, – кто-то мне что-то рассказывал про мужика. Нет, у нас он не появляется. – Может, ты что-нибудь слышала об отеле «Свет звезды»? – уцепилась я за последнюю ниточку. – Витек! – подпрыгнула Фая. – Переходящий приз. Точно! Вот он у нас обслуживается. Мачо из Задрипанска! – Похоже, парень тебе очень нравится, – заметила я. – Почему название гостиницы напомнило тебе о нем? – Пойдем лучше в кофейню за углом, – предложила Фая, – у нас тут даже из стен торчат уши вместе с языками. Я молча пошла за Ивановой. Кому женщина выкладывает личные тайны, жалуется на свою жизнь? Кто ей посочувствует, скажет нечто приятное? Мать? Не у всех из нас доверительные отношения с родительницей. Сестра? Не у каждой она есть, и сестра не всегда родной человек по сути. Муж? Сколько найдется девушек, которые будут плакать супругу в жилетку, рассказывая ему о его жадности, неверности, грубости? Подруга? Ох, опасно сообщать ей все, что у тебя на душе. Сегодня вы дружите, а завтра враги! И кто остается? Мастер по маникюру-педикюру и стилист. Большинство из нас, кто с пилкой в руках, с ножницами и кистями, является могилой чужих секретов. Сама я знаю много подробностей из жизни своих постоянных клиенток, и они твердо уверены, что я никогда не раскрою рта. А уж Фая, которая на протяжении пятнадцати лет рулит салоном, она не просто могила, где похоронены чужие тайны, Иванова целое кладбище. – Выпьем кофе? – спросил официант. – И блюдо пирожных, – потерла руки Фаина. – Замечательный заказ, – сказал парень, – девушка в теле прекрасна. Кому нужны тощие куры? Главное – соблюсти баланс: умеренная полнота не должна превратиться в жирную задницу. – И кого он сейчас обгадил? – задумчиво протянула Фая, когда мы остались одни. – Меня, мадам толстую попу, или тебя, мамзель вязальную спицу? – Наверное, парень не любит женщин как часть человеческой породы, – предположила я, – тебе он намекнул на твою задницу, а меня причислил к тощим курам. Почему незнакомый мне Виктор всплыл в твоей памяти при упоминании отеля «Свет звезды»?