— Когда мы увидимся? — настойчиво спросил Сакамото. «Он хочет меня видеть!» — подумала Рёко с восторгом. — Я не знаю, — пролепетала она, — в четыре у меня встреча в редакции… — Позвони мне как освободишься! — тоном, не допускающим возражений, проговорил Шин. Рёко словно увидела пред собой Йоко, недовольно поджимающую губы, — я заеду за тобой! И ещё одно! Прошедшая ночь была чудесной! — Да! — млея отвечала Рёко. — До встречи, Рёко! — Что?! Ты меня вспомнил?! — Конечно! Сразу, как только ты сказала, что была членом литературного. На первом курсе в этот клуб вступила только Шимамура Рёко! — Но ты ведь сказал… — Я соврал! — Подожди! То есть ты прикасался ко мне зная кто я?! И тебе не было противно? — Почему мне должно быть противно? — Но ведь я… — Знаешь, ты была довольно милой в старшей школе. — Ты смеёшься надо мной! — Прости Рёко, я давно хотел поблагодарить тебя! — становясь серьёзным произнёс Шин. — За что? — Я знаю, что ты ходила к директору, когда меня отстранили! Ты не побоялась этих отморозков! Если бы они узнали, тебе бы плохо пришлось! — Но твоё отстранение не отменили! Я так волновалась и так сбивчиво говорила, что директор меня, похоже, даже не понял, — грустно проговорила Рёко. — И откуда ты узнал, что я вообще ходила просить за тебя? — спохватилась Шимамура. — Аояма-сенсей рассказал мне. Мне было очень приятно, что хоть кто-то верит в меня! Мне это очень помогло тогда! С тех самых пор я хотел сказать тебе спасибо! Рёко остановилась, к горлу её подкатили рыдания. — Шин я так старалась, чтобы стать достойной тебя! Я люблю тебя! — она всхлипнула. — Рёко, ты будешь моей девушкой? — спросил Сакамото. — Да! — Ты плачешь? — Я не плачу! Увидимся вечером! — До встречи Рёко! Шимамура отдышалась, вытерла слёзы, достав из сумки маленькое зеркальцо она проверила не потекла ли тушь. Никогда ещё Шимамура не чувствовала себя такой счастливой! Она дошла уже до самой стоянки такси, как вдруг Рёко похолодела, по спине у неё побежали мурашки, с гигантского плаката на неё смотрела голубоглазая блондинка с малозаметными азиатскими чертами во внешности. Она задорно улыбалась, демонстрируя флакончик какой-то косметики «Аоки Мария рекомендует!» гласила надпись на плакате. Рёко застыла перед билбордом, с плаката на неё смотрела та самая девушка, которой она сама была недолгое время несколько лет назад. Шимамура вспомнила, что Аоки Мария, полукровка, словно комета ворвалась в мир айдолов. Где-то она читала, что эта девушка стала теперь номером один. К тому же она ещё начала рисовать какую-то мангу, впрочем, Рёко её ещё не читала. — Не может быть! — холодеющими губами пробормотала Рёко, не в силах оторвать взгляд от лица девушки. — Всё это было просто сном! — сказала она самой себе. С трудом взяв себя в руки, Рёко села в такси и назвала свой домашний адрес. Она несколько раз оглядывалась на плакат. — Вам тоже нравиться Аоки-тян! — таксист расплылся в улыбке. Шимамура затравленно кивнула в ответ не в силах выдавить из себя ни слова. Больше она не оборачивалась, ей казалось, что девушка с плаката следит за ней, что её взгляд неотрывно преследует её. «Это просто совпадение!» — убеждала Рёко саму себя. — Чёртов светофор! Да что с ним опять не так! — раздражённо пробормотал таксист. Они стояли довольно долго, права к перекрёстку на высокой скорости приближался многотонный грузовик, в этот момент им загорелся зелёный, и машина, в которой сидела Шимамура тронулась с места. Рёко подумала, что грузовик почему-то не тормозит, на её телефон пришло сообщение, она отвлеклась на экран, солнечный свет заслонила огромная тень. Таксист издал какое-то нечленораздельное восклицание, Рёко подняла голову, фары грузовика залили внутренность такси ярким жёлтым светом, и сверкающая огнями фура протаранила машину, в которой сидела Шимамура. Боль была подобна вспышке и вслед за этим Рёко перестала ощущать своё тело. Мир вертелся и распадался в её сознании, в мозгу Рёко всплыли заголовки в интернете: «Известная писательница Айзава Мари погибла в автокатастрофе!», «Автора «Страстного лета» разорвало на куски в автомобильной аварии!» «Голову Айзавы Мари нашли в пятидесяти метрах от места аварии!». Следом возникла бегущая строка на фоне синего экрана: «Сдохни сучка!» Рёко лежала на асфальте, кто-то кричал, мимо пробежали чьи-то ноги в ярких, красных кроссовках. — Я не виноват! — услышала она испуганный, умоляющий голос, — они на красный поехали! Экран почернел и наступила тишина. Сжимая ручку дочери в своей руке, Сакамото стоял перед чёрным камнем, на котором проступала надпись: «Шимамура Рёко (Айзава Мари), ты навсегда останешься в нашей памяти!». Провожающие только что разошлись и Шин смог подойти к свежему надгробию. В его ушах ещё стояли всхлипывания Нишиды-сан, она пожала Сакамото руку и прошептала: — Мне так жаль! — губы её кривились. Сакамото, как ни странно, ощущал себя так, словно хоронил жену. Когда Нишида-сан предложила ему собрать кости после погребальной печи, он не смог отказаться. Столько людей в тёмных костюмах, пришло провожать Шимамуру Рёко в последний путь. Все эти люди смотрели на Сакамото, как на мужа Шимамуры, большинство думали, что Йоко это их общая дочь. — Несчастный! Потерять жену в таком молодом возрасте! — услышал он как кто-то из гостей произнёс это. Похоже, что все эти люди были на той самой вечеринке, где он после десятилетнего перерыва встретил Шимамуру Рёко. Встретил чтобы влюбиться и почти сразу потерять её навсегда. Все эти снобы оказались неплохими, в общем-то, людьми. Сакамото подумал, что был несправедлив к ним. Он и, правда, ощущал себя так словно хоронил жену. Глядя на чёрное надгробие, он впал в состояние похожее на забытьё. — Пойдём домой папа! — негромко проговорила Йоко. — Да. Конечно! — Сакамото крепче сжал её руку, в последний раз бросил взгляд на чёрный камень, отец и дочь держась за руки медленно пошли к выходу из кладбища. Шин уложил дочь спать, подоткнул ей одеяло и поцеловал в лоб. — Спокойной ночи котёнок! Он улыбнулся. — Я выключаю свет! Он вернулся на кухню. Залез на высокий стул. Теперь оставшись один, он мог позволить себе не следить за своим выражением лица. Сакамото налил себе пива, эту банку он купил месяц назад, и она так и стояла с тех пор в холодильнике. После того как жена вернула ему Йоко, он совсем перестал употреблять алкоголь и даже бросил курить. Сейчас ему смертельно хотелось сделать пару затяжек. Шин покопался в ящиках своего рабочего стола и нашёл старую пачку с единственной сигаретой. Он закурил, над кухонным столом повисли облачка дыма, то ли от пива, то ли от сигареты рот его наполнился горечью. Поднявшись с места, он включил вытяжку над плитой. Грустно ли ему было? Да, конечно, но не только это. Шин задумался о том, почему его личная жизнь всё никак не складывается. Ещё утром два дня назад, он думал о том, что в его жизни наконец-то появилась любимая женщина. Когда Йоко попросила его поблагодарить Шимамуру, он невероятно обрадовался, ему даже пришло в голову, что его довольно колючая и острая на язык дочь, может поладить с Шимамурой. И вот когда всё было так хорошо, случилось это. — Это так глупо! — пробормотал Шин. «Глупо и несправедливо!» — подумал он. К горлу его подступили рыдания, но он понимал, что должен быть сильным, что не имеет права плакать. Он услышал топот босых детских ног и отвернулся, чтобы Йоко не видела его лица. Дочь пододвинула второй барный стул с жутким скрежетом и взгромоздилась на него рядом с ним. Йоко просунула руку под его локоть и прижалась щекой к его плечу. Такое поведение было настолько нетипично для неё, что Сакамото удивился. — Тебе грустно? — спросила она тихо. — Да, — отвечал Шин. — Мне очень жаль. — Мне тоже. Они помолчали. — Это у тебя пиво? — спросила Йоко. — Ага. — Можно попробовать? — Попробуй, — Шин пододвинул дочери наполовину наполненный стакан. Йоко взяла его обеими руками и отпила немного. — Ну и гадость! — сморщив носик, произнесла она громко, — что за удовольствие пить эту дрянь! Шин улыбнулся. — Вырастешь — поймёшь! — сказал он. — Надеюсь, что нет! — решительно заявила Йоко, привстав на стуле она чмокнула Шина в щёку. — Спокойной ночи, Шин! — сказал она. — Спокойной ночи, Йоко! Когда дочь ушла, Сакамото затушил недокуренную сигарету, вылил остатки пива в раковину, вымыл стакан и пошёл в свою спальню. Он улёгся на постель, на которой несколько дней назад занимался любовью с Рёко и закрыл глаза. — Так глупо, — пробормотал он. Рёко пришла в себя она сидела в такси на перекрёстке, справа от неё стояла фура, сверкая огнями многочисленных световых приборов. Скучающий водитель одарил Шимамуру заинтересованным взглядом, в котором читалось некоторое превосходство. — Да что с этим светофором не так?! — вырвалось у таксиста, — сколько можно уже здесь стоять! Рёко судорожно сглотнула, она притронулась дрожащими пальцами к своей шее — голова была на месте. Спазм не отпускал, и она закашлялась, рваным хриплым кашлем, разодравшим ей горло.