Ночные поездки прекратились в один прекрасный день. Был ясный солнечный вечер. Валери, как всегда в последнее время, заперлась в своих комнатах, а дон Хуан предложил Катрин покататься на лошадях. Катрин, конечно же, согласилась. Ей всегда льстило его внимание, и, будучи честной самой с собой, она признавалась себе, что все же немного, но влюблена в него. Ей нравился его характер, его умение всегда в любой ситуации оставаться спокойным и сдержанным. И смотреть на него было приятно. И, самое главное, с ним Катрин чувствовала себя интересной и важной для него. Она одергивала себя, вспоминая, что он со всеми вел себя подобным образом. Но чувствовать себя нужной было весьма приятно, поэтому одергивания мало помогали. Погода была самая прекрасная для прогулки. Вечерняя прохлада спускалась на луга, и солнце уже не палило так нещадно, как днем. Было легко и весело, и Катрин гнала коня галопом. Свист ветра в ушах только раззадоривал ее. Дорога резко поворачивала, и, выскочив за поворот, Катрин практически столкнулась с группой всадников, тоже летящих галопом, от чего ее кобыла встала на дыбы и ей с трудом удалось удержаться в седле. Дон Хуан мигом оказался рядом и схватил кобылу под узцы. Перепуганная, Катрин схватилась за гриву и прижалась к шее лошади. А подняв голову, увидела, что оказалась в окружении нескольких молодых людей и одной девушки. И среди этих людей был ее кузен. — Филипп! — воскликнула она, забыв о приличиях, — я совсем не ожидала увидеть вас! Дон Хуан поклонился, и, когда Катрин посмотрела на него, лицо его было непроницаемо, но почему-то ей показалось, что он совсем не удивлен встрече. На обратном пути дон Хуан и Филипп ехали рядом, о чем-то тихо разговаривая. Катрин не слышала, о чем. Но она отлично видела, что дон Хуан весьма подавлен. Он то начинал что-то говорить, потом замолкал и опускал голову. Филипп же был доволен. И было очевидно, что он был доволен именно каким-то поступком дона Хуана. Катрин ломала голову над тем, что же происходит между этими двумя. И думала бы об этом все дорогу, если бы ее не отвлек один из спутников Филиппа. При встрече ей представили троих мужчин и молоденькую девушку. Девушка, хорошенькая и светловолосая смотрела на Катрин немного свысока. Она была дочерью герцога де Монпелье, и не считала, что Катрин годится ей в подруги. Граф не Монпелье, ее брат, скакал рядом с ней, но он не стремился выразить свое презрение к окружающим, поэтому выражение лица у него было приветливое и уверенное, в то время, как мадемуазель де Монпелье, казалось, все время дуется, как ребенок. Рядом же с Катрин оказался месье дАнтуален, высокий и стройный, одетый с большим вкусом. Он был чрезвычайно красив, а манеры его — просто великолепны. Катрин засмотрелась в зеленые подернутые дымкой глаза и поняла, что тонет. Если кто-то не верит в любовь с первого взгляда, он просто никогда этого не испытывал на себе. Катрин тоже не верила, но вдруг, как гром среди ясного неба, заглянула в глаза месье дАнтулена. Золотистые рыбки смеха плавали в зеленом море его глаз. Он что-то сказал, но она перестала воспринимать простую речь. Она смотрела на него, и понимала, что все чувства, которые она испытывала раньше, никогда не сравнятся с тем, что она испытала сейчас. Ее бросило в жар, а ладони рук стали холодными и влажными. Щеки же ее пылали, грудь высоко вздымалась и хотелось кричать. Только непонятно было от счастья или от боли. Любой вдох давался Катрин с большим трудом. — Да вы меня не слушаете, мадемуазель де Шатори, — ворвался вдруг в ее сознание его голос. Она попыталась сосредоточиться, но не могла. — Я на самом деле отвлеклась, — пробормотала она и отвернулась, боясь, что заплачет. Причин плакать у нее не было, но плакать очень хотелось. Поэтому она дала шпоры коню, стараясь уехать от дАнтуалена как можно дальше, чтобы хоть как-то разобраться с тем, что с ней происходит. — Смотрите-ка, какая гордячка, — услышала она голос мадемуазель де Монпелье, — ей, видите ли, не понравился самый красивый молодой человек в Париже. Всем нравится, а она и знать его не хочет! Мадемуазель де Монпелье заняла место рядом с дАнтуаленом, и Катрин бросило в холод. Если бы она могла, она бы тут же придушила эту девчонку, спокойно флиртующую с ее дАнтуленом. Катрин молилась, чтобы как можно скорее оказаться в своей комнате и хоть немного прийти в себя. Впрочем, думая о себе Катрин не забывала о своей кузине. Как только небольшая кавалькада въехала во двор замка Шатори, Катрин постаралась исчезнуть. Она побежала в комнаты Валери, боясь, как бы известие о прибытии ее брата не застало кузину спящей. Валери на самом деле спала. Катрин ворвалась в ее комнату, которая оказалась не заперта. Валери резко села в кровати. — Ваш брат приехал, — Катрин увидела, как лицо Валери вдруг приняло испуганное выражение, она вскочила и позвала Сафи. Катрин в недоумении наблюдала, как Сафи и Валери бегают по комнатам. И через пять минут кузина была уже полностью одета и причесана, а еще через две, когда вошел Филипп, сидела у окна с раскрытой книгой на коленях. Ничего в ее облике не выдавало того, что не далее как десять минут назад она еще спокойно спала в постели. При виде Филиппа Валери встала и бросилась к нему. — Филипп! Как я рада видеть тебя! Почему ты не написал, что приедешь? — она уютно лежала в его объятьях и лицо ее выражало искреннюю радость. Никакого испуга не было и в помине. Потом она высвободилась из его рук и подошла к его спутнику, широкоплечему и темноволосому человеку с темными колючими глазами. Катрин только сейчас его заметила, хотя ее представляли ему еще на дороге. — Жорж, я рада видеть и вас тоже, — Валери протянула ему руку, — как хорошо, что вы приехали. Жорж де Безье, вспомнила Катрин. У него были правильные черты лица, но через чур жесткие. Смуглый, с темно-каштановыми волосами, в чем-то темном, он сразу не понравился ей. Катрин любила веселых и открытых людей, а не замкнутых и флегматичных. Она вспомнила, что Валери упоминала, что Жорж был с ними в Испании, и что он хороший друг Филиппа. А еще — владелец большого состояния и графского титула. Вечером Валери осталась в замке, а не поехала, как всегда, в Тур. Зато в Тур следующим утром поехал Филипп, прихватив с собой дона Хуана. Они ускакали ни свет ни заря, а вернулись уже глубоко ночью. Этим вечером Катрин впервые увидела дона Хуана в подавленном состоянии. Он был чернее бури, и сразу же ушел к себе, к большому разочарованию мадемуазель де Монпелье, которая весь день ждала его. Валери мелькнула следом за доном Хуаном, но вернулась довольно таки быстро. — А давай устроим баталии между Сюзанной и мадемуазель де Монпелье, — шепнула Валери кузине, когда они остались наедине в маленькой гостиной, — это будет битва века! И Катрин впервые в жизни захихикала, как дурочка. Глава 14. Светская жизнь Неожиданно жизнь закружила Катрин в водовороте событий. Еще пару месяцев назад она и представить не могла, что окажется в центре подобных происшествий, да еще и сыграет одну из главных ролей. Валери на самом деле устроила дону Хуану веселую жизнь. Она своей рукой написала приглашение мадам де Лесси на легкий ужин, и та явилась с обеими дочерьми. Все три дамы были шокированы звонкими именами гостей Валери, среди которых даже Филипп не казался уже важной персоной. Но вот Сюзанна увидела опасность. Молодая и хорошенькая блондинка, хрупкая, как весенний цветок, с выражением вечного недовольства на миленьком личике, посягала на внимание ее дона Хуана. Сюзанна бросилась в контратаку, и дон Хуан оказался между двух огней. Он умело лавировал между ними, пока ему окончательно не надоела эта игра, после чего он куда-то исчез, и уже не появлялся до конца вечера. А вечером его видели в саду с Валери, которая наслаждалась произведенным эффектом. Дни были наполнены весельем и развлечениями. Часто Филипп и дон Хуан куда-то исчезали, и появлялись только вечером, но и без них кузины не скучали. Валери старалась как можно чаще сталкивать Сюзанну с мадемуазель де Монпелье, а сама оказалась объектом поклонения ее брата, Артура де Монпелье. Высокий и такой же хрупкий, как его сестра, он не давал ей проходу, и на некоторое время дон Хуан был потеснен этим молодым человеком. Валери с удовольствием принимала его ухаживания, и расцветала, когда он появлялся рядом с нею. Катрин и дону Хуану оставалось только гадать, что происходило между ними, что, конечно же, не улучшало настроения дона Хуана. Несколько раз он пытался добиться от Валери ответа на этот вопрос, но в первый раз получил отповедь о несдержанных обещаниях и ревности, второй раз Валери просто не стала его слушать и поспешила уйти. А на третий раз они сильно поссорились. Катрин застала самый конец этой ссоры, надолго изменившей их отношения, когда Валери уже не сдерживала себя: — Хуан, если ты помнишь, я не замужем за тобой и имею право на личную жизнь! На такую, какую сочту нужным, и за которую меня не осудит мой брат! Мой опекун — не ты, а Филипп! Потому я не понимаю, какое право ты имеешь отчитывать меня, как девчонку? Если тебя что-то не устраивает, я не держу тебя! Мы договаривались, что я — свободна! Так же, как и ты, впрочем. Дон Хуан был очень бледен, но не отступал: — Что было между вами? — повторил он не повышая голоса. Валери, казалось, сейчас взорвется. Потом она вдруг успокоилась и провела рукой по его щеке. Губы ее дрогнули в усмешке: — Ну, возможно, он тоже захочет на мне жениться, — сказала она, — тогда я стану герцогиней. Дон Хуан схватил ее за плечи и тряхнул с такой силой, что у нее из волос посыпались шпльки. Его всего трясло от долго сдерживаемой ревности и он уже не мог остановиться: — Я не могу целыми днями наблюдать, как ты милуешься с ним! В последнее время ты постоянно везде с Монпелье! Тебе лучше сразу сказать, если ты в него влюблена, иначе я просто убью его, не заботясь о всякой там чести! Валери вырвалась из его рук: — Я не держу тебя! Не можешь наблюдать — не наблюдай. Но если ты остаешься, то соблюдай наш договор! Мое терпение на исходе! Я не желаю таких сцен и не собираюсь тебе ничего объяснять! Я имею право делать все, что я хочу! Я не привязана к тебе веревкой! Ты же постоянно надоедаешь мне, и вскоре окончательно надоешь! На него жалко было смотреть. — Просто скажи, да или нет? — тихо проговорил он. — Зачем? — Я должен знать. — Не скажу, — она отвернулась, — это не твое дело. И она ушла, оставив дона Хуана одного. Впрочем, с того раза дон Хуан стал сдержаннее. Он больше не надоедал Валери сценами и старался вообще держаться от нее подальше. Звезды улыбались то Сюзанне, то мадемуазель де Монпелье. Иногда Валери казалось, что он увлекся одной из своих поклонниц, хотя она не могла бы сказать, которой именно, и просто перестал обращать на нее, Валери, внимание. Это было обидно. Но она держала паузу, и первый шаг делать не собиралась. — Мы скоро породнимся с вами, дон Хуан, — сказала она как-то, когда они сидели в беседке вместе с Катрин и Сафи и пили утренний чай. Он поднял голову, но не ответил. — Я выйду за графа де Монпелье, а вы женитесь на его сестре. И будем родственниками, — она рассмеялась, — и все выиграют. Я стану герцогиней, а вы будете женаты на сестре герцога. Не так и плохо для третьего сына. Дон Хуан поднял красивые брови. — Вполне возможно, — ответил он, — мадемуазель де Монпелье очень достойная девушка. Валери склонила голову на бок. В глазах ее мелькнуло беспокойство: — Катрин, вы скоро будете веселиться на большой свадьбе, когда брат и сестра будут венчаться одновременно. Мне все больше и больше нравится эта идея. Кстати, вы бы на моем месте приняли его предложение? — Он предложил вам выйти за него замуж? — спросила Катрин. — Да. И я нахожусь в размышлениях. Подул ветер и взметнул в верх ее тонкий черный шарфик. Валери сегодня была особенно хороша. Она получила вести из Тура, большое письмо, которое читала все утро, и которое и сейчас было у нее за корсажем. — Монпелье — отличная партия, — сказала Катрин, — если он вам нравится, то почему бы и нет? Повисло молчание. Слышно было, как на большом красном цветке на стене беседки жужжит пчела. — Потому что я люблю другого, — сказала Валери, — и он тоже мне сделал предложение. Но он — человек без громкого титула и состояния. Катрин мельком взглянула на дона Хуана. Он был бледен, как мел, но ничего не говорил, даже не смотрел на Валери, а разглядывал кружевную скатерть. — И что же вы решили? Валери подняла на кузину глаза: — Стать герцогиней — это очень заманчивое предложение, даже для меня, — проговорила она. — Вы согласились? — Пока нет. И, наверное, не соглашусь. Потому что я люблю другого, — она заулыбалась и дернула дона Хуана за рукав — дон Хуан, посоветуйте мне что-нибудь, как друг. Он поднял на нее глаза и некоторое время смотрел на отрываясь — Вряд ли я могу советовать вам, как друг, — сказал он совершенно спокойно, — я не считаю, что мы — друзья. А со всех других точек зрения я сужу слишком предвзято. Поэтому спросите лучше кого-нибудь еще. Получив отпор, Валери не обиделась. Наоборот, улыбка ее стала еще краше. — А вы кого выбираете? Мадемуазель де Лесси или мадемуазель де Монпелье? Я теряюсь, они обе чудо как хороши.