Ничего не изменилось со времен колледжа. Хоть Рик и приезжал домой уже будучи сотрудником серьезной корпорации, он ничего здесь не изменил, оставив убранство, которое больше бы подошло юнцу, а не солидному мужчине. Ощущение, будто попадаешь в прошлое. Будто не было этих лет, и он снова молодой парень, студент колледжа, приехавший к родителям на День Благодарения и вот сейчас войдет его брат-близнец и начнет выгонять со своей территории. Бен тряхнул головой, прогоняя наваждение, и поспешно вышел. Совершенно убитый, он постелил постель в своей комнате и, дождавшись, когда вода в бойлере нагреется, пошел в душ. Горячая вода приятно расслабляла, и он чуть не заснул там. Выбравшись из душа, Бен плюхнулся на кровать и тут же провалился в небытие. Глава восьмая Атланта, 22 октября, 03:24 утра. Мия лежала на диване отеля и просматривала немногочисленные фото, что были в телефоне Рика, читала и перечитывала всю их переписку, вплоть до её последних сообщений, что она отправила ему. Уже после его смерти. Но слез не было… В глазах то и дело чувствовалась режущая боль, но слезы не текли. Видимо, запас жидкости в организме достиг критической точки. Она проснулась полчаса назад. Просто в один момент открыла глаза и села на месте, совсем не чувствуя усталости. Только колючую боль где-то в районе солнечного сплетения. Вернувшись в отель, предварительно купив успокоительное, она застала остолбеневшую Эйлин, неотрывно смотрящую на вещи Рика, которые им выдали в морге. Глаза приемной матери были покрасневшими и припухшими от слез, но в тот момент она не плакала, а просто смотрела на его вещи. Когда Эйлин, наконец, почувствовала на себе её взгляд, она будто очнулась и поспешно сложила вещи обратно в пакет с виноватым видом, будто её поймали на чем-то запрещенном. А после, спустя где-то час, когда она наливала себе воды, — разрыдалась, уронив стакан на мягкий ковер и разлив всю воду. И тогда Мия не смогла больше сдерживаться и тоже заплакала удушающим плачем, крепко прижавшись к ней. Успокоительное не подействовало. Но это не помешало ей всё равно дать Эйлин таблетку. Спустя ещё полчаса она сказала, что хочет прилечь и, когда позвонил Бен, та уже спала. Услышав голос брата, очень похожий на голос Рика, Мия вновь не смогла сдержать себя. Мозг упорно отказывался принимать тот факт, что Рик умер, несмотря на все прямые доказательства обратного. Не думая, она приняла ещё две таблетки успокоительного, которое наконец-то подействовало, и её сморил тяжелый сон. Она проснулась практически в десять вечера на диване гостиной — там, где её вырубило. Приемная мать заботливо укрыла её одеялом. Сквозь дверной проём Мия увидела, что та читает что-то в спальне. У Эйлин снова было каменное выражение лица, как в кафе за завтраком, и, когда Мия застала её, глядящей на вещи сына. — Я позвонила мистеру Прайсу, — сказала она, спустя некоторое время беседы на отвлеченные темы, которая была ничем иным, как попыткой эскапизма. — Он сказал, что все разрешения готовы. Завтра нужно поехать в квартиру Рика и выбрать один из его костюмов… — Конечно, — потерянным голосом произнесла Мия. — Завтра съездим. В комнате повисла тяжелая пауза. — Пойду в душ, — вымолвила она, поднимаясь. — Хочу смыть с себя этот страшный день. Искупавшись, она взяла дополнительный комплект белья и постелила его на кушетке, хотя приемная мать настаивала, чтобы Мия легла с ней в спальне, но девушке хотелось побыть одной, несмотря на всю скорбь и боль. Она поставила телефон Рика на зарядку. Но после горячего душа её потянуло в сон, и вот она вновь проснулась полчаса назад. В номере было тихо. У гостиничных окон была отличная шумоизоляция, и Мия могла судить о том, что на улице сильный ветер, только по теням колышущихся ветвей. В соседней комнате спит приемная мать, а она бодрствует. Всё это напоминало ту самую ночь. Тогда, как и сейчас, было очень тихо вокруг, в соседней комнате спали Эйлин и Роберт, а Мия, разгоряченная с пылающими щеками, ворочалась с боку на бок, пытаясь заставить себя не думать о том, что произошло предыдущим вечером в восемнадцатый день рождения. В этот раз, седьмое февраля выпало на вторник, и было решено устроить скромное празднество, чтобы в уикэнд, когда приедут близнецы и дядя Марк, отпраздновать на полную катушку всей семьёй. Но Рик сделал сюрприз: в тот же день встретил её после школы, приехав прямо из аэропорта. Вчетвером они устроили небольшой обед с маленьким тортом и свечами. Эйлин сказала, что подарки она получит выходной, когда вся семья будет в сборе. Весь обед Мия краснела, встречаясь, как ей казалось, слишком часто взглядами с Риком. Теперь, когда Мия была уже взрослой девушкой, она прекрасно понимала природу своих чувств к нему, из-за которой её бросало в трепетный жар каждый раз, когда она видела его. Мысль о том, что Рик пробудет дома дольше обычного, заставляла сердце биться чаще и без конца улыбаться. Лучший подарок на день рождения. Хотя у Мии уже несколько месяцев был парень, её чувства к нему были ничем по сравнению с тем, что она чувствовала, находясь рядом с Риком. После обеда, когда Мия удалилась к себе, чтобы переодеться для тусовки с друзьями, к ней постучал Рик. — Как дела с этим твоим парнем?.. — спросил он как бы между прочим, пока Мия пыталась краситься: уши горели из-за его близости, и ей было стыдно наводить красоту перед ним. Но, несмотря на волнение, она уловила нотки презрения в его голосе. — Все нормально, — она попыталась придать своему голосу непринуждённости, — скоро будет четыре месяца, как мы встречаемся. — М-мм, — промычал Рик. — Все серьёзно, значит? — Э-э. Ну да, — Мия растерялась от его странного тона, он был наставническим и в тоже время саркастичным; она не знала, как реагировать. Мия смотрела на него через отражение в зеркале, чувствуя как сердце потихоньку ускоряет ритм, но уже не от любовного трепета, а от предвкушения неприятной беседы. Его выражение лица было таким же, как и его тон, неоднозначным. В комнате повисла неловкая пауза. Мия некоторое время смотрела ему в глаза через отражение, а затем продолжила наносить тональный крем. — Вы с ним уже трахаетесь? — вдруг спросил он. Мия от неожиданного вопроса аж выронила из рук тюбик. Хорошо хоть рот не открыла. Бессовестность этого вопроса возмутила её. Краска прилила к лицу, окрашивая щеки в багровый цвет, но её язык словно к нёбу присох — она не могла вымолвить и слова, чувствуя, как возмущение смешивается с неловкостью, поглощая его. Она смогла только отрицательно покачать головой. Мия опустила глаза и принялась лихорадочно поправлять свою косметику на туалетном столике. Её трясло от стыда. — Я хочу, чтобы ты была осторожна, — продолжал Рик, спустя пару секунд после её ответа, но уже мягче. — Парни в твоем возрасте только о сексе и думают. Тут она не выдержала и съязвила, обращая вновь на него свой взор: — Прям как ты? Лицо Рика потемнело, и Мие стало не по себе. По спине прошелся неприятный холодок, но её это не остановило: — Немного лицемерно с твоей стороны, говорить такое, когда я тебя помню приводящим в этот дом новую девушку каждый месяц. А теперь ты говоришь мне быть осторожнее? — Я хотел сказать, — его тон был резким, — что, если ты не хочешь пока начинать заниматься сексом, то тебе стоит быть осторожной в окружении парней. Они могут пойти на всё, чтобы затащить тебя в койку. — А, кто сказал, что я не хочу? Глаза Рика вспыхнули на миг и так же резко потухли. И тут Мия наконец-то разобрала его выражение лица. Это была… ревность? — Что, будешь отговаривать меня? — с вызовом спросила, повернувшись. — Хочешь поиграть в заботливого старшего брата? — Нет, — ответил он ледяным тоном. — Ты мне не сестра. От его слов и тона, которым они были произнесены, Мия почувствовала укол в сердце. — Я не имею права указывать тебе, что и как делать. Никто не имеет права указывать тебе. Только предохраняйся. Я не хочу, чтобы мои родители помогали растить ублюдка от неродной дочери, — последние слова он выплюнул. Мия вскочила с места: — Какой же ты урод, Рик! — прошипела она, не замечая текущих по щекам слез. — Ты всегда презирал меня! Ты никогда не давал мне забыть, что я тут чужая! Из-за тебя я боялась, что Эйлин и Боб откажутся от меня при малейшем проступке! За что ты так ненавидишь меня? Что я тебе такого сделала?! Она не обратила внимания, что повысила голос, и её скорее всего было слышно на первом этаже, где находились приемные родители. Рик опустил глаза, но остался всё так же стоять, облокотившись о косяк закрытой двери. — Ты за этим сюда приехал?! — продолжала зареванная Мия. — Чтобы испортить мой день рождения?! Молчание. — Отвечай мне, ты, козел! — Мия в несколько быстрых шагов сократила расстояние между ними и принялась колотить его по груди и плечам. — Что я тебе такого сделала, что ты ненавидишь меня?! Послышался стук в дверь и тревожный голос Боба: — Мия? Но Мия не обратила внимания, а продолжила выплескивать на Рика свои гнев и обиду. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появились испуганные ни на шутку Боб и Эйлин. Увернувшись от очередного удара, Рик проскользнул между шокированными родителями и скрылся. Лицо Боба побагровело от злостм, и он последовал за сыном, что-то гневно ему крича вслед, когда Эйлин с выражением крайней тревоги попыталась обнять её, но Мия крикнула на неё не своим голосом: — Нет! Оставьте меня! Обычно довольно властная женщина, Эйлин была настолько шокирована ситуацией и поведением приемной дочери, что тут же подчинилась, сделав шаг назад за порог комнаты. Всё еще не контролируя себя, Мия с треском захлопнула дверь и заперла её изнутри, а затем упала на свою постель и заревела в подушку. Ничего не изменилось в его отношении к ней, всё те же неприязнь и ненависть. Он доказал это. Это она такая идиотка навыдумывала себе всякого, потому что он когда-то пришел ей на помощь в самый унизительный момент её жизни. Да, как можно быть такой дурой? Мия ревела в подушку, чувствуя, как острое разочарование растекается в груди жгучим ядом. Хотелось сбежать отсюда и больше никогда не возвращаться в этот дом, зная, что человек которого ты любишь, презирает тебя. Всегда презирал. Мию съедали стыд и ненависть к себе от её чувств к Рику. Эйлин и Боб постучали в дверь спустя некоторое время, но Мия потребовала оставить её в покое. Меньше всего ей хотелось утешений от приемных родителей, которые хоть и любили её, всё равно были чужими людьми. Тогда, впервые за долгое время, Мия вспомнила маму и то, как ей на самом деле её не хватает. Будь мама жива, этого бы не произошло. И почему мы вспоминаем близких только тогда, когда нам эгоистично их не хватает? В тот момент Мия, как никогда, чувствовала свое одиночество. Когда девушка, наконец, успокоилась, полная решимости она собрала в свой школьный рюкзак некоторые вещи и улизнула через окно по сточной трубе на задний двор. Тогда она была уверена, что покидает этот дом навсегда. Придя на место, где она договорилась встретиться с друзьями и со своим парнем Скоттом, она вновь расплакалась, но не решилась сообщить им, что ушла из дома. Она решила сказать это после одному только Скотту. Но ей недолго пришлось грустить в компании друзей. Они поехали на один из берегов озера Мендота, который был довольно безлюден, чем был любим местной молодежью. Кое-кто принес алкоголь, который они распили по кругу. Помимо них на берегу было ещё несколько компаний; периодически к ним подходили другие старшеклассники и студенты стрелять курево, одна компания даже поделилась своей выпивкой, услышав, что у Мии сегодня день рождения. Алкоголь быстро ударил ей в голову, учитывая, что она напивалась впервые в жизни. Перед глазами всё плыло. Разведённые тут и там костры превратились в размытые огоньки, но на сердце было легко, алкоголь будто утопил горе. Теперь произошедшее не казалось такой уж трагедией. Подумаешь, что Рик нагрубил ей в день рождения, он всегда был таким. Он всё равно скоро уедет обратно к себе и она не увидит его до еврейской Пасхи, а, может, и до лета, но ведь Боб и Эйлин любят её. Они дали ей всё, будто она была им родной дочерью. Теперь побег казался ей обыкновенным ребячеством. Приемные родители уже, наверное, обнаружили её исчезновение и страшно волнуются, а они не заслужили. Нужно было возвращаться домой. Но определенно не в таком состоянии. Скотт прижимал её к себе, крепко держа за талию. — Пойдем отсюда? — прошептал он ей на ухо, отчего по её телу пробежала стая мурашек. Мия улыбнулась ему и кивнула. Он усадил её к себе в машину, и они уехали, никем не замеченные во всеобщем веселье. На город уже давно опустились сумерки, алкоголь приятно кружил голову, и Мия наслаждалась поездкой, совершенно не имея понятия, куда они едут.