— Зачем тебе этот драндулет, — саркастически произнесла Виолетта, увидев Виктора, радостно вылезающего из жёлтого «москвича». — А это чтобы ты не била свои прелестные ножки по неотёсанным булыжникам. — Ох, сам ты неотёсанный булыжник. Быстро мой руки и садись ужинать, горе луковое. — Извини, Виолеточка, но мне ещё нужно съездить за одной штукой. За ней я гоняюсь долгое время, а сейчас сообщили, что есть в наличии. Но я быстро — одна нога там, другая здесь. И, не обращая внимания на недовольство Виолетты, Виктор вновь сел в автомобиль и быстро уехал. Не успел он отъехать, как к дому медленно подрулил шикарный «мерседес». Кнут приказал двум своим подельникам караулить у входа Витьку-лохотронщика. И если тот появится, сразу вязать. А сам пошёл к месту обитания пьяницы Митьки. Виолетта, разгневанная тем, что Виктор отказался ужинать, рассовывала по шкафчикам еду, приговаривая: — Ну и ходи голодный. Сто раз я подогревать не собираюсь. В дверь постучали. — Заходи, Митька, хоть ты поешь, пока не остыло. Смотри, какую курицу я сварганила, — пальчики обли… Виолетта застыла на месте, увидев в дверях Кнута. Руки её разжались, и тарелка с курицей грохнулась на пол. — Привет от Матёрого, — зло улыбаясь, произнёс Кнут. — Он просил вернуть ему должок, который вы с Витькой умыкнули. Нехорошо брать чужие деньги. Некрасиво. Но Матёрый добрый. Он хоть и на том свете, но прощает вас и велит отдать все деньги своему лучшему другу, то есть мне. В противном случае он приглашает вас обоих к себе в гости. Гроб у него широкий. И Кнут дико расхохотался над своей весёлой шуткой. Отчего у Виолетты мороз пошёл по коже, а руки и ноги онемели. — Ну что окаменела, красавица, того и гляди пол намочишь. Закончив смеяться, Кнут подошёл к испуганной женщине и ухватил её за подбородок. — Ух, хороша матрёшка! С удовольствием бы побаловался с тобой, как тогда Матёрый, да недосуг. В общем, если сейчас не отдашь деньги — отправлю к праотцам. Говори, где деньги, тварь, — рявкнул Кнут, ухватив Виолетту за волосы. Расплатившись за газовый пистолет с резиновыми пулями, Виктор сел в свой старенький «москвич» и быстро поехал к заждавшейся его Виолетте. Въехав во двор, он увидел чёрную иномарку у первого подъезда. — Раскорячился, ни с какого бока не объехать, — с досадой произнёс Виктор. — Новые хозяева, чёрт вас раздери. Простой «москвич» за машину не считают, паразиты. Виктор сплюнул и проехал к противоположной стороне дома. Там был чёрный ход, как у всех домов сталинского типа. Войдя в комнату, Виктор обомлел. На полу, обессиленная, сидела Виолетта, а Кнут таскал её за волосы и избивал ладонью по лицу. — Я тебе покажу, как кусаться, сучка. Всё равно скажешь где деньги. Выстрелив в потолок, Виктор сквозь зубы произнёс: — Отпусти её, сволочь, а не то я продырявлю тебя в нескольких местах. Но Кнута это не смутило, он быстро схватил со стола кухонный нож, которым Виолетта нарезала хлеб, и приставил его к горлу Виолетты. — Отпусти её, гад! Чего тебе надо, подонок? — Деньги, которые ты украл у Матёрого. И больше ничего. Виктор захрипел и левой рукой медленно достал борсетку. — На, подавись! — и он швырнул деньги к ногам бандита. Кнут, не отрывая ножа от горла, поднял борсетку, а затем, открыв её, убедился, что все деньги на месте. — Вот умничка, вот молодец. Я обязательно передам от тебя привет Матёрому и скажу, что мальчик исправился. — Убирайся вон отсюда, к своему волчаре матёрому! — А вот это ты зря так. Матёрый никогда обидчиков не прощает, даже на том свете. — Ты уйдёшь или нет, скотина?! — вновь рявкнул Виктор и выстрелил в потолок. Кнут отшвырнул в сторону нож и стремглав выскочил из комнаты, мгновенно потеряв желание испытывать нервы Виктора. Подняв с пола Виолетту и ухватив её за талию, Виктор быстро последовал за Кнутом, полагая, что оставаться в подсобке смерти подобно. Выйдя снова через чёрный ход, он усадил Виолетту в автомобиль и рванул с места. Кнут как ошпаренный выскочил из подъезда и набросился на своих подельников за то, что они прошляпили Витьку-лохотронщика. Затем, успокоившись, произнёс: — Ладно, дело сделано. Никуда они от нас не денутся. Поехали, братва. Через тонированное стекло он увидел желтый «москвич», лихо несущийся к центральной улице. — Всё равно вы от меня не скроетесь, лохи напёрсточные. Вы остались в долгу у Матёрого, а он не прощает. Проехав несколько метров, автомобиль резко затормозил. Кнут вытащил борсетку и рассыпал на правом сиденье её содержимое, пристально вглядываясь в пачки купюр. Он взял одну из них и разодрал упаковку. — Я так и знал, я чувствовал! — безумно хохоча, пробормотал Кнут. — Это не они уроды, это я урод, что купился на куклу. Кнут обернулся к своим подельникам и серьёзно и зло произнёс: — Они уже покойники. Мотыль, быстро за руль, от тебя они не уйдут. Глава 10 Подпрыгивая на ухабах, старый «москвич» нёсся по загородной дороге, уже выехав за пределы большого города. День клонился к вечеру. Виолетта ни живая, ни мёртвая сидела на пассажирском сиденье, всё еще не в состоянии прийти в себя после случившегося. Виктор тоже всю дорогу молчал, лишь однажды крикнув Виолетте: — Пристегнись! Он гнал машину, ещё не зная куда. Лихорадочно менялись варианты, но подходящих так и не возникало. И вот, когда на горизонте всё же замаячил спасительный вариант, Виктор с содроганием увидел в боковое зеркальце догоняющий их знакомый «мерседес». Стиснув зубы, он до конца утопил акселератор. Мотор натужно ревел, на последнем издыхании выдавая всю свою мощь. Но что мог выдать старенький «москвич» по сравнению с многосильным, новым «мерсом»? Его можно было сравнить со старой антилопой, убегающей от молодого льва. Расстояние между машинами стало быстро сокращаться. Догнав «москвич», «мерседес» притормозил. Заднее боковое окно приоткрылось, и оттуда началась стрельба из пистолета. Виолетта пригнулась, а Виктор начал резко бросать машину из стороны в сторону, чтобы не попасть под пули. Одна из пуль перебила замок багажника, и багажная крышка приподнялась, закрыв обзор для стрельбы. Выругавшись матом, Кнут закричал на Мотыля: — Поравняйся с ним или обгони. Я прикончу его сбоку. Но как ни пытался Мотыль обогнать, у него не получалось, потому что Виктор не давал это сделать, постоянно маневрируя и перекрывая путь обгона. — Тогда столкни его в кювет! — продолжал кричать с заднего сиденья Кнут, колотя рукояткой пистолета по плечу Мотыля. — К тому же у меня патроны закончились. — Машину побьём, шеф. — Да хрен с ней! — в ухо Мотылю заорал Кнут. — Новую купим. Сейчас главное — этого ублюдка опрокинуть и не дать ему снова скрыться. — Ладно, командир, тогда держитесь. И, вцепившись в руль, Мотыль надавил на газ. Ухватив мёртвой хваткой сиденье, ни живая, ни мёртвая сидела Катька, не по своей воле участвующая в мужских играх, проклиная тот день и час, когда решилась выдать Виолетту. Уловив момент, Мотыль вклинился справа и резко ударил в бок «москвичонку». Тот резко отлетел и чуть не перевернулся на большой скорости. Но Виктору удалось удержать его на трассе, и он, в свою очередь, ударил в левый бок иномарки. Этот удар для тяжёлого «мерседеса» был, что дробина для слона. Его чуть-чуть повело в сторону, да на боку осталась вмятина. С перекошенными лицами били бок в бок водители машин. Вид «москвича» уже напоминал консервную банку, которую долго пытались открыть без консервного ножа. Пострадал и иностранец. Лоск с него слетел, и местами его поверхность напоминала меха от гармошки. Виктор окончательно озверел. Широко открыв рот, он кричал во всё горло: — Врёшь, не возьмёшь, фашист поганый! Мой дед был танкистом и давил этих немецких сук. Попеременно ударяя друг друга в бок, обе машины на большой скорости влетели на мост через реку. Виктор в очередной раз со всей силы впечатал в бок «мерседесу» «москвичонком». Тот незначительно отскочил в сторону, всего на полметра. Но в этот раз этого оказалось достаточно. На огромной скорости он задел массивную чугунную стойку моста. В долю секунды правый передний край смяло, вывернув двигатель, а сам автомобиль мгновенно развернуло на сто восемьдесят градусов. При этом он снёс ещё одну чугунную стойку моста и, переломившись пополам, рухнул в воду. Досталось и «москвичу». На этот раз Виктор не справился с управлением и вылетел в кювет, перевернувшись раза три или четыре. Зарывшись в бугор, автомобиль резко остановился вверх колёсами. Постепенно придя в себя, Виолетта почувствовала, что от удара все её конечности как будто отвалились, в том числе и голова. Но это было обманчивое впечатление. Медленно освободившись от ремня безопасности, который спас её, она выползла из разбитого окна, разодрав в клочья одежду об острые края разбившегося стекла. Женщина попыталась подняться, но упала. Вскоре ей всё же удалось встать. Пока еще не осознавая, что случилось, Виолетта начала останавливать вращающиеся передние колёса. Наконец к ней вернулось нормальное сознание. Выйдя из ступора, Виолетта на качающихся ногах обошла машину и, припав на колени, стала вытаскивать из кабины стонущего Виктора. Она его вытащила без особых усилий, так как он не был пристёгнут ремнём. Но это-то и сыграло с ним злую шутку. От сильного удара о руль он повредил внутренние органы и, похоже, непоправимо. Неожиданно пошёл дождь. Виктор прекратил стонать и, открыв глаза, пришёл в себя. — Всё, Вилка, в этот раз я не угадал, где шарик, — чуть улыбнувшись, тихо произнёс Виктор. — Красивая ты баба, но почему-то всем приносишь одно несчастье. Поцелуй меня в последний раз, не зря же я умираю за тебя. Дрожа всем телом и неслышно плача, Виолетта склонилась над умирающим Виктором. Его губы были холодные. В последний раз он пошевелил ими, проговорив: — В том сибирском домике, возле Байкала, я по-настоящему был счастлив. Потому что рядом была ты. Виктор откинул голову и тихо умер. Упав на бездыханную грудь Виктора, Виолетта громко разрыдалась, попеременно приговаривая: — Ну, вот и ты ушел от меня. Всех, всех я потеряла. Кому я теперь нужна? Зачем теперь эта никчёмная жизнь? Будь всё проклято!