— Хватит! — резко перебила Людмила. — Какое тебе дело до того, кто меня побил, и какое ты имеешь право вмешиваться в мою жизнь? Забирай свой веник и проваливай отсюда! Как-нибудь сама разберусь в своей судьбе. И она, резко развернувшись, вошла в кабинет. Алексей понял, что в очередной раз перегнул палку. Но отступать он не собирался. На фронте возникшей любви он понёс очередное поражение, и надо было предпринимать что-то кардинальное. Но, как ни странно, кардинальное действие предприняла Людмила. Утром следующего дня она позвонила по телефону на квартиру сестры, где Алексей проживал, и назначила ему встречу возле их школы, примыкающей к городскому парку. Ровно в семь вечера Алексей был в назначенном месте и вновь наперевес с букетом цветов, только уже полевых. — А розы я поставила у себя на рабочем месте, — улыбаясь, произнесла Людмила, взяв букет. Алексей был на седьмом небе, вновь созерцая вожделенный предмет своей безоглядной любви. Тем не менее он интуитивно чувствовал, что разговор будет не из простых, возможно, даже последним. Поскольку, скорее всего, его возлюбленная даст ему отставку в корректной и тактичной форме, чтобы впредь он не досаждал и не мешал ей жить так, как она хочет. Но, к счастью, его опасения не сбылись. Людмила ни словом не обмолвилась о вчерашнем его визите. Вечер был чудный, они беззаботно прогуливались по аллее парка, болтая невесть о чём, хотя каждый из них чувствовал, что назревает серьёзный разговор, который никто не хотел начинать первым. Алексей держал паузу, потому что имел горький опыт, когда за свою неуёмную откровенность и поспешность не раз был выставлен вон. И вскоре был вознаграждён за своё терпение. Людмила сама начала разговор на известную тему, но как-то издалека и не столь откровенно, как Алексей. — Знаешь, Лёша, я жалею своего мужа, потому что он болен эпилепсией и порой очень страдает, но после того, как он позавчера избил меня, приревновав к тебе, я зареклась, что это в последний раз. Александр, как всегда, валялся в ногах, плакал и заверял, что впредь это не повторится. Но в этот раз я была непреклонна и на время переселилась к своей подруге, Татьяне. И самое главное — он понял серьёзность моих намерений. Алексей молчал. Людмила взяла его под локоть и продолжила: — Ты, Лёша, наверное, думаешь, зачем я всё это рассказываю, ты же не святой отец, чтобы выслушивать чужие разборки и давать ценные советы? Пойми меня правильно: я устала в своём одиночестве, и мне нужна хоть небольшая отдушина. Только не пойми меня превратно. Просто у меня нет друзей, кто бы мог понять меня и хоть немножко разделить мою непростую участь. Твой любовный пыл скоро испарится, ты уедешь к себе, и это правильно. Вот почему я сейчас изливаю тебе свою душу как бывшему школьному товарищу, который для меня совсем не чужой. Надеюсь, и в следующие дни, до твоего отъезда, ты не откажешься составить мне компанию для таких вот прогулок. Но не более того, — строго закончила Людмила свой монолог, а затем, вздохнув, произнесла: — Если тебя что-то не устраивает, можешь быть свободен хоть сейчас. Алексей понял, что в предстоящих встречах ему действительно отводилась роль святого отца-утешителя, тем не менее он не спешил с выводами. — Всё это замечательно, насчёт прогулок, и ты во мне можешь не сомневаться, однако как отнесётся к этому твой муж? Потому что я боюсь не за себя, а прежде всего за тебя, Людочка. — Во-первых, я предупредила его, что уйду навсегда, если хоть один волосок упадёт с моей головы. Во-вторых, его две недели не будет дома, поскольку он заядлый охотник и уехал с друзьями на открывшийся сезон. Алексей про себя подумал: «И, встречаясь со мной, ты хочешь проверить его на вшивость по ревности. Ничего себе перспективка! Ох уж эти женщины». Но он отогнал эту мысль прочь, поскольку действительно был страстно влюблён в Людмилу и готов был принимать все её условия, лишь бы быть постоянно рядом со своей Людочкой, а дальше будь что будет. В этот вечер они гуляли до позднего часа, предаваясь школьным воспоминаниям и прочим ненавязчивым пустякам. Уставшие, но счастливые и довольные, они разошлись по домам где-то за полночь. В эту прекрасную лунную ночь Алексей, как истинный кавалер и прежде всего мужчина, пытался поцеловать предмет своей жгучей любви, но Людмила моментально пресекала даже самые робкие его поползновения. Тем не менее Алексею было очень приятно находиться с Людмилой просто рядом. Каждый день Алексей и Людмила продолжали встречаться вечерами. По истечении нескольких таких счастливых дней Алексей всё отчётливее стал понимать, что Людмиле он был нужен только в качестве подруги или старого школьного товарища, которому можно излить накопившиеся проблемы и поплакаться в жилетку, а также беззаботно провести время. Все его серьёзные разговоры о страстной любви к ней и желании жениться Людмила как-то незатейливо и тактично отводила в сторону, не принимая всерьёз. То есть не говоря ни да, ни нет. Но Алексей продолжал терпеливо ждать и надеяться, что когда-нибудь растопит её сердце огнём своей жгучей любви. Всем своим нутром он ощущал, что ей с ним тоже хорошо и приятно, иначе зачем все эти встречи с её стороны. Они болтали о чём угодно, только не о её муже. Даже о Сашке Арамцеве. Узнав о его ужасной судьбе, Люда расплакалась и откровенно призналась, что очень любила его, но простить не может и по сей день. Как-то Алексей задал ей вопрос: — Людочка, а почему у тебя нет детей? Людмила долго молчала, а затем грустно произнесла: — А всё из-за того же Сашки Арамцева. Всё умолял: «Погоди, погоди, ещё не время. Вот скоро разведусь и тогда…» А мы же, бабы-дуры, всему верим, пока не обожжёмся. И, лукаво взглянув на Алексея, улыбнувшись, произнесла: — Так что, Лёшенька, мотай на ус — иногда нужно и поспешить. В этом её откровении Алексей впервые почувствовал маленький отблеск надежды и то, что вольно или невольно они сближаются. Как в волшебной сказке, как в сладостном сне, пролетели упоительные вечера. Людмила по-прежнему держала деликатную дистанцию в их отношениях, да и Алексей не пытался нарушить её, предпочитая доверительность и терпение. Однажды, на одной из встреч, Людмила предложила поездку на катере в выходной день. Речная многочасовая прогулка по Иртышу проводилась каждые субботу и воскресенье по мере скопления определённого количества народа, что по тем временам проблем никогда не составляло. Алексей не стал отнекиваться, тем более что страшно любил активный отдых на природе. К полудню катер, прозванный в народе речным трамвайчиком, отошёл от пристани и направился по Иртышу в замечательную зону отдыха — Чернолучье, усеянное пионерскими лагерями и домами отдыха. Несмотря на то что катер сверкал как медный пятак, чувствовалось, что это уже старая и дряхлая машина, слегка отремонтированная и заново покрашенная. Натужно работал двигатель, вся палуба мелко вибрировала, от чего даже разговаривать приходилось с дрожанием в голосе, и это всех забавляло. Речной трамвайчик быстро плыл по течению. Расположившись вдоль бортиков, все с огромным восхищением любовались прибрежными красотами могучего Иртыша. Высоченные ели и лиственницы зелёной улицей окаймляли извивающееся русло серебристой широкой реки. Алексей нежно обнял открытые плечи любимой женщины. Людмила в этот раз не отстранилась, а тоже нежно прильнула к нему. Они ни о чём не говорили, но обоим было хорошо и приятно. На этом кораблике счастья Людмила и Алексей плыли неведомо куда, но уже чувствовали, что наконец-то любовь завладела обоими. Постепенно люди стали отходить от поручней, спонтанно возник хор под аккомпанемент двух баянов и одного аккордеона. И полилась раздольная сибирская песня про Ермака Тимофеевича. А дальше и того больше — начались разухабистые пляски, прямо тут же, на верхней палубе, где собрались почти все. Даже капитан вышел из своей рубки, чтобы хоть немного посмотреть на праздник, предоставив штурвал своему молодому помощнику. Как водится, не обошлось без спиртного. И, естественно, некоторые мужички перестарались, подтвердив поговорку «В семье не без урода». Изрядно нализавшись, они вначале обезьянничали на потеху публики, а когда в них пробудился лев, начали попросту наглеть и вести себя по-хамски и агрессивно, оскорбляя окружающих. Больше всех выделялся один мордоворот, крепкого телосложения, под два метра ростом, который начал требовать, чтобы «корабль» причалил к берегу, где он намерен организовать для всех шашлыки. Даже капитан не выдержал и пришел на помощь своим матросам, которые пытались утихомирить вояку. И потребовалось немало времени, чтобы всем миром скрутить распоясавшегося хулигана. Неожиданно катер резко накренился, производя крутой разворот влево, а затем… и вовсе опрокинулся. А произошло следующее. Помощник капитана, увлёкшийся созерцанием драки, просмотрел впереди идущую баржу с углём. А когда подскочил к штурвалу, то от страха, а скорее всего, от неопытности резко заложил штурвал влево, уходя от столкновения. Возможно, от такого манёвра катер бы не перевернулся, учитывая небольшой ход, но поскольку на верхней палубе было большое скопление народа, то центр тяжести был смещен кверху, и катер неумолимо опрокинулся набок под душераздирающие крики пассажиров. Все, кто был на палубе, моментально очутились в холодной воде. Вынырнув, Алексей первым делом стал отыскивать Людмилу среди барахтающихся и орущих людей. И вовремя, потому что с вытаращенными от ужаса глазами она уже тонула. Как все люди, не умеющие плавать, Людмила со всей силы била по воде руками, постепенно теряя силы и захлёбываясь. Алексей быстро подплыл к ней. Как все утопающие, которые не признают ни свата, ни брата, Людмила инстинктивно взобралась на него, подмяв под себя. В данном случае было не до церемоний. Грубо освободившись от её крепких объятий, Алексей вынырнул со стороны спины и ухватил её за горло локтевым суставом. В таком положении до берега плыть было далеко, поэтому он быстро причалил к перевёрнутому катеру, который ещё был на плаву, и ухватился за нижний бортик обшивки. То же сделала и Людмила, придя в себя от небольшого удушья. Их примеру последовали несколько человек, по-видимому не совсем хорошо плавающих. Остальные, не теряя времени, поплыли к берегу. В данной ситуации каждый думал только о своём спасении. Алексей с детства был отличным пловцом и на берегу был бы уже минут через десять, но он не мог бросить Людмилу. У него даже в мыслях этого не было. Плыть же с человеком, не умеющим плавать, было безумием. Около десятка человек держались за бортик перевёрнутого катера и, стуча зубами, тряслись от холодной воды. Рядом сосед произнёс: — Вот так п-п-п-прокатились, мать твою. Вдруг Алексей заметил, как к перевернутому катеру, выбиваясь из последних сил, против течения плыл человек. Он пригляделся и ахнул: это был ребёнок, мальчишка лет десяти. Его срочно нужно было спасать, иначе стремительный поток безжалостно мог забрать отчаянного пацана. — Людочка, я сейчас. Ты только держись крепче, — стуча зубами, произнёс Алексей. Но Люда не дала ему договорить. В её глазах блеснул жуткий страх, и она закричала: — Лёшенька, не бросай меня!!! Пожалуйста, не бросай! Я утону! В ней говорил слепой животный страх. Тем не менее медлить было нельзя, на карту была поставлена жизнь мальчишки. — Я вернусь! — выпалил Алексей и быстро поплыл к уже тонущему парню. Возвращаясь назад к катеру, Алексей почувствовал, что теряет много сил, плывя против течения, и перед ним встала жуткая дилемма. Плыть с мальчишкой к берегу, оставляя Людмилу, либо выбиться из сил и потонуть вместе с пацаном. Он взял себя в руки и крикнул мальчишке: — Держись одной рукой за ворот моей рубашки, а второй помогай, иначе нам крышка — не дотянем до катера. Мальчуган оказался смышлёным. Он сделал всё, как велел Алексей, и отчаянно стал помогать плыть, гребя рукой и ногами. Это возымело действие, и через пару минут они, тяжело дыша, держались за перевёрнутый катер. Но относительное спокойствие продлилось недолго. Медленно начал тонуть катер. Из его правого борта вырвались огромные пузыри воздуха, и он начал заваливаться на него, шумно всасывая в себя воду. Вновь в глазах людей появился панический страх, а одна женщина попыталась истерично кричать, но шок от холода не дал ей этого сделать. И она с выпученными глазами беззвучно то открывала, то закрывала рот. Чтобы как-то поддержать людей, Алексей хрипло закричал: — Не бойтесь, он не потонет, внутри много воздуха! Но это был святой обман, чтобы не умеющих плавать людей не охватило смертельное безумство. А катер продолжал предательски погружаться. Алексея тоже охватила безысходность, как тогда в Афганистане, у подбитого вертолёта. Но тогда врагом были люди, а в этот раз — стихия. Он понимал, что, скорее всего, тоже утонет, потому что дотащить до берега женщину и мальчишку просто не хватит сил. Тем не менее Алексей не собирался сдаваться. Он начал инструктировать Людмилу и мальчугана, как себя вести, когда катер потонет. И тут появились матросы с баржи. Уже на берегу Алексей видел, как плакал капитан катера и рыдал спасённый им мальчишка, у которого утонули отец и мать. На барже радист сразу сообщил по рации об этой жуткой катастрофе, и спасшиеся люди стали ожидать прибытия помощи. Незаметно подкрался вечер, а помощь всё не шла. Наконец, уже к самой ночи, прилетел вертолёт и забрал всех детей и беременную женщину. Вскоре к продрогшим и голодным людям из тайги подошли лесничий и несколько охотников, которые тоже прослышали о катастрофе. Они предложили спасшимся людям до прихода основной помощи перейти в охотничьи сторожки недалеко от берега и там обогреться и перекусить. Эта помощь была как нельзя кстати, потому что уже стемнело и неизвестно как бы пришлось коротать холодную ночь промокшим и уставшим людям. Вскоре запалили большой костёр, и все обогрелись и обсохли. Тут же была зажарена дичь, которую охотники любезно предоставили проголодавшимся пассажирам затонувшего катера. Один из охотников как-то подозрительно посматривал на Людмилу и Алексея. Когда все более или менее подкрепились, стало ясно, что до утра помощи ожидать не стоит и нужно готовиться к ночлегу. Несмотря на рой комаров и непривычные условия, сильно уставшие люди расположились у догорающего костра и, утомленные перенесённым стрессом, быстро уснули. Алексей, как человек военный, организовал из мужиков почасовой караул, поскольку вокруг всё же была тайга. Сменившись к середине ночи, он уже собирался залечь к спящим возле костра, как из темноты к нему подошла Людмила. На плечах у неё была брезентовая куртка, взятая из сторожки. Она взяла Алексея за руку и произнесла: — Лёша, что-то не спится. Давай прогуляемся. Признаться, после бессонных часов в карауле самым большим желанием Алексея было упасть возле догорающего костра и заснуть мертвецким сном. Но как он мог отказать женщине, тем более любимой? Переборов чувство сна, он нежно обнял Людмилу, и они медленно стали прогуливаться от сторожки к сторожке, вдыхая всю гамму лесных ароматов и вслушиваясь в волшебные звуки леса, переполненные многообразием ночной жизни. Несмотря на золотистый отблеск луны, который освещал всё вокруг, они не решались далеко уходить от временного пристанища. Поболтав о том о сём, они присели на упавшую берёзу. Алексей тяжело вздохнул и грустно произнёс: — Вот и всё, милая Людмила, завтра ты возвращаешься к своему мужу и наша сказка заканчивается, а так хотелось украсть прекрасную принцессу из её ледяного дворца. — А ты попробуй, — нежным и завораживающим голосом прошептала Людмила. Алексей повернул к ней голову, и их уста слились в долгом и сладострастном поцелуе. Остаток ночи влюблённые провели в дальней сторожке. Это была фантастическая и незабываемая ночь любви. Их скоротечной любви. Всех потерпевших бедствие эвакуировали на следующий день таким же небольшим катерком, причалившим к берегу, ибо иным способом выбраться не представлялось возможным из-за непроходимости таежных участков. В этой катастрофе погиб сам виновник — молодой помощник капитана, не сумевший выбраться из капитанской рубки, и родители спасённого Алексеем мальчика. С тяжелым чувством все возвращались в город. Алексей попрощался с Людмилой, сказав, что и завтра надеется на встречу. После чего возвратился к сестре на квартиру, где гостил во время своего отпуска. Но после всего случившегося Алексей не находил себе места. И, несмотря на вечер, он вновь пошёл к Людмиле, точнее, к её дому. Внутри него всё горело, его влекла страшная сила притяжения, именуемая любовью. Справедливо полагать, что и с Людмилой творилось то же самое. Похоже, любовь так сильно завладела обоими, что они уже не могли существовать друг без друга. По пути к Людмиле он страшно терзался тем, как медленно тащится переполненный автобус, останавливаясь на каждой остановке, где очень долго сходили пассажиры, а затем вновь утрамбовывались, как селёдка в бочку. Кто помнит советские времена, подтвердит, что это так. Алексей прекрасно помнил, что именно сегодня, а возможно, и завтра должен был появиться Людмилин муж, но это его не останавливало и не страшило. Напротив, он был полон решимости поговорить с ним по-мужски и расставить все точки над i. Естественно, только с согласия Людмилы. Когда Алексей подошёл к дому Людмилы, уже стемнело, и в окнах горел свет. Ставни ещё не были закрыты. Сердце жутко стучало, то ли предчувствуя очередную радость встречи, то ли беду. Так оно и случилось. Уже возле калитки Алексей услышал душераздирающий женский крик. Несомненно, это кричала Людмила. Не теряя ни секунды, он ворвался в дом. Перед ним открылась жуткая картина. Несчастная женщина лежала на полу, а её муж избивал жену ногами, яростно и злобно ругаясь. Он оглянулся. На Алексея смотрел зверь в обличье человека. Глаза горели злобой и сумасшествием. Людмила уже не сопротивлялась, видимо, не было сил. Одежда на ней была изорвана, а лицо — в кровоподтёках. Алексей ринулся на мучителя. Но Александр увернулся и быстро выскочил в сенцы. Но это не было трусостью с его стороны. Через пару секунд он появился вновь, держа в руках топор. Если бы на месте Алексея в этот момент был кто-то другой, его бы на несколько секунд парализовало или он вошёл в ступор. А поскольку у Алексея был опыт таких вот «приятных» встреч с неприятелем в Афгане, то он не растерялся, а решительно приготовился к отражению смертельной атаки. С перекошенным лицом Александр бросился на него, явно не с целью попугать. Быстро схватив табурет, подвернувшийся под руку, Алексей стремительно выставил его перед собой, защищаясь от несущегося на него топора. От удара обухом табурет разлетелся на досточки. А ведь на месте табурета могла быть голова Алексея. Его прожгла «своевременная» мысль: «Вот так-то гулять с чужими жёнами». В этой свистопляске Алексею приходилось молниеносно перемещаться по комнате, ловя подходящий момент, а муж Людмилы так же быстро следовал за ним, махая топором, как средневековый рыцарь. В какой-то момент, когда нельзя уже было увернуться, Алексей выставил вперёд руки и чудесным образом поймал топорище. Резко дёрнув на себя, он уронил Александра на пол, но топор так и не вырвал. Их драка продолжилась на полу. Тяжело дыша, оба крепко сжимали топорище. Но противник Алексея, подпитываемый всесжигающей ревностью, всё же оказался сильнее и вырвал топор. Они вновь вскочили. Несмотря на дикую усталость, Алексей из последних сил заскочил за спину своему противнику и обхватил руками за пояс. Затем по-борцовски оторвал его от пола и уронил животом на топор, упав сверху. Послышался неприятный треск, и Александр дико закричал. Он сразу ослаб, медленно склонившись набок. Не в силах уже встать, Алексей приподнял голову и увидел, как половина топора вонзилась в грудь Александру. Утро следующего дня Алексей Артосов встретил в СИЗО, а Людмила и её муж — в больнице. Вот так закончилось искушение на скороспелую и душещипательную любовь. Глава 8