– За последнюю декаду наша Академия сумела исключительно жестко оценить собственную деятельность. Мы определили теорию и методологию, лежащую в основе наших дисциплин. Формализовали этические проблемы. Создали четкие и открытые пути выдачи профессиональных сертификатов. В зале царил сумрак, но сцена была освещена, как во время голливудских мероприятий. Она почти ничего не видела с подиума. Лишь ряды темных голов. Тут и там возникали белые треугольники, пересеченные галстуками. Отражения бейджиков, запаянных в пластик. – Теперь отдельные неподготовленные личности не смогут заниматься частной практикой, называть себя экспертами и работать без контроля и соблюдения жестких стандартов. Остальные ораторы сидели у нее за спиной и хранили вежливое молчание. По обе стороны от них на экраны проецировались изображения логотипов Американской академии судебной медицины и отеля «Вашингтон Мэрриотт уордман парк». По бокам от экранов находились ступеньки, ведущие вниз со сцены. – В этом году конференция получила название «Объективные и современные факты реальной судебной медицины». Антропология. Патология. Токсикология. Раздел не имеет значения. Данные три основные позиции являются целью для всех нас. У основания каждой ступеньки горела стрелка, указывавшая на выход. Боковым зрением она заметила двух мужчин, появившихся в красном сиянии указателей справа от нее. – Как убедительно показал каждый докладчик на нашем пленарном заседании, мы напряженно работаем для достижения этой цели. Вместе с правоохранительными органами. Вместе с судами. Ради справедливости. Я благодарю вас за внимание и желаю познавательной и приятной конференции. Нарастающий гул аплодисментов совпал с постепенно включавшимся в зале светом. Аплодисменты получились продолжительными и искренними. Сидевшие у нее за спиной люди встали и собрали свои записи; все они выглядели довольными собой. Очень непростая аудитория, их коллеги, прекрасно приняла презентацию. Зрители начали расходиться, и проходы заполнились участниками конференции, гул разговоров стал громче. Когда она закрыла лэптоп, двое мужчин поднялись по ступенькам и направились к ней. Оба были одеты в темно-синие костюмы, белые рубашки и со вкусом подобранные галстуки. Черные носки, блестящие туфли. Они разделились, когда подходили к подиуму. Тот, кто оказался слева, был высоким и плотным; очевидно, ему не раз ломали нос. Бритая голова сияла, словно красное дерево, в ярком свете сцены. Тот мужчина, что зашел справа, был почти такого же роста, как она. Широкие темные брови над очень маленькими глазками, густые черные волосы, оливковая кожа. – Доктор Темперанс Бреннан? – Голос у Темных Бровей оказался на удивление низким для человека такого роста. – Да. – Сдержанно. Она догадывалась, что им нужно, но давала консультации только по официальным каналам. – А вы кто такие? – Специальный агент Пьер Дюпро. – Он показал значок. – Bonjour, – сказала Темперанс. На его лице не появилось даже намека на улыбку. – Я говорю по-английски, – сказала она. Ничего. Темперанс перевела взгляд на Сломанный Нос. Он продемонстрировал ей значок таким же жестом, что и его напарник. Специальный агент Байрон Шевчик. «Интересно, – подумала, – завидует ли Шевчик своему напарнику Дюпро из-за того, что его фамилию произносить проще?» – Вы вооружены, доктор Бреннан? – Глаза Дюпро принялись сканировать ее тело в поисках соответствующих выступов. – Простите?.. – У вас есть… – Я поняла вопрос. Я хочу знать, почему вы его задали. Несколько проходивших мимо зрителей почувствовали возникшее напряжение, но сделали вид, что ничего не заметили. – Мы бы хотели, чтобы вы прошли с нами, – сказал Дюпро, слегка понизив голос. – Нет. – Боюсь, мы вынуждены потребовать, – жестко сказал Дюпро. – Боюсь, я должна отказаться. – В голосе Бреннан прозвучала сталь. Дюпро извлек из кармана синего пиджака фотографию и протянул ей. После короткой паузы, чтобы показать свое неудовольствие, Бреннан посмотрела на нее. Белый мужчина, сорока с лишним лет. Волосы с прямым пробором зачесаны назад, их удерживает лента. Черные очки в пластмассовой оправе слегка сдвинуты вниз, к кончику носа. На шее висит фотоаппарат. Он выглядел как дядюшка средних лет, обожающий снимать полевые цветы в свободное от работы время. Темперанс подняла глаза и вопросительно вздернула бровь. – Только не делайте вид, что вы его не знаете, – сказал Дюпро. – Я его не знаю, – ответила Бреннан. Взгляд агента метнулся к напарнику. Шевчик слегка качнул головой, он был явно разочарован. – Давайте обойдемся без театральных представлений, – сказала Бреннан. – Кто он такой? – Джонатан Йоу, – сказал Дюпро. – До вчерашнего дня был репортером «Вашингтон пост» и занимался журналистскими расследованиями. – Зачем вы мне это рассказываете? – Вчера уборщица нашла труп Йоу в его собственном доме. Он задушен при помощи пластикового пакета, надетого на голову. – Дюпро произнес эти слова с очевидным отвращением. – Его убили. – Я сожалею о столь трагическом конце этого человека. – Бреннан вернула фотографию. – Но его смерть не имеет ко мне никакого отношения. – Напротив. – На его губах промелькнула холодная улыбка. – На пластиковом пакете найдены ваши отпечатки. – Это невозможно. – Пройдемте с нами, – сказал Дюпро, и теперь в его голосе появилась очевидная угроза. – Могу я позвонить своему адвокату? – На вашем месте я бы так и сделал. Среда, 22 февраля, 13.20 по СВТ Полицейский участок, куда ее доставили, находился на Индиана-авеню, на севере-западе Вашингтона. Это был массивный бетонный бункер, расположившийся среди множества других массивных бетонных бункеров разных размеров. Небольшая площадь перед входом, несколько лужаек, которые летом наверняка выглядели значительно привлекательнее, а также пара надеявшихся на лучшее деревьев. Древние фонарные столбы. Поникшие флаги. Ее отвели в комнату для допросов, где стояли обычный стол, стулья, на стене висел телефон, а также имелись двустороннее зеркало и аудио– и видеозаписывающая аппаратура. Час нарастающего раздражения, потом дверь распахнулась и вошла женщина. Туго стянутые в хвост волосы, черный брючный костюм самого маленького размера, удобные туфли-лодочки. Судя по портфелю – адвокат. На бейджике написано «В. Луонг». Бреннан объяснила ей ситуацию по телефону, и они сразу перешли к делу. Бреннан говорила, а Луонг слушала, навострив уши. Уши адвоката. Периодически задавала вопросы. – Вы уверены, что никогда не встречали мистера Йоу? – Абсолютно. Но мне понятна связь, которую увидели эти придурки. Йоу расследовал самоубийство, которое случилось в восьмидесятые. Самоубийцу звали Колдер Мэсси. Глаза Луонг удивленно округлились. – Полковник военно-воздушных сил, застрелившийся в Германии? – Да. Мэсси нашли в его собственной машине, за отелем «Бремерхоф», в городе Кайзерслаутерн, в марте восемьдесят седьмого года. Коронер констатировал самоубийство в результате выстрела из пистолета. – Кто проводил вскрытие? – Немецкий патологоанатом. – Вы, вероятно, еще не закончили магистратуру в восемьдесят седьмом? – Как раз только закончила. Но я не имела отношения к первой оценке данных. Бреннан застучала по клавишам своего лэптопа, который ей удалось сохранить благодаря вмешательству Луонг. – Родные Мэсси потребовали проведения баллистической экспертизы, поскольку, по их словам, самоубийства не было и это фальсификация. Колдера несправедливо обвинили в шпионаже. Семья утверждала, что его убили в затылок, как бывает при казни. Они заявили, что у них есть свидетель, который может это подтвердить. – Да, я помню, – сказала Луонг, делавшая быстрые записи в своем блокноте. – Родственники часто весьма умело общаются с прессой. – Это сильное преуменьшение. Они созывают пресс-конференции, охотно дают интервью, стараются попасть в популярные новости и шоу. – Ну, и какое вы имеете к этому отношение? – У Мэсси было три брата. Младшим овладела навязчивая идея. После того как средства массовой информации потеряли интерес к самоубийству, он начал размещать объявления, писать статьи, создал блог, оказывал давление на своего сенатора и конгрессмена… ну, вы знаете схему. Постепенно в борьбу втянулись все последователи теории заговора на планете; они добивались, чтобы расследование было возобновлено. Короче говоря, в две тысячи двенадцатом году создали правительственную комиссию, и меня пригласили для проведения эксгумации и исследования останков. Темперанс дважды щелкнула мышью и открыла документ. Появился заголовок, номер досье, дата и имя Колдера Мэсси. – Это мой последний отчет перед комиссией. – Она пролистала несколько страниц. – Я не стану забивать вам голову деталями. Взгляните на фотографии. Первая из них представляла собой фронтальный снимок черепа. Бреннан указала на место, где когда-то был нос. – Обратите внимание, как повреждена лицевая часть. – Она провела пальцем в сторону лба. – Радиальная трещина лобной кости. Новый снимок.