Познавший Тьму не ответил. Хватит играть по их правилам; это не тавлеи. Огненный меч рубанул и раз, и другой, рассекая сомкнувшиеся ветви; арка с глухим треском накренилась, качнулась – и, переворачиваясь, полетела вниз, исчезая в бездне. Золотой луч вспыхнул ещё ярче, а надевшая личину Мерлина сущность отшатнулась, словно в испуге. – Не все препятствия надо одолевать так, как «положено». – Огненный меч опустился. – Мы о многом могли бы поговорить, великий Мерлин, – если, конечно, это именно ты. Но, видать, запретов тут больше, чем свободной воли. Я должен вернуться в Упорядоченное. Оно несравненно больше, чем все боги и маги, вместе взятые. Мы были его слугами, только сами этого не поняли. И не взрастили достойной смены. – Кто же тебе мешал, Новый Бог Хедин? – ухмыльнулось существо. – Разве обратил ты свой взор на тех, кого сущее прислало на смену нашему Поколению, которое не кто иной, как ты, и обрёк нашей жалкой участи? Разве взял ты их под своё крыло, объяснил, что к чему, провёл инициацию у Источников, пока все три из них были в полной твоей власти? – Не тебе меня спрашивать, кто бы ты ни был, – отрезал Познавший. – Отойди, нам нечего делить, но, если ты встанешь на моём пути… – Ответа не будет? – поднял бровь Мерлин, точь-в-точь как на собрании Совета. – Не будет. Отойди. – Что ж, тоже ответ. Но я не пропущу… Взмах пламенного клинка – и золотистая тень с лицом Мерлина конвульсивно дёрнулась, отпрянула. – Пламя Неуничтожимое, – Хедин держал меч высоко, острие смотрело в грудь призрачному созданию. – Пламя, которое в сердце всего. Ничто не устоит пред ним, и не пытайся, Мерлин, или как бы ни звали тебя в действительности. – Заёмное тебе не поможет, Хедин. – Это моё дело. К тому же, глянь! Сияющая пыль поднималась, мириады крохотных огоньков окутывали руку Хедина с эфесом, сливаясь с пламенеющим клинком. – Видишь, Мерлин? Понимаешь, что это?.. Это души, души смертных, кого я вывел из бездны Неназываемого. То же Пламя Неуничтожимое; Пламя – оно везде. Не называй его «заёмным», Мерлин. Его нельзя «занять». Ему можно только служить. – Познавший Тьму всегда был мастером красивых слов, – тень с лицом Мерлина стояла на широкой ветви, оттянувшейся далеко в сторону. – Иди. Тебя ждёт немалое разочарование, Хедин. А я напоследок посмеюсь над твоим падением. Огненный меч опустился. Шаг, другой, и золотистый призрак остался позади. Нет нужды состязаться с ним в ядовитых словесах. Тем более что впереди Мимир, и это, похоже, ещё одно препятствие. Или, напротив, помощь. Некоторые вещи невозможно принять, услыхав от кого-то, даже от самой великой, самой магической сущности. Некоторые вещи ты должен понять сам, вплавить в себя, и никакие Мерлины, никакие советы Поколения, и даже никакие Творцы тебе в этом не помогут. Золотой луч тянулся дальше, сквозь серый призрачный лес – сквозь крону Великого Древа; Мимир ждал, опершись на громадный двуручный топор; старый зелёный плащ наброшен на широкие плечи, ничего иного старый йотун никогда не носил. – С возвращением, Познавший Тьму. – Спасибо тебе, мудрый Мимир. – Нет, ты ещё не можешь вернуться, – покачал головой йотун, опережая его. – Ты видишь Древо, но это лишь его идея, не оно само. Не обманывай себя, Познавший, ты по-прежнему в изнанке сущего, и выход из него только там, – великан махнул лапищей себе за спину. – Нет, не спрашивай, «что там», всё равно не скажу. – Тогда пожелай мне удачи, мудрый йотун. А я пожелаю тебе благополучно вернуться домой, к Источнику Мудрости. Едва ли это хорошо, что пребывает он без твоего хозяйского догляда. – Мудрый не сожалеет о несбыточном, Познавший Тьму. Источникам осталось совсем немного, настал день Рагнарёка, и битва уже кипит. Нет, тебе не суждено сразиться в ней, твой бой – он там, впереди. – Ты хотел поведать мне только это, досточтимый Мимир? – О нет. Оставь надежды, Познавший Тьму. Оставь чувства и привязанности – говорю тебе об этом открыто, хотя должен был бы загадывать загадки и испытывать тебя, помогая прийти к этой мысли самому. Отягощённый памятью, скорбью и болью сорвётся с золотого луча, сколь бы невесом ты сейчас ни был. – Спасибо за совет, мудрый Мимир. А насчёт Рагнарёка мы ещё поглядим. – Погляди, – усмехнулся великан. – Все знамения уже явлены, маг Хедин. Орёл и Дракон сошлись в смертельной схватке, прибегли к последней мере, но и она никого не спасёт. Сущее перестанет быть, однако от тебя зависит, каким оно воскреснет вновь. Ступай теперь, не медли. Упорядоченное обращается в единый кристалл, в зародыш грядущей вспышки, и те, кто гонит вперёд ледяные поля, не теряют время даром. От того, что ты сделаешь там, впереди, зависит… – Удержи речи твои, йотун! – властно скомандовала сущность с лицом Мерлина. – Что ж, спасибо ещё раз, многомудрый. Я иду дальше. – Я пожелал бы тебе счастливой дороги, маг, но счастья не будет. Это говорю тебе я, Мимир. – Посмотрим. – Хедин сделал шаг, и старый великан враз остался за спиной. Вокруг вздымался безжизненный серый лес, море взнесённых ветвей; словно чья-то исполинская рука смыла с них все цвета и краски. Великое Древо, сердце домена Духа Соборной Души, могучего Демогоргона. Но что за ним? Что дальше? Куда ведёт золотой луч? И, самое главное, – от чего или кого исходит? Ты давно уже понял это, сказало ему множество голосов. Только боишься в этом признаться. Этого не может быть. Он не находится здесь. Он давно ушёл, оставил сущее, Он… Золотой луч резко поднялся над серым морем. Мгла отступала, оставалась внизу, а вокруг была лишь пустота, звенящая, режущая. Внизу ничего. Ничего наверху. Только нить золотого огня. Истинные Маги не интересовались, что там, в самом Великом Пределе. Не пытались дойти до самой последней грани, где одно становится другим. Не этого ли символ кроется в золотистой черте? Неяркий свет, разлитый вокруг, умирал. Тьма сгущалась, отрезая Познавшего даже от того скудного подобия мира, что он оставил позади, от тени Великого Древа. Вновь ожил ледяной ветер, в слепой ярости бросаясь то с одной стороны, то с другой. Чувства. Память. Привязанности. Они потянут тебя вниз, беззвучно сказал Мимир откуда-то из дальней дали, но так, словно оказавшись у Хедина за плечом. Это последний рубеж. Откажись. Отрекись. Забудь. Как ты забыл собственные детство и юность. Отца и мать. Первые победы и первую любовь. – Я ничего не забывал, – громко ответил пустоте Хедин. – Это не я. Это миражи. Ничего этого не было. Или было, но не со мной. Зачем мне было явлено это – я не знаю. И не хочу знать. Я иду, чтобы вернуться. Я нужен – там, внизу или наверху – неважно. Я просто нужен. Ты очень нужен, сказало многоголосие. У каждого свой золотой луч, и у каждого он кончается в своём особом месте. Ты проходишь свой, и настала пора – взгляни! Тьма впереди заклубилась. Исчезли последние проблески серого света, Хедина окутал мрак, который так и хотелось назвать «изначальным». Золотой луч рассыпался облаком стремительно исчезнувших искр, и свет теперь исходил только от огненного меча в руке Познавшего Тьму да от его собственного «тела», сотканного из всё того же золотистого сияния. Привет тебе, Хедин. Ты дошёл, сказала темнота. – Привет тебе, великий. Спасибо, что дал мне дойти. Ты дошёл сам. – Я ни от чего не отрекался. Мимир ошибся, великий. Мимир не ошибся. Тебе осталось свершить последнее. – Что именно, великий? Прости, я не понимаю… Ты всё понимаешь, Хедин. И знал, зачем идёшь по золотому лучу. – Конечно. Чтобы вернуться, чтобы помочь… Нет. Ты шёл, чтобы перестать быть. Тьма смотрела на него мириадами глаз, словно ощупывая бесчисленными взглядами. Ты пришёл. Теперь ты перестанешь быть. Великий Предел должен исчезнуть, чтобы родилась новая монада. Вокруг тебя замкнётся кристалл. Поэтому Мимир мудро советовал тебе отринуть память. Но Истинный Маг потому и истинен, что движим совсем иным, нежели былые чувства. – Ты говоришь со мной, великий… зачем? Ведь ты всесилен… Нет всесильных в пределах Упорядоченного. Нет всесильных в пределах Хаоса. И лишь там, что лежит за рубежом бесконечности, кроется поистине Всесильное. Идея, что двигает всё и вся. – Идея не существует в отрыве от… Время истекает, мягко сказала темнота. Слишком много искажений внизу, слишком большой свободой пользовались смертные и бессмертные. Спаситель. Другие. Не страшись, Познавший Тьму, твоя участь прекрасна и высока… – Участь перестать быть – «прекрасна и высока»?! Мы все перестанем быть, сообщили ему. Всё и вся перестанет быть. Но у всех это случится по-разному. Тебе суждено… – Со мной – Пламя Неуничтожимое, – клинок поднялся, огненные сполохи рассеивали мрак. – Я прошёл сквозь бездну Неназываемого, я вывел оказавшиеся там души, такие же искры вечного Пламени, как и у богов, и у истинных магов. Мир должен жить, великий. Оставь нам шанс. Мы будем бороться!.. Ты не можешь говорить за всех, Познавший Тьму. Пламя Неуничтожимое есть лишь часть того, что оживило Упорядоченное. Оно не повинуется никому. Оно просто есть. И оно вспыхнет вновь – непременно вспыхнет! Но для этого ему надлежит угаснуть. День сменяется ночью, за ней… – Да-да, вновь настаёт рассвет, – перебил Хедин. – Может, для тебя, великий. Но не для тех, кто в Упорядоченном. Это закон, грустно сказали голоса. Вечное обновление требует вечных рождений и вечных смертей. – Я достаточно слушал о «всеобщем цикле», великий. Я не гожусь на предлагаемую роль. Если всё так, я предпочту сразиться в последний раз с Дальними и сгинуть вместе с ними. Красивые слова остаются красивыми словами, Хедин Познавший Тьму. И «роль» тебе никто не «предлагает». Это твоё предназначение. Высшее предназначение Истинного Мага. Великий Предел перестаёт быть, или, вернее, изменяется, становится тем центром, вокруг которого соединяются разные части кристалла. А предназначения не избегнет никто, и даже то, что ты называешь Творцом.