Я сразу же вспомнила, что точно таким же кружевом отделаны манжеты моего пиджака, в котором я ходила вчера, но говорить ли об этом следователю? Я вопросительно взглянула на мистера Хидса. – Нет, эта деталь не является частью одежды мисс Ломаш, – ответил поверенный. – А ты, стало быть, уже успел проверить все детали одежды мисс Ломаш? – ехидно спросил мистер Уотсон, явно намекая на что-то неприличное. – Да как вы смеете! – мигом завелась я. – Это вопиющая наглость! Делать такие намеки в моем доме! Следователь усмехнулся. – Значит, уже считаете дом своим? А ведь совсем недавно божились, что не хотели наследства. Я даже не успела достойно ответить, долго подбирая слова из-за нахлынувшего гнева, а мистер Уотсон продолжил: – На этом клочке ткани есть еще одна интересная деталь – белый волос приличной длины. И по нему мы без труда сможем определить личность того, кому он принадлежит. – Это все, безусловно, очень интересно, но в чем смысл допроса? – вкрадчиво поинтересовался мистер Хидс. – В том, что сегодня ночью кто-то почти полностью разрушил склеп рода Бреннон. Мисс Ломаш, что вы искали там? – Мистер Уотсон вперил в меня внимательный изучающий взгляд. – Мы подозреваем, что к этому может быть причастен убийца мистера Доминика Бреннона. После его пояснения до меня кое-что дошло – меня подозревают не только в отравлении собственного деда, но и в разрушении склепа, хотя связи я в упор не видела. О Безликая! Неужели я зацепилась за что-то в склепе и оставила клочок своего манжета? Как ни странно, мистер Хидс тоже молчал, вопросительно глядя на меня. – Я ничего не искала и не разрушала ничего, – прошептала я. – Я родственница Бреннонов по крови, склеп открыт для меня, и сегодня ночью я действительно была там. – Стоп! – выкрикнул мистер Хидс, прерывая мои откровения. – Нам нужна минута наедине, – сказал он следователю. – Ян, хватит! Ясно же, что девчонка что-то скрывает! Не мешай мне делать свою работу! – Нам нужна минута наедине, и по закону Диосты ты не можешь отказать в этой скромной просьбе. Некоторое время мистер Уотсон испытующе смотрел на поверенного, но очень скоро кивнул, и мы покинули гостиную, уединившись за дверью моей спальни. – И как это понимать?! – воскликнул мистер Хидс. – Я была в склепе, пошла сразу после вашего ухода, но Безликой клянусь, это не я разрушила его! – Какие демоны, мисс Ломаш, вас туда понесли? – Я хотела поговорить с духами рода. – И как, поговорили? – Мистер Хидс сложил руки на груди и с интересом рассматривал меня. – Я кое-что нашла. – Что именно? Я подошла к столу и достала вчерашнюю находку, завернутую в платок. – Вот, – протянула платок мистеру Хидсу. Тот развернул его и принялся внимательно рассматривать палец. – Знаете, мисс Ломаш, – не отрывая взгляда от пальца, проговорил он, – у меня есть подозрения, что именно это мог требовать наш убийца у вашего деда. – Палец?! – воскликнула я. – Бред какой-то! – Я пока возьму его себе, разберусь, что это. Поверенный спрятал странную находку в карман и принялся расспрашивать у меня о подробностях вчерашнего похода в склеп. – Итак, что у нас есть? Вашего деда кто-то шантажировал. Потом, когда он не отдал требуемое, его отравили. И теперь зачем-то разрушили склеп, – заключил мистер Хидс. – Но я не вижу связи между отравлением и склепом. – Уверяю вас – она есть. Сейчас возвращаемся. Я говорю, вы молчите, уяснили? От сосредоточенного тона поверенного мне стало не по себе, и я только кивала в такт его словам, выражая готовность лишь подчиняться. Мистер Хидс также велел мне проверить, действительно ли повреждена одежда, в которой я была вчера, и я с прискорбием признала, что оставила непонятно где добрый клок кружевного манжета. Что ж, надеюсь, мистер Уотсон примет правдивые объяснения всего этого. Скорее бы этот кошмар закончился! – Мы готовы продолжить беседу, – уверенно сообщил мистер Хидс, едва мы вошли в гостиную. – Я готов выслушать, что вы, мисс Ломаш, делали в склепе. – Моя клиентка действительно ходила в склеп, недавно. Хотела проведать покойного родственника. Как вы, должно быть, уже знаете, мисс Катарина не успела на погребение. – И именно поэтому мисс Ломаш решила забрать прах покойного себе? – прищурившись, спросил следователь. Я ахнула, осознав очевидное: он действительно думает, что я украла урну деда. Нет, я прекрасно знала, как работает большинство следователей, и более того – сама не раз помогала им. Но находиться по ту сторону баррикад оказалось ох как неприятно, страшно и волнительно. – Зачем вам прах, мисс Ломаш? – Это возмутительно! Мисс Катарина не воровала никаких урн! – воскликнул поверенный и вопросительно взглянул на меня. Я отрицательно покачала головой. Неужели он допускает мысль о подобном кощунстве с моей стороны?! Следователю явно не нравилось, что на его вопросы отвечает мистер Хидс, и он то и дело бросал на меня гневные взгляды. – По результатам расследования, которые я, несомненно, не стану разглашать, у нас есть повод думать, что отравитель требовал нечто от мистера Бреннона, и это нечто вполне могло храниться в склепе, который попытались взломать этой ночью. Поскольку дверь в усыпальницу не поддавалась, ее попросту снесли. У нас есть основания предполагать, что сам склеп был разрушен уже после того, как урна была похищена. Если бы склеп изначально был в таком состоянии, как сейчас, преступник не смог бы войти. Да и теперь видно, что магическая атака пришлась лишь на сами стены, подвальная же часть – сама усыпальница – почти не пострадала. Ощущение, что злоумышленник хотел продемонстрировать свою силу, взяв лишь одну урну – с прахом Доминика Бреннона. – Мне бы было незачем рушить стены, вход в склеп для меня открыт, – поспешила я указать мистеру Уотсону на очевидное. – Гипотетически преступник мог беспрепятственно войти в склеп, взять урну, а уже выйдя, разрушить стены, чтобы отвести от себя подозрения, – быстро взглянув на меня, ответил следователь и снова повернулся к поверенному. – Мы подозреваем, что в урне помимо праха могло находиться еще что-то. Прозвучало почему-то как намек или скрытый вопрос. Показалось, что мистер Уотсон думает, будто Ян в курсе содержимого урны. – Все может быть, – протянул мистер Хидс. – И я бы на вашем месте вплотную занялся поисками настоящего злоумышленника. – Хорошо, – резко кивнул мистер Уотсон. – Но, мисс Ломаш, ваш выезд за пределы Меренска по-прежнему невозможен, прошу вас учесть это. Я хотела было открыть рот в очередной попытке оправдаться, но мистер Хидс остановил меня, не позволив заговорить. Кто бы знал, как мне надоел этот гипотетический преступник, выдуманный мистером Уотсоном. С такой логикой, как у него, на любого человека можно повесить любое злодеяние! – Мы учтем эту неприятность, – учтиво ответил он, – и обязательно обжалуем запрет у вашего начальства. – Ян, если твой отец – глава патруля, это еще не значит, что тебе позволено все, – прошипел мистер Уотсон. – Я не позволю тебе организовать побег главной подозреваемой. – Ты не там копаешь, Денери, всего доброго. – Поверенный попрощался, явно намекая на то, что разговор окончен, и следователь тут же поднялся с кресла. – Мисс Ломаш, склеп не восстанавливать до завершения следствия, – уходя, приказал он. А я поняла еще кое-что: мало того что поверенный и следователь знакомы давно, так они, похоже, еще и терпеть не могут друг друга. И отец мистера Хидса – глава патруля. Да, надо же было такому случиться, что из множества поверенных я попала именно к нему. – Мисс Катарина, успокойтесь и не нервничайте, – едва за следователем закрылась дверь, проговорил мистер Хидс. – Сегодня я постараюсь узнать, что конкретно есть у Денери против вас. – Хорошо, – еле слышно прошептала я. – Сейчас я поеду к себе, а вас попрошу кое о чем. Я наконец-то оторвала взгляд от мысков туфель и вопросительно посмотрела на мистера Хидса. – Съездите к кузнецу, – он протянул бумажку с адресом, – у него ваша шкатулка, должно быть, она уже открыта. – Хорошо, – снова повторила я, принимая адрес из рук поверенного. – И не бойтесь, со мной вы в безопасности. Мистер Хидс вскоре ушел, а я снова ему поверила. Он был резок, язвителен, саркастичен, но при этом я не сомневалась в его уме и проницательности. Помню, в глазах поверенного загорелся азартный огонь, едва он узнал, кто именно ведет мое дело. Возможно, у них какие-то старые счеты, но это не важно. Главное, чтобы Ян Хидс вытащил меня из этой трясины обвинений. – Мисс Катарина, не огорчайтесь, это какое-то недоразумение, – попытался подбодрить меня дворецкий. – Я долго сотрудничала с патрульными, и вы даже не представляете, какое количество людей оказалось в темницах из-за вот таких недоразумений. – Я помолчала, собираясь с мыслями, и решила, что бездействовать смертельно опасно. – Мне нужна карета. Дворецкий кивнул и удалился. Я же поспешила к себе, чтобы захватить шляпку, а когда спустилась, Уайлд уже ожидал меня у двери. Он осторожно набросил мне на плечи плащ и заботливо протянул зонт. Я благодарно улыбнулась и – неожиданно даже для самой себя – спросила: – Уайлд, дед оставил вам целое поместье, а вы продолжаете работать здесь. Почему? – Мистер Доминик очень любил вас, мисс Катарина, и я не могу оставить вас в такой ситуации.