– Люди, – нерешительно позвала я. – Здесь кто-нибудь есть? Входить в чужой дом, пусть и с приглашением, я не хотела. Вдруг это ошибка и меня вовсе не ждут? Неожиданно послышались шаги. Я замерла. Вскоре передо мной появился высокий худой человек с запавшими щеками, в строгом костюме. – Мы ждали вас, мисс, – холодно и спокойно сказал он. – Я Катарина Ломаш, здесь жил мой дедушка. – Я продемонстрировала, видимо, дворецкому изрядно промокшее письмо. – Я отлично знаю, кто вы. Входите скорее, льет как из ведра. Не став мешкать, я быстро вошла, а дворецкий закрыл за мной дверь. – Позвольте ваши зонт и шляпу. И аккуратнее с плащом, не накапайте на паркет. Дворецкий поместил зонт в сушилку, а шляпу вместе с плащом повесил обсыхать у камина. – Мое имя – Уайлд, я дворецкий мистера Бреннона, да упокоит Безликая богиня его бессмертную душу. – Милосердна Безликая богиня, – ответила я стандартной фразой. – Я не слишком поздно? – Прах мистера Бреннона уже поместили в урну, сейчас жрицы Безликой проводят песнопения, – ответил он. – Что же вы стоите, снимайте сапожки. – Боюсь намочить паркет, – тихо ответила я, но все же начала разуваться, чувствуя себя крайне неуютно и вообще не понимая, зачем приехала. – Мы с дедом не были близки, – заговорила я, отдав дворецкому свою обувь и получив взамен из его рук легкие туфли. – Удивлена, что он хотел моего приезда. – Мистер Бреннон никого не любил сильнее вас, – окончательно ошарашил меня дворецкий. – Проходите к камину, согрейтесь. Или вы хотите послушать песнопения? – Нет-нет, спасибо, – поспешно отказалась я и направилась к камину. – Понимаю, вы только с дороги, но для мистера Бреннона было очень важно, чтобы эта вещь попала к вам. – Дворецкий протянул мне небольшую металлическую шкатулку черного цвета, без замка или отверстия для ключа. – Я сделаю вам чай. Он оставил меня одну в чужом доме, у огромного камина, с неизвестным предметом в руках. Его слова о любви деда ко мне и вовсе вогнали меня в ступор. Я не видела его ни разу в жизни, он не искал общения, да и я была слишком обижена, чтобы пытаться наладить отношения. Но сейчас его не стало, и одной Безликой известно, чего хотел Доминик Бреннон, когда просил вызвать меня в Меренск. Дворецкий вернулся быстро и, подвинув ко мне небольшой кофейный столик, водрузил на него заварник и несколько изящных фарфоровых чашек, что подразумевало совместное чаепитие. – Как он умер? – поинтересовалась я. – Его отравили. – Намеренно, ядом? – Контрантом. Я поперхнулась и громко закашлялась. Контрант – мое первое изобретение после окончания обучения! Какая ирония. Моего деда отравили ядом, который изобрела я. – Уже выяснили, кто это сделал? – хрипло спросила я. – Увы, но расследование начнется только после всех положенных церемоний, связанных с погребением. Тело, конечно, уже осмотрели, но место преступления посетить пока нельзя по известным причинам. Я кивнула, отлично понимая, что место убийства можно без опаски посетить лишь на третий день после происшествия. Каждый раз, когда один человек крадет жизнь другого, слуга Многоликого бога опечатывает место смерти на несколько дней, чтобы воронка, по которой души усопших переходят в мир теней, успела закрыться. Одно дело – просто забрать тело, другое – проводить расследование, которое, естественно, не обходится без использования магии. Магия расширяет воронку, мешает ей «срастись», и душа усопшего рискует навеки зависнуть меж двух миров. Почему-то подумалось, что, раз речь идет о моем яде, я, возможно, смогу помочь следствию. – Помнится, именно вы подарили Диосте это чудное средство? – словно бы прочитав мои мысли, невзначай поинтересовался дворецкий, отпив маленький глоток чая. Я вновь непроизвольно поперхнулась своим напитком и поспешила отставить изящную чашечку. – Да, контрант – мое изобретение. – Как выяснилось, весьма опасное, – невозмутимо отметил чопорный Уайлд. – Он почти безвреден. В малых дозах, – попыталась оправдаться я. – Не вините себя. Плохие люди часто используют вещи, придуманные хорошими. – Он задумчиво помешал ложечкой темно-коричневую жидкость и, отставив чашку, поднялся. – У меня есть отличное вишневое печенье, сейчас принесу. Я ошарашенно проводила взглядом высокого мужчину. Деда убили. Отравили ядом, придуманным мной. Какая ирония, какая насмешка судьбы! Мне не хотелось чая или печенья. Согревшись у камина, я мечтала лишь о горячей ванне и сне. А еще больше мечтала поскорее покинуть этот дом. Пока я рассматривала причудливые статуэтки миниатюрных драконов, расставленные на камине, вернулся Уайлд с подносом ароматного печенья. – Вы обожали его, когда были малышкой, – впервые улыбнувшись, поведал дворецкий. Я сглотнула, настороженно глядя на него. Неужели еще один сумасшедший? – Возьмите, оно такое же, как в детстве. – Он протянул мне тарелку, на которую положил несколько печений. – Помните, как вы переели его и вашу милую мордашку покрыла сыпь? – Не помню, – опасливо проговорила я и взяла тарелку. В голове появилась мысль, что два разных человека вряд ли могут ошибаться и, возможно, я действительно бывала в этом месте. Осторожно откусила рассыпчатую сладость. Нет, я определенно не пробовала его. Такую вкуснятину невозможно забыть. – Как жаль. А я приготовил для вас ту комнату, в которой вы останавливались, и даже нашел несколько ваших старых игрушек. Нет, здесь определенно что-то не так. Я должна выяснить, в чем дело. – Я очень мало помню из детства. – Неожиданно меня посетила мысль, что разгадки на поверхности, стоит только задать правильный вопрос. – Я часто гостила здесь? – О да, мисс Катарина, каждое лето, пока вам не исполнилось восемь. Я думал, в таком возрасте дети уже запоминают события. – Только до восьми? А после? – игнорируя замечание дворецкого, спросила я. Что-то явно было не так, и я твердо решила узнать, что именно. Как я могу не помнить визитов к деду, если отлично помню, как Джимми Паркинсон разбил мне голову камнем в четыре года? Или как отец подарил мне первую в жизни деревянную куклу? А мне ведь было только три! Я отлично помнила свое детство и не сомневалась в этом. – После смерти младшего мистера Бреннона вы больше не появлялись в Меренске. – Уайлд с сочувствием посмотрел на меня. – Младшего мистера Бреннона? – глухо переспросила я. – Простите, я не хотел разбередить старую рану, напоминая вам о кончине вашего батюшки. О кончине батюшки?! То есть мой отец погиб, когда мне было восемь? Я впала в ступор. Все сказанное мужчиной было похоже на горячечный бред. Хотела возразить, но Уайлд продолжил: – С вашей матушкой у мистера Бреннона были натянутые отношения. Она больше не пускала вас сюда погостить. Впрочем, вы и так все знаете. Я кивнула, отчетливо понимая, что не знаю ни демона. А если начну расспрашивать – привлеку ненужное внимание дворецкого. Пусть лучше рассказывает сам, а я буду запоминать. Потом, когда получу достаточно информации, постараюсь понять, кто из нас сошел с ума. Но дед в очередной раз поразил меня: это насколько нужно ненавидеть собственного сына, чтобы придумать историю о его смерти?! – Уайлд, мне не терпится посмотреть, как изменилась моя комната. – Конечно, мисс Катарина, – просиял дворецкий и, поднявшись, направился вглубь дома, поманив меня за собой. Звуки песнопений становились все громче, а запах воска – отчетливее. Я даже прикрыла нос платком, пока мы не свернули в просторный коридор с развешанными по стенам подсвечниками. Да, мистер Бреннон был богат, и его особняк словно кричал об этом, демонстрируя гостям идеально выбеленные потолки, обои, инкрустированные россыпью алмазной пыли, портьеры с вытканным золотыми нитями узором, дорогую древесину и идеальную чистоту. Уайлд распахнул передо мной дверь и торжественно указал в проход. Я вошла и сразу же замерла на пороге. Это была прекрасная комната. Будь я ребенком, скакала бы от радости, увидев подобное. На стенах были изображены герои популярных в моем детстве сказок, причем нарисованы они были очень талантливо. Интерьер оформлен в розово-бежевых цветах, и кровать – мечта любой малышки. В пять лет я продала бы душу за такую! Огромное зефирно-розовое нечто под летящим полупрозрачным балдахином. – Я могу остаться здесь? – спросила у дворецкого, с детским восторгом рассматривая сказочную комнату. Мне нравилось здесь, а кровать уместила бы и трех девушек моей комплекции. – Конечно, мисс Катарина! Эта ваша комната, вы сами выбирали убранство. Вспомнили? – Кажется, да, – солгала я и уже уверенно прошла внутрь. – Располагайтесь, ванная вон там. Я принесу ваш багаж. Уайлд ушел, а я, как маленькая, подбежала к огромной кровати и забралась на нее. Подпрыгнула, звонко рассмеялась, потому что меня забавно отпружинило, и подпрыгнула еще раз. Потом вспомнила, что у меня вообще-то траур, и, дождавшись Уайлда с моей сумкой, отправилась принимать ванну. Не знаю, кем была та девочка, что гостила здесь, но жила она как принцесса. Мне в мои пять – семь лет такое и не снилось. Разомлев в горячей воде, я закуталась в длинный халат, ждавший меня на вешалке, и улеглась в мягкую розовую постель поверх одеяла. На стене, как по волшебству, загорелась разноцветная гирлянда из магических шаров, освещая пространство. Мне необходимо было подумать и обсудить кое-что с отцом. Но папа, вероятно, уже спит, так что свяжусь с ним утром, а пока нужно отдохнуть. Не хватало еще подцепить какую-нибудь заразу по дороге сюда. Я долго не могла уснуть, рассматривая единорога, изображенного на стене комнаты. Величественное животное било копытом, явно угрожая недругу, а от рога исходили объемные искры магии. Девочка, выбиравшая рисунки, была с фантазией. В какой-то момент мои веки отяжелели, впуская в сознание тревожную дрему. В первый раз странный вой был тихим, шелестящим, словно порыв ветра попал в щель между оконными рамами. Я встрепенулась и подбежала к окну. Немного постояла, прислушиваясь и наблюдая, как тонкие деревца гнутся почти до самой земли. Уже почти успокоилась, списав все на тревожный сон, но вой повторился снова. Резкий, пронзительный и невероятно близкий. Я никогда не видела призраков. До этой ночи мне не приходилось бывать в доме, из которого еще не ушел дух. Кожа стала гусиной, несмотря на то что в комнате было тепло, и ноги подкосились. Я медленно обернулась, стараясь не делать резких движений. Не знаю, как мне удалось сдержать крик. Сейчас я не могу этого объяснить, потому что, обернувшись, я увидела полупрозрачную фигуру высокого седого мужчины. Призраки не говорят с живыми и не причиняют вреда, но сам факт его присутствия… – Уайлд, – шепотом позвала я. Призрак никуда не девался, изредка подвывая. – Уайлд! – уже прокричала я. Казалось, дворецкий караулил за дверью, потому что появился он почти мгновенно. Призрак, к слову, продолжал стоять передо мной. – Простите, Уайлд, я не знаю, что делать… Дворецкий обошел дух бывшего хозяина по кругу, придирчиво осматривая полупрозрачную фигуру. – Вы, должно быть, жутко перепугались, мисс Катарина. Я сейчас принесу вам папоротник. Мы не повесили его в этой комнате, не думали, что вы так скоро прибудете.