Долговязый прищурился: – Сколько там? – это он про гималеонов спросил? Курутаги не подчиняются военным? Тогда как, черт возьми, они думают выиграть? Я не понимаю в том, что разворачивается под носом, а желающих объяснить в чем же, собственно говоря, дело, нет. – Двоих убила, пока шла к вам, – ответила я и, заметив, что военному чуть стало легче, добавила, – я их определяю по тени, – солдаты переглянулись и мне пришлось объяснить подробнее, о чем незамедлительно проинформировали прикрывавшую связиста группу. – Мне бы доложить премьер-министру изменения… С секунду военный смотрел мне в глаза, я видела, что при других обстоятельствах, командир не за что бы не допустил меня к министру, но чую нутром, ему самому не нравится творящаяся чертовщина. – Можете пройти! И… – военный замялся, – Спасибо. Я отсалютовала и скрылась за дверью. Глава 22 Студия была забита декорациями из стали, пластика, метала и прочего дерьма. Специализированные стены не пропускали ни единого звука снаружи – если начнется заварушка, военные не должны это услышать. Не хотелось бы в такой чрезвычайной ситуации стрелять по своим. Я пошла на свет, стараясь держаться ближе к теням инсталляций. Стол, за которым раньше вещал премьер-министр перевернут, стулья валялись тут и там, а на месте вещания, дрались двое. Одного из них я узнала по белоснежной косе. Второго, не менее рослого раньше я не видела – пропавший друг Душегуба! Он жив! Под ногами, возле сцены, валились туши гималеонов, я насчитала около пяти. Иномиряне, отбрасывая друг друга, отвешивали удары настолько мощные, что от них исходили невидимые волны силы, которые я ощущала собственной кожей. Я отметила, что Душегуб бьет в пол силы, в то время как Кровавый старался убить напарника. Комитетчик был ранен, красное пятно разливалось на его боку, из ноздрей и глаз тоже текла кровь. Кровавый нещадно использовал дар. – Брат, очнись, прошу тебя! Ты можешь освободиться, просто не подчиняйся ему! – тяжело дыша, увещевал Душегуб. Тут, из сломанных за их спинами декораций, на сцену выкарабкался премьер-министр. Его, по-видимому, откинули туда минутами раньше, судя по разорванной одежде и царапинам на пузе, тот принимал активное участие в драке. Зрачки глаз белесые, а движения дерганные и нелогичные. В нем тоже сидит паразит-курутаг. – Душегуб, знаешь, ты ведь не помешал нашему плану нисколечко, надо сказать, ты его часть! – ухмылялся политик, министр достал из груды декораций железный прут и направился к иномирянам, – Будет приятно завладеть наконец вашей высшей расой. Вы физически сильны, а когда мы обнаружили в лабораториях, что можем войти в вас, счастью не было конца! Гималеоны лишь подготовка к вселению! – Попробуй обладать мною, – приглашал Душегуб, отпихивая Кровавого в сторону. – О, нет, нет. Я не достоин такой чести, ты вместилище лидера! Самого главного… у вас так много общего, питаться бессмертными душами! Он и твое тело возглавят не только Объединенную Землю, мы покорим космос! – тело противно захихикало. Наверное, он бы еще много чего мог говорить, но я решила проверять не стоит и выстрелила в премьер–министра, уравнивая шансы на победу. Пуля проделала дырку в его черепе, тело, с грохотом выронив железное оружие, осело на пол и затихло. Комитетчик оглянулся в поисках стрелка, а я, в это время, шагнула в пределы видимости. – Стася? – удивленно выдохнул Душегуб, ловко увернувшись от кулака Кровавого. – Не стоит благодарить, – и в этот момент справа уловила движение. – Черт! – только успела выкрикнуть, как меня сбило с ног невидимое, больно вцепляясь в бок. Мы полетели с тварью на пол, ломая искусственные перекрытия. Бок противно сжало, я заорала, и животина мгновенно стала переходить в форму, в которой ему легче всего меня будет сожрать. Зубы удлинились и я почувствовала, как бронежилет поддается и пропускает острые иглы мне прямо в кожу. Я зашипела от боли. Протиснув дуло пистолета в ширящуюся пасть, что готовилась перехватить меня поглубже, расстреляла гадость в упор. Какое-то время тварь не разжимала зубы и мне пришлось отдирать его от себя. Укусы щипали. Вот же зараза, даже плащ с бронежилетом не спасли. Я кое-как вылезла, побарахтавшись с кусками конструкций, и пошатываясь направилась в сторону иномирян. Душегуб волновался, выглядывал меня и звал по имени, за что жестко пропустил пару ударов по лицу. – Я же сказал тебе не лезть! – Зло выкрикнул комитетчик, когда я приблизилась. Душегуб откинул друга подальше, заметно, ему становиться хуже. Грудная клетка тяжело вздымалась и опадала. Он на пределе. – Прости, но это перестало быть просто расследованием, и это давно перестало быть твоим делом, – я подняла руку, целясь в Кровавого. – Не смей! – проорал Душегуб. – Твоего друга уже нет, разве ты не видишь? – я моргнула, стараясь получше прицелиться, Кровавому тоже досталось, иномирянин тяжело поднимался на ноги и несколько раз оступился, еле удерживая баланс тела, – А я не могу так рисковать! – уже тише, себе, но памятуя о хорошем слухе урса, знала наверняка, Душегуб меня расслышал. – Вот же! – прицелиться не удавалось, зрение расплывалось, руки тряслись, а я сама готова была потерять сознание. По всему выходило, что слюна гималеона содержала в себе какую-то ядовитую дрянь. – Нет! – снова прокричал комитетчик, уводя тело Кровавого с траектории выстрела. – Твою ж мать, – выругалась я, – Душегуб, если не прекратить все это, то начнется война, нас всех уничтожат, ты не можешь спасти его! – Это мой друг и брат! Он защищал вашу планету, не меньше моего. Быть марионеткой или умереть так просто я ему не дам! И тут своими задушевными разговорами я отвлекла внимание Кровавого на себя. Черт, промелькнуло в голове, Душегуб говорил, о его даре, надо только отползти подальше, но не получилось. Я обессилено дрогнула и больно упала на колени. Пошатываясь из стороны в сторону, упала на ладони вперед. Передо мной на пол полилось, глупо уставившись на бетонную поверхность, рассматривала пол и до меня не сразу дошло, что это что-то течет из носа. Потом почувствовала щекочущее движение по шее, кое-как удерживая себя, отняла одну руку и провела по лицу, посмотрела на ладонь. – «Кровь», – мелькнуло в голове, перед тем как я завалилась на бок, захлебываясь собственной кровью, выгнулась от боли, прошившей тело и заорала на весь павильон. – Стася! – возглас Душегуба еще долго будет стоять в моих ушах. Я почувствовала, нежели увидела, как вокруг задрожало, как вырвалось и полетела наружу чья-то высвобождаемая сила. Закрыла глаза, прощаясь с жизнью. Я узнала это ощущение: внешнее давление, а скоро должно прийти облегчение, даже была бы не против того, что меня окончательно убьет именно Душегуб, лучше уж он, чем невыносимая мука от дара Кровавого. Сквозь пелену я увидела, как свалился рядом со мной иномирянин, его остекленевшие желтые глаза смотрели прямо на меня. Кровавый умер. А я отчего-то еще дышала. С трудом перевернулась на спину, чтобы избежать этого пронзительного, казавшегося смотрящего на меня с укором взгляда урса. Комитетчик подошел, присел рядом, переводя дыхание. Я почувствовала, как его руки наскоро прощупали меня. Душегуб, повозился с чем-то, а затем руку проткнула иголка, вводя какое-то лекарство. После этого комитетчик, ни слова ни говоря, поднялся и вышел прочь, оставляя меня одну, среди груды трупов. Нет, он не тронул меня… зато, как я узнала позже, Душегуб убил в башне все живое. Одновременно поглотив без остатка: трясущуюся от страха секретаршу, что пряталась под столом в приемной у Клариссы; парня-технаря, что обязан был следить за непрекращающейся трансляцией; военных и даже первых долетевших до нас полицейских, снаряженных шефом; и конечно, своего друга, Кровавого… – Прости… – прошептала я во след, сглатывая слезы. Глава 23 Кое-как поднявшись, превозмогая боль, я доползла до сцены, подняла и поставила стул, опустилась на него. Вся в крови, грязная, напуганная, уставшая до смерти. – Вирус, все готово? – промямлила я, а потом сплюнула мешавшую кровь на пол, утерлась рукавом. – Да, – наконец ответила программа. – Включи прямой эфир… – я снова закашлялась, легкие горели огнем, но после сделанной инъекции Душегубом, стало значительно лучше. – Можешь начинать, – проинформировала Вирус и на меня двинулся громоздкий рукав, на конце которого включилась и заработала камера. – Здравствуйте! Меня зовут Станислава Никитина, я частный сыщик, – представилась и мой голос на мгновение дрогнул, а в носу защипало, я не знала, что сейчас происходит на улицах, но воображение рисовало кучи мертвых людей, вздох, – Я обращаюсь к людям Объединенной Земли! Вы должны знать правду! – зло вытерла под глазами, —Комитет раскрыл заговор против человечества! В преступную группу входил премьер-министр и несколько высокопоставленных лиц. Гималеоны, убивающие людей, произведены на планете Земля, нашими учеными! – Вирус вставляла доказательства, я следила за этим боковым зрением, через студийный монитор, который хоть и был разбит, но показывал исправно через сетку повреждений. – Иномиряне столетиями помогают нам, – Душегуб предстал перед взором и я судорожно втянула воздух, – единственным условием мира между нами, была забота о сохранении планеты и ненападении на представителей Урсов. Один из них сегодня погиб … – я говорила и говорила… – Прошу, – когда сухие факты расследования были обнародованы, я обратилась к пришельцам, – не уничтожайте землян! Все под контролем, и сейчас Договор соблюдается! Я не рассказала о курутагах, потому что не хотела давать еще один повод уничтожить нас, ведь мы стали невольными переносчиками паразитов, что стремились к захвату урсов. – Дайте нам шанс… – Стоило мне договорить эту фразу, как сознание отключилось. Пришла в себя, когда Том Страйк и представители Комитета, во главе с Тори, прибыли в башню. Полицейский что-то говорил, предлагал воды, гладил по голове, я не реагировала, оставаясь в мыслях, где-то в пустом бункере без эмоций. Мне сделали укол, кажется, это была Мона, она страховалась, чтобы со мной не произошло того же, что и с монашками «Истиной веры». – Дай мне что-нибудь от яда… – хрипло попросила я врача. Мона приблизилась поближе, оттянула нижнее веко, противно посветила фонариком, а потом кольнула палец, выдавливая капельку крови. Меня снова замутило. Страйк подставил плечо. – Держись, дочка, – прошептал шеф и погладил по голове. Врач, тем временем мазнула каплю по мгновенному тесту и выругалась. – Что? – одновременно спросили мы с Томом. – В твоем случае только плазменное очищение, – Мона сделала несколько пометок и спросила, – Как в тебя попал яд? Я осторожно отодвинула плащ, открывая укус гималеона. Сквозь прокушенный бронежилет сочилась кровь. – Вот же, – чертыхнувшись, врач, передала информацию, чтобы подготовили реанифлай, и не теряя времени, Котэ отодрала бронежилет и занялась очищением раны. Мы все еще ожидали прилета реанимации, когда к нам подошел комитетчик. – Станислава, – Тори присел на корточки передо мной и извиняющимся тоном произнес, – Никитина, вы арестованы за убийство премьер-министра и заместителя руководителя Комитета. И тут Том сорвался. Шеф что-то кричал, брызжа слюной, его держали парни из полиции. Я же укоризненно посмотрела на приемного отца, с помощью Моны доплелась до него, обняла, чтобы он перестал кидаться на Тори, ободряюще улыбнулась, тяжело боднула его лбом. Том шумно выдохнул. – Расследование не закончено, – прошептала я ему и, обращаясь уже к Тори, – Могу я взять с собой медработника? Комитетчику было не ловко, он готов был мне отказать.