Не ходи из Зоны убивать, – пробормотал мутант, высунул из-за ствола шишковатую башку с роговыми пластинами на лбу, со впалыми глазами старика и безгубым ртом ящерицы; то, что Кай принял за плащ, было темной кожистой перепонкой, покрывающей всю спину. – Потеряешь больше, вынесешь себе приговор. Лучше быть мертвым, чем управляемым живым! С диким хохотом мутант рванул прочь, расплескивая лужи, теперь перепонка больше напоминала крылья. Кай целился твари в спину, но не стрелял. Бред какой-то. «Управляемый живой» – что это? Звучит зловеще. Стоит ли верить мутанту? Большая их часть опасна, меньшая – морочит голову, полезных мутантов не бывает. Раньше Кай поостерегся бы, сейчас плюнул под ноги и зашагал дальше, потому что образ Койота влек его, как разлитая в воде кровь – акулу. * * * Как и большинство баров, заведение Буряка располагалось над бункером, таких бункеров военные построили штук двадцать, чтобы спасаться от выбросов, а потом бросили, отчаявшись покорить Зону, и их облюбовали сталкеры. Почти все бары были деревянными, Буряку повезло, ему достался недостроенный бетонный каркас, напоминающий ДОТ. Группировка «Анархия» помогла со строительством: единственное окно забрали ставнями, поставили бронированную дверь, и теперь бар больше напоминал мини-бункер, где запросто можно было переждать даже гон мутантов. Сейчас дверь была распахнута: заходи, бродяга! Оставляй свои денежки! Криво усмехнувшись, Кай достал из контейнера «маску», положил в карман и расслабленной походкой направился в бар, где кто-то тихонько бренчал на гитаре и пел. На пороге он разобрал слова: Сон станет явью, сном станет явь, Душу отдай, а сердце оставь. Хочешь узнать, в чем правда моя? Черный Судья, Черный Судья… Голос у тучного, краснолицего Буряка был, как у студента-первокурсника. Он сразу же почувствовал клиента, поднял голову, улыбнулся Каю и отложил гитару. Здравствуй, бродяга! – он поднялся, и рубаха облепила необъятный живот. Койот здесь? – спросил Кай. Здесь, – кивнул Буряк. Еще кто здесь? Мы вдвоем, – Буряк раскинул руки. – Погода нелетная. А ты кто? Кай положил автомат на стол, стянул капюшон. Мне бы выпить и согреться. Зови Койота, он меня давно дожидается. Так кто ты? Масленица. Зови, давай. Буряк захихикал, и двойной его подбородок затрясся: Койот! Иди сюда, к тебе какой-то шутник пожаловал. Ждать пришлось с минуту, и из-за незаметной за барной стойкой двери вышел Койот, на ходу застегивая штаны. Да что ж такое, отлить спокойно не дадут! Он перевел взгляд на гостя, и, конечно же, не узнал его. Кай плотоядно улыбнулся, осмотрел Койота с бритой головы до тощих ног колесом, задержал взгляд на венке, пульсирующей чуть выше надбровного валика. Ни волосы, ни брови, ни ресницы у Койота не росли, зато имелась густая пегая щетина. Чего тебе? – бросил он небрежно. Автомат Кая лежал на столе, и никто не ожидал, что он выхватит пистолет из нагрудной кобуры и выстрелит Буряку в голову. Не успел Койот дернуться, как черный глаз ствола уставился на него. Только дернись, – процедил Кай. – Медленно поднимай руки. Койот икнул, повиновался. Недолго думая Кай выстрелил ему в колено, и пока Койот вопил и корчился, обыскал его, отшвырнул к стене «стечкина», кастет и два ножа, за грудки встряхнул его, посадив на стол. Ыыыы, ааооу, чего тебе? Заааоооууу что?! Кай ударил его, хрустнули носовые кости, Койот забулькал, и на его майку хлынула кровь. Больно, гнида? Еще больнее будет. Хотелось бить еще и еще, превращая его обезьянью рожу в отбивную, но Кай заставил себя остановиться, иначе Койот не сможет говорить. Группировка «Сами». Позавчера. Помнишь? Лицо Койота исказила судорога, в глазах застыл ужас. Это не я… Это ошибка, я… Кай щелкнул выкидухой, поднес лезвие к глазу Койота: Я знаю, что это был ты. Койот замер, он боялся даже вдохнуть, потому что одно неловкое движение… Кто был с тобой. Говори. Кое-что я и так знаю, если соврешь… Паштет и Микроб, – Кай убрал нож, и Койот зажмурился, громко икнул. Хорошо. Правильно. А теперь ты назовешь имя заказчика. Убивать тебя я не стану, свяжу и запру. Если соврешь, вернусь, и мы продолжим беседу, но я уже не буду таким добрым. Глава 4 Некуда бежать Лексус пролетел по главной дороге метров двести и сразу же свернул на проселочную, покатил вдоль домов, повернул в проулок. Вой полицейских сирен постепенно отдалялся и вовсе смолк, но выдыхать было рано, они обязательно вернутся, когда поймут, что потеряли жертву. Хотя адреналин подстегивал к действию, Лексус велел себе успокоиться, выехал на крайнюю улицу, примыкающую к лесу, заглушил мотор и потер виски. Что случилось и что делать? Его сдали. Когда полицейские ворвались в дом, кто-то начал отстреливаться и получил пулю в лоб или в другое место. Во время обыска нашли два незарегистрированных ствола, паспорт и загран на чужое имя, кучу артефактов и полуголую девку. Вот что случилось. Больше всего Лексуса волновало, что он подставил Серегу, дом-то на него оформлен. Да еще и Серега приперся раньше обещанного, сейчас, наверное, показания дает. У него жена и дочка, он не станет выгораживать друга, чтобы потарахтеть на лесоповал, так что, скорее всего, сдаст с потрохами. Может, и не сдаст, может, назовет то имя, что в загранпаспорте, но на это рассчитывать не стоит. Что делать? Думай, голова! Если не придумаешь, будешь срок мотать лет десять. Серый знает все явки и пароли, даже о конспиративной квартире знает. Но он может не сразу о ней рассказать полицейским! Там есть деньги, еще один паспорт гражданина Республики Беларусь, пистолет и некоторые арты. Если примчаться туда раньше полиции, есть шанс выкрутиться из переделки. Правда, с домом, машиной и безбедной жизнью придется распрощаться. Жаль, мотоцикл слишком приметный, теперь это будет работать против Лексуса, но другого транспорта нет. Оставалось надеяться, что номер полицейские не разглядели, и пока они не доберутся до ПТС, ориентировка не будет точной. Лексус выбросил мобильный – нужные телефоны он знал наизусть, – развернулся и покатил в обратном направлении, пытаясь вспомнить, будут ли на его пути камеры или пост ДПС. Сперва надо проехать по кольцевой – это километров пять-семь, там чисто, затем повернуть в спальный район. Пока полицейские едут в другую сторону, но скоро они спохватятся и перекроют все направления, если уже не начали. Лексус вырулил на главную и выжал газ, петляя между машинами и срывая визг клаксонов. Чуть не влетел под грузовик, еле успел перестроиться и полетел между крайней левой полосой и обочиной. Ему везло, и он доехал без приключений, снизил скорость, вписался в нужный поворот и устремился вдоль новостроек, пятиэтажек, промбазы, торгового центра. Теперь надо налево… Пропустить чертову «нексию» и – километр прямо, снова налево… Снова склады, склады, склады, а за ними – небольшой рабочий квартал: хрущовки, деревянные бараки и новостройки вдалеке. Лексусу надо было во двор, где девятиэтажки. Вроде пока все нормально, «хвоста» нет. Проехать этот двор, а в соседнем – нужный дом, хорошо, связка ключей с собой. На всякий случай он не стал подъезжать прямо к подъезду, припарковал мотоцикл за «Газелью», чтобы его не было видно, спешился, шлем тоже оставил и по возможности расслабленно направился к цели, поглядывая по сторонам. Надо бы поторопиться, но наблюдатель скорее обратит внимание на нервного, чем на спокойного. Теперь – пройти через арку в жилом доме, остановиться, изучить обстановку. Паренек выгуливает мопса на детской площадке, пса тискает девочка в зеленом платье. Возле первого подъезда – четыре бывших в употреблении камеры наружного наблюдения, то есть бабушки. На балконе третьего этажа курит мужик в белой майке. Две девочки-подростка замерли в тени березы, увлеченные смартфонами. Унылейший район! За два месяца, пока тут жил, Лексус чуть не помер от тоски. Никого подозрительного. Еще раз осмотревшись возле первого подъезда, Лексус скользнул внутрь, на цыпочках взобрался на второй этаж, толкнул дверь – заперта, изучил замок – вроде не тронут. Вставил ключ и два раза повернул, приоткрыл дверь и вошел внутрь, бросился к сейфу, ввел код и принялся сгребать деньги и документы в обычный целлофановый пакет. Время неслось галопом. Закончив с документами, Лексус достал «ТТ», обмотал его вторым пакетом, сунул под мышку и, прежде чем навсегда распрощаться с квартирой, выглянул в окно, выходящее во двор, и оторопел: в ту саму арку, куда он только что вошел, въезжала полицейская машина.