– Да, маг оплошал, это же надо, вместо заклятия упокоения наложил благословение Хранителя! – Он громко рассмеялся. – Как мертвец запрыгал, заскакал – и страшно, и смешно. Такого танца даже Фрольт-мельник после трех жбанов эля не вытворял. Паренек в это время спросил: – Ты че орешь? – и уставился на Савула. – Да я вроде, ваша милость, не шибко громко говорю, – ответил крестьянин. – А ты кто? – вновь спросил маг, не сводя с него взгляда. – Так Савул я, смотритель с поселкового кладбища. А парень, словно не слушая его, сам себе ответил: – Я – Артем. – И опять спросил: – А ты кто? – Так Савул я, смотритель с поселкового кладбища, – озадаченно повторил мужик. А маг опять повторил свое имя, переиначив его: – А я – Артам. Ты чего орал? – Снова здорово! – покачал головой возница. – Ты потише говори, – произнес он шепотом и посмотрел на Савула. Тот согласно закивал. – Так, я вижу одним глазом, – сам себе ответил паренек и продолжил, вроде как успокаивая сам себя. – Я тоже вижу одним глазом, ты каким видишь, Артам? Я – левым. А ты? – Он смотрел на Савула требовательно и сурово. – Так… я двумя, ваша милость, – ответил тихо крестьянин и переложил копье на другое плечо. – Я вижу правым, – неожиданно поведал маг. – Видит он! – проворчал возница. – То левым видит, то правым. Видимо, сотрясение у него мозгов произошло. Хорошо голова цела, а кость мертвяка хрясть – и вдребезги. Как он заклятия-то перепутал?! Понять не могу. – Так они вчера с мельником Фрольтом упились до тифлингов, мы его из зерна в клети еле живого выкапывали, вот и перепутал спьяну. Паренек словно прислушался и сурово спросил, продолжая ковырять взглядом смотрителя кладбища: – Так ты пьешь? – Савул промолчал, обдумывая вопрос, а маг сам себе ответил: – Бывает, а кто не пьет? Ты, что ли? – И следом противоречиво, но твердо заявил: – Я не пью! – О как! – засмеялся возница. – То пью, то не пью. Точно сотрясение. – А ты, собственно, кто? – вновь спросил он Савула. – Так Савул я, ваша милость, смотритель с поселкового кладбища, – терпеливо, в который раз повторил идущий и усмехнулся. – Я – маг, вернее, ученик. Учусь в Аногурской магической школе первой ступени на втором годе обучения. А ты кто? – Ну надо же! – изумился возница. – Никак он тебя, Савул, не запомнит. – Он посмотрел на паренька и предложил: – Может, треснем по башке, чтоб замолчал? Савул осенил себя священной змейкой сверху вниз и ответил: – Не дай Хранитель! Еще что-нибудь применит и проклянет, с него станет, – и он опасливо посмотрел на мага. И как заученную мантру, обреченно произнес: – Савул я, ваша милость, смотритель с поселкового кладбища. – А я служка в храме у священника, хочу сан принять, – ответил маг. Услышав такое неожиданное утверждение, оба сопровождающих не выдержали и громко рассмеялись. – А чего смешного? – спросил маг и тут же сам себе ответил: – Я не смеялся, я думал. – Потом некоторое время помолчал. – Видать, успокоился, – прокомментировал его молчание возница. Но юноша ответил: – Я думаю, с кем я сейчас разговариваю? Я тебя слышу, но не вижу. Его взгляд продолжал неотрывно смотреть на Савула. Причем тому показалось, что смотрит он на него одним глазом, а другой просто глядит в небо. – Так я же вам сказал уже. Я – Савул, смотритель с поселкового кладбища, – устало повторил идущий и подумал, как же тяжело с этими господами, сами не понимают чего хотят. – Так ты маг или смотритель с кладбища? – спросил юноша. Савул сплюнул под ноги и промолчал. А возница уже заржал в полный голос: – Сознавайся, Савул, практикуешь черную магию али нет? Тебя служка из храма пытает, – и весело подстегнул лошадку. Артем надолго задумался. Какие-то странности происходят, видно, он бредит после потери крови, такое бывает. Голоса слышит разные. Про магов говорят. – Так ты кто, маг или смотритель кладбища? – спросил он незнакомца, прячущегося во тьме. – Нет, я маг. Нет, я не маг, я смотритель кладбища, – услышал он одновременно два голоса. «Точно я в бреду, – подумал Артем, – сам с собой разговариваю и сам себе отвечаю. Надо уснуть, – успокоил он себя. – Так выздоровление быстрей приходит». Но уснуть ему не дали: тот, другой, из темноты стал подвывать: – Мама, мамочка! Ну зачем я пошел в маги, лучше бы сидел дома, помогал отцу в лавке. А теперь кому я нужен, безглазый? На меня ни одна девчонка не посмотрит. – Ишь ты, как расплакался, сердешный, – покачал головой возница. Но паренек вдруг сурово ответил: – Ты чего это нюни распустил! Подумаешь, глаза лишился! Девки не в глаза смотрят. – И сам себя спросил озадаченным тоном: – Не в глаза? А куда? Возница даже обернулся, чтобы услышать откровение из уст контуженого: – Главное, приятель, чтобы у тебя было серебро в кошельке, ну и в штанах сталь, конечно. Возница сдвинул соломенную шляпу на нос и почесал затылок. – А ведь верно стервец говорит, и не скажешь, что контуженый. – Я вон тоже вижу одним глазом, и ничего. Не плачу, – продолжил успокаивать сам себя болезный. – Вон, рядом со мной мужик идет с палкой, рябой, сгорбленный, и тоже небось жена есть. – Мужик, ты кто? – обратился он к идущему Савулу. Тот передернул плечами и, обреченно вздохнув, в который уже раз ответил: – Савул, смотритель с поселкового кладбища. – У тебя жена есть, Савул? – спросил маг. – Есть, ваша милость. – Ты сейчас с кем разговариваешь, Артем? – вновь спросил неожиданно маг и сам же ответил: – Да мужик рядом идет, рябой и горбатый, вот я у него и спросил, есть у него жена или нет. И что он сказал? – продолжал вести странный диалог сам с собой парнишка. Он сам задавал вопросы и сам на них отвечал. – Да, сильно его приложило, – опять оглянулся возница и подстегнул лошадку. – Сказал, что жена есть. Это хорошо, – успокаиваясь, проговорил маг и закрыл глаза. Какое-то время Артем ехал, закрыв глаза. Мыслей в голове не было, она просто невыносимо болела. Но наконец до него стало доходить, что с ним происходят странные вещи. Он едет на телеге, видит мужика с палкой, а рядом с ним в темноте лежит какой-то маг Артам. Откуда здесь темнота? Он же лежит на телеге. На улице день, вот он открыл глаза – и опять видит сгорбленного смотрителя, попробовал повертеть головой – и у него не получилось. Он не чувствовал своего тела. Зато мог чувствовать рядом тело другого человека. Как это может быть? Он напрягся и рванулся изо всех сил. Раз, другой… Почувствовал, что куда-то пролезает! Поднапрягся! Еще протиснулся! Почувствовал, что выползает к свету, и заскользил куда-то вниз. Беспорядочно замахал руками, ухватился за руку Артама и полетел вниз, увлекая того с собой. Артам не выдержал и в страхе заорал во все горло: – Аа-а-а! Мама! Возница оглянулся на вопль и сочувственно сказал: – Видать, отходит малец, – и осенил себя священной змейкой. – Хоть бы до замка конта довезти, не дай Хранитель, его смерть на деревню повесят. – Да не бойся, – успокоил его Савул, – паренек ровно дышит, на отход не похоже, а кричит, потому что ему кошмары видятся. – Ну и слава Хранителю, – успокоился возница, понукая лениво бредущую лошадку. Артем не падал, он медленно опускался в ярком свете. Рядом парил второй, прежде невидимый, собеседник. Он вертел головой и был одет в белые просторные одежды. Артем оглядел себя и с удивлением увидел, что он в таком же одеянии, а вокруг разливается ослепительный свет. В какой-то момент они зависли, уставившись друг на друга. – Это мы где? – спросил тот, кого звали Артам. – Не знаю. Может, в раю? – высказал предположение Артем, и рядом с ними раздался смех: – В раю! Вот насмешили. Из света выплыла фигура, и чем ближе она подплывала, тем отчетливее было видно, что это или большая ящерица, или дракон с посохом в крепких лапах, на конце которого был большой красный камень. Шел он величаво на задних лапах. Следом тянулся толстый гребенчатый хвост. Когда существо подошло ближе, Артем увидел, что он красно-зеленый. Спина красная, переходящая в черный гребень, а брюхо изумрудно-зеленое. – Змей-Хранитель! – одними губами прошептал Артам и благоговейно замер. Ящерица насмешливо обвела их взглядом.