Я беспомощно обвела глазами огород. Мой взгляд упал на чахлые кустики какой-то неведомой мне растительности. Видимо, она представляла некую ценность, поскольку земля вокруг каждого кустика была аккуратно разрыхлена. — Да мне говорили, у Клавдии Ильиничны рассада хорошая, — брякнула я первое, что пришло на ум. — Вот хотела купить. — Что ж ты, милая, когда рассады хватилась, — покачала головой женщина, все еще недоверчиво глядя мне в лицо прищуренными глубоко посаженными глазами. — Ее уж скоро высаживать пора, разобрали всю. Да и не до рассады ей теперь. Спит она, говорю, будить не стану! Последние слова женщина произнесла особенно сердито и резко, словно пролаяла. Но меня этим не проймешь. — Она плохо себя чувствует? — участливо поинтересовалась я. — Может, я смогу помочь, я сама медработник. Может, лекарства какие нужны? Я врала напропалую, но мне непременно нужно было разговорить неприветливую тетку. — Да где ж ей хорошо-то будет? — Дарья Петровна покачала головой, видимо, немного смягчившись. — Дочка-то у нее нынче замуж выходит, а она и на свадьбу поехать не смогла из-за болезни. Болезнь-то у нее хроническая, сердце! Я сочувственно покивала, мысленно надеясь на продолжение. — А ехать-то далеко, в Тарасов. Жених-то у Ольги городской, у нас свадьбу играть не захотел. Ольга уж говорила, давай, мама, мол, выздоровеешь, тогда и свадьбу справим… Дарья Петровна махнула рукой. Должно быть, женщина от природы была словоохотливой и лишь по привычке не доверять чужим напустилась на меня в самом начале. — Не захотела она дочкину свадьбу откладывать, вот так! А уж сама зато весь день убивалась, что единственной дочке свадьбу не справила. Уж еле я ее откачала таблетками-то ее, теперь вот спит, не стану будить, — повторила женщина и вновь занялась своими ведрами. Выходило что-то совсем уж непонятное. Никакого пожара не было и в помине, Клавдия Ильинична мирно спит под присмотром бдительной соседки, а Ольга якобы в Тарасове на собственной свадьбе с городским женихом. — А Ольга сегодня не приезжала? — Я пыталась хоть как-то прояснить ситуацию. — Да где ж она приедет, когда свадьба у ней! — вновь рассердилась Дарья Петровна. — Не приедут они, ни нынче, ни завтра. После разве что, как-нибудь… У них там теперь, у городских, свои дела. Дарья Петровна протопала по крыльцу и скрылась в доме. Я некоторое время в раздумье постояла у калитки. Что же получается? Ольга вовсе не объявлялась в деревушке? И где же она сейчас? Застряла где-нибудь на просторах Тарасовской области между самим Тарасовом и Верхней Осиновкой? Ничего не поделаешь, придется возвращаться в Тарасов не солоно хлебавши. Я медленно направилась обратно к своей машине, пытаясь осмыслить полученную информацию. Вернее, ее отсутствие. Я все еще цеплялась за версию о похищении Клавдии Ильиничны, которую мне так и не довелось увидеть собственными глазами. Действительно ли она спит, наглотавшись успокоительных таблеток, у себя в доме? Я знала это лишь со слов Дарьи Петровны, которая могла быть запугана гипотетическими похитителями. Или подкуплена? Проверить данную версию пока не представлялось возможным, не врываться же в дом, чтобы познакомиться с хозяйкой. Да и опять-таки бдительная Дарья Петровна меня не впустит. «Не стану будить!» Усевшись за руль, я некоторое время оставалась в каком-то странном оцепенении. Поездка немного утомила меня, да и в мыслях воцарился настоящий сумбур, и было от чего. Вместо того чтобы внести ясность в происходящее, я сама еще больше запуталась. В таких случаях обычно помогало многократно проверенное средство. Я извлекла из сумочки заветный бархатный мешочек с гадальными костями. Положив на соседнее сиденье довольно плотный атлас дорог, я бросила на него кости. Выпала следующая комбинация: 23+6+32 — «Символы говорят о болезни пожилого человека, находящегося в Вашем окружении. В Вашей душе на какое-то время поселится уныние, закрывая от Вас радости жизни». Уныние и без того не заставило себя ждать, а что касается болезни пожилого человека, то кости недвусмысленно намекали на хронический недуг Клавдии Ильиничны. Теперь я в этом не сомневалась, ведь никаких других пожилых людей, тем более имеющих отношение к предстоящему расследованию, в моем окружении не было. Несмотря на всю свою мрачность, предсказание отчасти меня успокоило. Оно давало повод считать, что Клавдия Ильинична действительно мирно спит в своей постели, не ведая о таинственных перемещениях собственной дочери. Слегка приободренная этой мыслью, я осторожно вырулила на трассу и помчалась обратно в Тарасов. — Слушаю. — Голос в трубке звучал сухо и официально, но меня это только порадовало. Значит, Андрей Мельников, мой давний друг и коллега, сейчас на дежурстве. Мне это было только на руку, ведь звонила я именно с целью ознакомиться с последними оперативными сводками. Значит, не придется отвлекать человека от законного отдыха в субботний вечер. Мне до того не терпелось получить интересующую меня информацию, что Андрюшин номер я набрала между поглощением сырного салата и приготовлением кофе. Вернувшись в Тарасов, я первым делом основательно закупилась провизией. Зверский аппетит вовсю давал о себе знать, к тому же я с удивлением осознала, что со времени позднего завтрака в «Эдельвейсе» мне ни разу не удалось перехватить что-нибудь съедобное. А уж провести несколько часов кряду без чашки крепкого кофе для меня и вовсе нечто за гранью. — Привет, Андрюш, не сильно отвлекаю? — Всегда рад тебя слышать, Танюшка, даже если отвлекаешь, — приветливо-нейтральным тоном отозвался Мельников, и я поняла, что нынешнее дежурство у него не из простых. Надо действовать быстро. — Андрюш, я только хотела узнать, если можно… — Для тебя всегда можно! — По голосу я поняла, что Андрей улыбается. — Скажи, сегодня не поступало никаких сведений, что найдена девушка, совсем молоденькая, в свадебном платье? Живая или мертвая, мысленно добавила я, искренне надеясь на первый вариант. — Невесту украли? — озадаченно спросил бывший одноклассник. — Да вроде того, пока сама ничего понять не могу. Андрей некоторое время молчал. — Ты знаешь, на данный момент ничего такого не просматривается, — теперь в его голосе звучала определенность. — Были, конечно, происшествия, сводки о девушках в том числе. Но тебе, судя по описанию, все это не подходит. — Спасибо, Андрюш, если что-нибудь подобное проскочит, позвонишь? — Само собой, — пообещал Мельников, — боюсь даже спрашивать, во что ты опять влезла? Если б я сама знала. — Пока ничего не понятно, — я ничуть не погрешила против истины. — То ли похищение, то ли побег… — То ли и то, и другое, — закончил Андрей. — Ладно, Танюш, если будут какие-нибудь сведения, сразу тебя наберу. А сейчас извини, у меня тут… — Конечно, я поняла, — поспешно отозвалась я и, поблагодарив Мельникова, отключилась. Я налила себе кофе и решила все же подвести некий итог. Итог получился такой: если день выдался неудачным, лучшее, что можно сделать — поскорее с ним покончить. На этой жизнеутверждающей ноте я и отправилась в постель. Я несколько секунд непонимающе вглядывалась в экран смартфона, не понимая, зачем Андрею понадобилось звонить мне в полшестого утра. Он ведь знает, что не в моих привычках, мягко говоря, вылезать из кровати раньше десяти. Должно быть, случайное нажатие. Сейчас я нажму «отбой» и вернусь в уютный мир сонных грез. Внезапно события вчерашнего дня всплыли в моем сознании с ужасающей ясностью и… — Танюшка, привет, — голос Андрея звучал глухо, без малейшего намека на свойственное ему оживление. — Ничего, что так рано? — Конечно, ничего. Привет, Андрюш. — Я машинально сжимала в руке смартфон, отчаянно цепляясь за мысль, что это не то, о чем я думаю. Ну пусть это будет не то… — Нашлась твоя невеста, — продолжал между тем Андрей все тем же бесцветным голосом. Ну, пожалуйста!.. — Живая? — Я с силой втянула в легкие воздух и замерла. — Нет. Я молчала. Что мне еще оставалось… — Ее нашли на окраине поселка, вернее, деревушки, где-то в ста километрах от Тарасова. — В Верхней Осиновке? — Я чуть было не закричала. — Ты знаешь? — удивленно отозвался Андрей. — Да, вчера она была еще жива, — пробормотала я скорее для себя. — Ее местный обнаружил, сегодня утром, — продолжал Андрей. — Вроде рыбак, там ведь пруды неподалеку. Собрался спозаранку порыбачить, и вот… — Слушай, я, наверное, уже не успею, — внезапно затараторила я. — Мне срочно надо увидеть место преступления, самой увидеть, понимаешь?! — Успеешь, — убежденно отозвался Андрей, словно не замечая моего взвинченного, почти истеричного тона. — Время раннее, подключился только местный участковый, наши из области еще не подъехали. — А их вызвали? — зачем-то спросила я, направляясь к шкафу и вываливая из него груду одежды. — Конечно, раз это убийство. — Убийство? — переспросила я, хотя и без того ничуть в этом не сомневалась. — Ну, на данный момент дело возбуждено именно по такой статье, — пояснил Андрей. — А там посмотрим. Дальше я действовала подобно сомнамбуле, скорость передвижения которой умножили где-то на тысячу. Обнаружила я себя уже за рулем собственного авто где-то за пределами городской черты. При этом я совершенно не помнила, когда и как успела натянуть джинсы и водолазку, привести себя в приемлемую форму (ну почти) и главное — прихватить все необходимое, включая документы и телефон. Все эмоции и желания сузились до одного-единственного — «Успеть!». Андрей пояснил, что тело Ольги обнаружили в котловане неподалеку от заброшенной фермы. Я припомнила, что полуразрушенное здание находилось где-то на западной границе деревушки, и решила держать путь прямо туда. Это даст мне возможность сэкономить всего несколько минут, но все же не стоит пренебрегать даже такой мелочью. Всматриваясь в уже ставший ненавистным мне пейзаж, я изо всех сил старалась не пропустить нужный мне поворот, иначе придется долго колесить по проселочным узкоколейкам. Так, здесь развилка, надо свернуть влево. Я резко вывернула руль и, слегка поплутав по ухабистой просеке, оказалась прямо у покосившихся ворот некогда процветавшего сельхозпредприятия. Гадать, куда ехать дальше, мне уже не пришлось — прямо за полуразрушенным строением у котлована собралась группка селян, среди них я заметила двух мужчин в полицейской форме, один из которых, видимо, убеждал собравшихся разойтись по своим делам. Судя по всему, никто не спешил следовать его указаниям, напротив, к котловану, у края которого лежало накрытое белой тканью тело, подтягивались все новые группы людей. Я искренне посочувствовала следователям — работать в такой обстановке еще то испытание. Приближаясь к месту трагедии, я уже слышала крики, женский плач с протяжными завываниями. Мне заранее становилось тошно и от предстоящей работы, и, если быть откровенной, от себя самой. Среди собравшихся я заметила давешнюю Дарью Петровну. Именно она истошно завывала, ухватившись обеими руками за голову и раскачиваясь всем телом. Почему-то эти вполне естественные проявления горя вызвали во мне наибольшее раздражение. Однако я сразу поняла, что это проявление злости на саму себя, и усилием воли взяла себя в руки. Тем более что скорбящая женщина, похоже, меня узнала, поскольку уже направлялась в мою сторону, не переставая покачивать головой и причитать. — Вот ведь спрашивала ты, нужна помощь-то! — прокричала-провыла Дарья Петровна. Она обращалась ко мне так, словно мы были давно знакомы, а наше вчерашнее общение до сих пор не прекращалось. — А ведь нужна помощь-то, увезли Клашу! — Куда увезли? — я похолодела. Клавдия Ильинична тоже мертва?! — Так в райцентр, в больницу, — Дарья Петровна утерла глаза концом передника, выглядывавшего из-под шерстяной кофты. — Она как Олюшку-то увидела, так и упала замертво. Насилу пульс у ней нащупали, думали, все, померла с горя. Пожилая женщина тяжело, прерывисто вздохнула. Так вот о чем предупреждали кости, только болезнь пожилого человека оказалась куда более серьезной, чем я считала. Я опрометчиво решила, что кости описали свершившиеся события, а они, как и положено, намекнули на будущие. Кстати, недостатка в унынии я сейчас также не испытывала. Впору самой завыть…