– Нет. – Тогда откуда он взялся? И что за вещества в крови? Доктор Локард обвел языком уголок губ. «Выпускайте Кудесника», – подумал Уолт. Доктор Локард несколько раз моргнул. – С аммиаком все просто. Мочевина распадается на аммиак через двадцать четыре часа. Так что взятая из унитаза моча была старее двадцати четырех часов. Уолт прикинул время. Тело Кэмерона Янга демонстрировало ранние стадии трупного окоченения и провисело намного меньше двадцати четырех часов. – А вещества в крови? – спросил Уолт. – Давайте посмотрим. Стирол используют при изготовлении резины и изделий из пластика. Хлороформ – растворитель и анестетик общего действия. Глифосат, я думаю, пестицид. А триклозан – антибактериальное и противогрибковое средство. – Если кровь на месте преступления принадлежит Виктории Форд, – сказал Уолт, – а мы можем экспертно доказать, что это так, откуда у нее в организме все эти вещества? – Не в организме, – возразил доктор Локард. Он встал и, пройдя в уголок, взял ноутбук. Вернулся к столу, открыл ноутбук и начал печатать. Уолт посмотрел на монитор, когда доктор Локард как раз закончил вбивать в поисковик запрос: «химические вещества, содержащиеся в тампонах». Доктор Локард кивнул, показывая на экран. – Стирол берется из пластикового аппликатора тампона. Хлороформ – анестетик, потому что, знаете, женщины выталкивают младенцев из своих тел, но корпорации не верят, что они достаточно выносливы, чтобы справиться с тампоном. Глифосат – это пестицид, используемый для обработки хлопка, который, к сожалению, проникает в ватные тампоны. И наконец, триклозан используется в качестве антисептика, чтобы не допустить заражения. Уолт задумался, глядя на экран и пытаясь найти объяснение. Доктор Локард отвернулся от экрана и посмотрел на Уолта. – Если бы я занимался этим делом плотнее, чем просто провести вскрытие жертвы, химикаты, обнаруженные в крови с места преступления, а также аммиак в моче стали бы серьезным поводом для подозрений. – Каких подозрений? – Что моча неправильно хранилась до того, как ее поместили в унитаз, и что кровь взяли из тампона и подбросили на место преступления. Глава 53 Манхэттен, Нью-Йорк понедельник 5 июля 2021 г. Около шести вечера Эйвери поднялась в квартиру Натали Рэтклифф, и, когда двери лифта открылись, ее опять встретила автор. – Эйвери, рада видеть вас снова. – Привет, – сказала Эйвери. – Не думала, что вы закончите так скоро. – Я закончила день или два назад. Проходите. Эйвери следом за Натали прошла в квартиру. Она позвонила Натали после завтрака, чтобы спросить, закончила ли та записывать хронологию своих отношений с Викторией Форд. – Я даже не была уверена, что вы в городе. В эти выходные город был пугающе пустым, – сказала Эйвери. – Я знаю. На самом деле, именно поэтому я вернулась с озера Норман. Я отстаю от сроков, а там слишком много отвлекающих факторов. Пустой город стал подарком судьбы. Я смогла сосредоточиться на рукописи все выходные, потому что больше ничего не происходило. – Надеюсь, моя просьба не задержала вас сильнее. – Вовсе нет. Я получила удовольствие. Воспоминания о нашей с Викторией дружбе стали неким путешествием в прошлое. Натали вошла во французские двери своего кабинета. Эйвери снова увидела книги Натали, расставленные на встроенных полках. Натали вернулась из кабинета и вручила Эйвери папку. – Это подробный обзор моих отношений с Викторией с тех пор, как мы впервые познакомились на первом курсе колледжа. Надеюсь, он ответит на все ваши вопросы и даст представление о том, кем она была и какой близкой подругой всегда была для меня. Эйвери взяла папку и открыла ее. Внутри лежали несколько напечатанных листов. – Спасибо, что сделали это. Это несомненно здорово поможет показать моим зрителям, какой была Виктория. Вместе со всем, что предоставила Эмма, я смогу нарисовать ее полный портрет. Вы не против дать полное интервью осенью? Тогда я привезу команду, и мы будем снимать и монтировать для «Американских событий». Натали кивнула: – Конечно. – Отлично. Не хочу отнимать у вас слишком много времени, – сказала Эйвери. – Так что еще раз спасибо. – Конечно. Пока они шли к двери, Эйвери заговорила: – Я читала, что когда вы подходите к концу каждой рукописи, то отправляетесь на месяц в Грецию, чтобы закончить ее. Эту информацию предоставила Кристин в одном из множества своих сообщений. Внезапная смена темы, кажется, застала Натали врасплох, чего и добивалась Эйвери. Натали медленно кивнула: – Это моя многолетняя привычка, да. – Насколько близко вы сейчас? – К чему? – К завершению своей последней рукописи? Натали улыбнулась и выдала смешок, который Эйвери сочла нервным. – Недостаточно близко. – Но вы скоро уезжаете? В Грецию? – Надеюсь, да. – На Санторини, собственно, – сказала Эйвери непринужденно, чтобы дать понять Натали, что копала. Хотя на самом деле, копала-то Кристин. – У вас есть вилла на маленьком острове Санторини, верно? Натали еще раз нервно хихикнула. – Я стараюсь не распространяться о своей частной жизни или о том, где находятся мои дома. Некоторые из моих читателей… давайте просто скажем, что им очень интересны подробности моей жизни, а я стараюсь сохранить ее насколько возможно закрытой. Эйвери кивнула: – Понимаю. У меня есть такие зрители. Я никогда не разглашу никакую информацию о вашем доме на Санторини. Мне просто было любопытно, по собственным причинам, собираетесь ли в туда в ближайшее время. Натали улыбнулась: – Да. Я поеду на Санторини, чтобы доделать свою последнюю рукопись. – Почему Санторини? Эйвери видела, что теперь Натали стало еще неуютнее. – В смысле, я уверена, что там красиво. Но красиво и в долине Напа, и на озере Тахо, и в тысяче других мест. Куда можно уехать и писать книгу. Разве Стивен Кинг не заканчивал «Сияние» в отеле в Колорадо? – Я не знаю, где пишет Стивен Кинг. – Мне просто интересно, что такого особенного в Санторини? Он кажется таким далеким и глухим. Натали пожала плечами. – Просто я всегда туда езжу. Жаль, но за этим не стоит истории поинтереснее. – Может быть, там обитает ваша муза? – небрежно спросила Эйвери. Она опустила глаза на папку и историю, созданную Натали о ее отношениях с Викторией. Наконец Эйвери подняла голову и посмотрела в глаза Натали. – Вы знали, что бюро судмедэкспертизы идентифицировало Викторию по единственному зубу?