Сижу на красном бархатном стуле в одном из музыкальных классов. Основное пространство занято блестящим черным пианино, а в углу – стопка металлических пюпитров. Это одно из мест, где Айви проводит много времени. И не удивительно. Оно намного лучше, чем все, что было у нас в средней школе. Удобства Иллюмен Холла действительно не имеют себе равных. И становится еще более печально от того, что больше никто из учеников не сможет насладиться ими. Араминта кладет на один из пюпитров свои ноты. До концерта всего несколько недель, и я удивлена, что она не знает партию наизусть. Это то, что нужно будет исправить в ближайшее же время. – Готова? – спрашивает она меня. – В любой момент, как только будешь готова ты. Она кивает, делает глубокий вдох и закрывает глаза. Когда она начинает петь, я вжимаюсь в стул: у нее приятный голос, но в нем нет того баланса невинности и силы, который необходим, чтобы стать настоящей Кристиной. Тем не менее, если она немного подтянет технику дыхания, она справится. И, несмотря на ее страхи, ей не нужна особая хореография, так что я смогу дать ей несколько советов, чтобы действительно помочь с большей частью ее номера. Я подбрасываю несколько идей для подтанцовки Бонни и Кэти, это сделает выступление более зрелищным. Снова заняться чем-то творческим – действительно раскрепощает. Кроме того, это дает возможность отвлечься от расследования убийства. И все у меня будет хорошо. Если школу закроют… да, это отстой. Но, по крайней мере, у меня будет моя жизнь. Мое здоровье. Друзья. Семья – в некотором роде. У Кловер этого нет. У Лолы этого нет. У Алисии этого нет. Мне есть за что быть благодарной. Нужно постоянно помнить об этом. Когда Араминта заканчивает свой первый полный прогон, я аплодирую. Она благодарно улыбается в ответ. – Что думаешь? – Честно? Почти то что надо. Я думаю, мне все же нужно посмотреть это на сцене. – В смысле? – В этой комнате ты не можешь как следует войти в образ. Но ты все равно сразишь их наповал. У тебя есть и голос, и внешность. Не волнуйся так. Чтобы сыграть настоящую Кристину, тебе нужно показать некоторую уязвимость. Во всей ее истории много романтики. Есть кто-то, о ком ты можешь думать, отношения или что-то, на чем можно сосредоточиться? Я чувствую себя своим старым учителем актерского мастерства, который вбивал в меня гаммы, заставляя снова и снова репетировать, пока роль не станет моей второй натурой. Хотя на самом деле я никогда не хотела быть театральной актрисой. Мне нравятся почести, признание… но не тяжкий труд. Я всегда плыла по течению. Это мой путь. И все всегда приходило ко мне, несмотря на отсутствие усилий. Как будто вся моя лень вознаграждалась просто от того, кто я такая. Сделав меня частью «Общества сороки», Айви дала мне нечто, над чем нужно было много трудиться. Цель. Я потираю запястье там, где когда-то была печать. Теперь ее нет. Она окончательно стерлась. – Одри? Моргаю и поднимаю взгляд. Араминта как-то странно смотрит на меня, и я понимаю, что она говорила все это время, а я – витала в облаках. – Я спросила, не хочешь ли пообедать? – О, да. Умираю с голоду. Я особо не завтракала. Наверное, потому и отключилась. Идем. Сидеть в кафетерии с Араминтой, Бонни, Кэти и остальными своими бывшими врагами странно и то же время – странно нормально. В другом конце комнаты, поверх голов толпящихся, я вижу Айви, Харриет и их команду. Они не обращают на меня никакого внимания, но именно нарочитость их отведенных взглядов показывает мне, насколько они обеспокоены. Я пытаюсь погрузиться в разговор, ведущийся за столом. Бонни сидит голова к голове с Араминтой. Она искоса поглядывает на меня, верный компаньон, она не доверяет новичку. Но ручаюсь, Араминта очень рада заполучить меня в свою компанию. Чувствую себя чем-то вроде переходящего приза. Араминта едва заметно кивает Бонни, и та сразу переходит к делу. – Как там дела с красавчиком? – Красавчиком? – спрашиваю я, склоняясь вперед, чтобы узнать побольше. Араминта приподнимает бровь, затем хихикает и снова склоняется ко мне. – Я встречалась с этим парнем с Рождества прошлого года. Он такой сексуальный, но это все довольно… тайно. Неужели тут ни у кого нет открытых отношений? – Это кто-то, кого я знаю? – спрашиваю я. Араминта и Бонни обмениваются взглядами и снова хихикают. – Ты с ним определенно знакома. – Он учится тут? – Тут я могу без опаски сказать «нет». Он тут не учится. Вздрагиваю. Этого не может быть. Стараюсь сохранить нейтральное выражение лица. – А, ладно. – Но ты его знаешь. – Бонни! – Что? Я храню тайну. Но она действительно знает его… Я просто говорю правду. – Ну, помолчи, пока не наговорила слишком много. – Но Араминта не кажется слишком озабоченной. Она откидывает за плечо свои светлые волосы. – Осталась всего пара месяцев до того момента, как мы сможем вести себя, словно обычная пара. Это было прекрасно, особенно после того, как с нашего пути исчезли все, кто пытался нам помешать. Мое сердце начинает бешено колотиться в груди. Я стараюсь сохранять хладнокровие. Араминта не откроется мне, если я буду слишком любопытна. Это игра, но в ней я мастер. – О, нет ничего лучше запретного романа. Поверь мне… я точно знаю, каково это. – Правда? Расскажи… – Это долгая история, она произошла еще дома. Театральный роман с режиссером, который был намного старше меня. Он очень не хотел, чтобы кто-нибудь знал, но, эй, – он дал мне главную роль. Араминта смеется, глаза ее блестят. – Звучит пикантно. Он был сексуальный? – Чертовски. Но, честно говоря, когда он ушел от жены и сказал, что хочет раскрыть наши отношения, блеск несколько поугас. Плюс к тому моменту я уже встречалась с Бренданом… А он был мегасексуальным и не требовал никаких тайн. Это главная проблема тайных романов. Иногда половина химии кроется в том, что он – тайный. – О, не беспокойся об этом. То, что у нас с красавчиком, – это другое. – Это настолько другое, – говорит Бонни в классическом стиле закадычной подруги. – Вы, ребята, поженитесь, и у вас будут красивые, умные, любящие историю дети. – Бонни! – вскрикивает Араминта. – Что! И, эй, Одри, как дела с Тедди? Мое сердце выпрыгивает из груди, но я сохраняю спокойствие. – Мы собираемся кататься на его яхте в эти выходные, – отвечаю я. – Есть идеи, что мне надеть для свидания на яхте? Кэти морщит нос. – В такую погоду? Я бы позаботилась о дождевике. – Уверена, большую часть времени ты проведешь без одежды, так что я бы не слишком беспокоилась, – говорит Араминта. Ее телефон жужжит. – О, кстати, мне пора. Маленькое рандеву перед уроками. – Она подмигивает нам всем. – Одри, огромное спасибо за помощь сегодня. И ты права, надо прогнать это на сцене, чтобы оценить должным образом. Можешь на следующей неделе прийти на нашу генеральную репетицию? К тому времени я уже немного порепетирую. – Конечно, приду, – отвечаю я, подавляя дрожь. Мозг лихорадочно работает. Я почти уверена, что знаю, в кого Араминта безумно, отчаянно влюблена. И внезапно у Араминты появляется веский мотив желать смерти Лолы. 32 Айви Сегодня суббота, и мы с Харриет встречаемся с Эдом, чтобы отправиться в особняк Одри. В это время года школа всегда кажется немного пустынной. Многие ученики проводят выходные дома, так как в школе зимой мрачно и холодно. Зимой почти нет мероприятий, и люди предпочитают по воскресеньям свернуться калачиком у каминов своих величественных особняков и есть фазанов. По крайней мере, я так себе это представляю. Перед встречей с Эдом заскакиваю в свою комнату переодеться, но, прежде чем войти, нужно дождаться, пока уйдет Одри. Мы стараемся избегать друг друга, и чем меньше неловких встреч, тем лучше. Я знаю, что обычно она уходит на завтрак около восьми, поэтому стою в коридоре так, чтобы меня не было видно, и жду, когда откроется дверь нашей спальни. И действительно, ровно в восемь дверь открывается и она выходит. С головы до ног укутанная в дождевик. Под ним – флисовая куртка и прочные ботинки. Нетипичный наряд для Одри. Она выглядит так, будто собирается на прогулку! Я больше чем когда-либо хочу расспросить ее о том, что, черт возьми, она делает и куда идет, но не могу и не стану. Вероятно, она затеяла что-то вместе с Араминтой, а значит, мне плевать. Дверь за ней закрывается, и она направляется к лестнице. Как только она исчезает из виду, вбегаю в комнату и хватаю несколько своих вещей, чтобы переодеться, стараясь, чтобы мой визит сюда был неочевиден. Внизу у двери присоединяюсь к Харриет, и мы выходим вместе. Эд уже ждет нас на парковке в своем старом серебристом «Вольво». – Сто лет вас жду! Боялся, что меня кто-нибудь увидит, – говорит он, когда мы подходим к машине. – Ты же знаешь, мне нельзя сюда возвращаться. – Извини, мы пришли так быстро, как только смогли.