– Я же не дура. Понятно, что тут у тебя проблема. Классический пример поведения избегания. – Мне бы не хотелось… чтобы ты со мной вела себя… Как психолог, – бормочет София, потупив взгляд. – А что мне еще остается, если ты не можешь быть достаточно честной, чтобы сказать, что в действительности думаешь об этой ситуации? Ради всего святого, ты на меня даже не смотришь. София поднимает голову. Ох, эти огромные карие глаза… Лу питает к ним слабость, но она полна решимости не сдаваться. – Почему бы нам не осмотреть выставку? – предлагает София. – Раз уж мы здесь. – Да, полагаю, это стоит сделать, – Лу хватает сумку и ощущает, как боль пронзает живот. – Я хочу побольше узнать о донорстве спермы. – Si, si[15]. Ничего большего Лу не может себе позволить в общественном месте. 9 – Ты серьезно думаешь участвовать в программе донорства яйцеклеток? – интересуется Анна. Лу не хочется так сразу признаваться, поэтому она отвечает уклончиво: – Ну может быть. Она сидит на пассажирском сиденье «Сааба» Анны: просторный автомобиль с откидным верхом с дорогущей стереосистемой и обивкой, от которой пахнет свежестью. Приборная панель перед ней кажется такой футуристичной, что Лу не в состоянии определить, что значат все эти лампочки, шкалы и цифры. София наклоняется между двух передних сидений, чтобы присоединиться к разговору. – Твоя мать… какое слово ты употребляешь, чтобы описать, когда она расстроена. – В шоке, – говорит Лу. Да ты и сама, похоже, в шоке, думает она, но не вслух не говорит. – А ты скажешь матери? – уточняет Анна. – Да, но пока я не знаю, пойду ли я этим путем. – Она жалеет, что Анна вообще затронула эту тему. – А мне кажется, это как-то дико, – говорит София. – А мне так не кажется, – возражает Анна. С тех пор как они выехали с Вест-Энда, движение стало очень плотным, приходилось постоянно менять скорость, и они в очередной раз остановились на перекрестке у универмага «Харродс». Десятки людей торопились перейти дорогу, пока для машин горел красный свет. – Я считаю, это здорово. – Ну, может, «дико» неправильное слово, иногда мой английский меня подводит… Но только представь, что ты станешь донором яйцеклеток, а потом ребеночку исполнится восемнадцать, и он решит тебя найти. – Это еще так нескоро, – тянет Анна. – А надо думать, что можно сделать здесь и сейчас. Лу старается, чтобы голос не дрогнул. – Именно. Мне нравится мысль о том, чтобы помочь какой-то женщине обзавестись ребенком. – Ей хочется обсудить все с Софией дома наедине, а не на шоссе А4 с Анной за рулем, но промолчать не получается. – Представляешь, через какие муки приходится проходить женщинам, если они не могут забеременеть. Мои яйцеклетки могут изменить чью-то жизнь. – Мне кажется, ты романтизируешь, – говорит София. Лу обижена. Если ее подружка и должна возражать против чего-то, так только не против излишней романтичности. – Дети – это еще не все, – продолжает София. – Я знаю, что это не все в жизни, но тем не менее для многих женщин, да и для мужчин это важная часть их взрослой жизни. – Лу намеренно использует это слово. – Пусть ты и не считаешь наличие детей самым важным в жизни, как и я, впрочем, – взгляните на меня, – но можешь уважать то, что для кого-то это действительно важно? – спрашивает Анна. Она проезжает еще немного до следующего светофора, где новая толпа шопоголиков пересекает дорогу. – Нельзя вычеркивать что-то, если это не входит в число твоих приоритетов. – Я и не вычеркиваю, – оправдывается София. – А звучит именно так, – замечает Анна. – Мне кажется, донорство яйцеклеток – это альтруизм. Возможно, тот факт, что Анна завела этот разговор, не так уж ужасен, думает Лу. Анна озвучивает то, что я чувствую, и мне не нужно произносить это самой. – Все дело в деньгах, – говорит София. – Донор, может, и не берет денег, но это значит, что лечение, которое в другом случае было бы очень дорогим, предоставляется бесплатно. Но кто сказал, что доктор объективен? Разумеется, нет. У него дорогой костюм, он стоит и вешает всем лапшу на уши, как прекрасна процедура ЭКО, тогда как сам богатеет. По мне, это просто способ обойти закон. Не бывает все так просто. Это не просто интеллектуальный спор, думает Лу. Речь идет о моем теле и твоем будущем. И снова она пытается придать голосу бесстрастность. – После удаления кисты с ЭКО будет куда легче забеременеть, и это пойдет мне на пользу. – Ты уверена? Откуда ты знаешь? – Я обсуждала это с хирургом, когда ходила на осмотр после операции, – признается Лу. – Ого! А почему мне не сказала? Повисло неловкое молчание. Похоже, у обеих есть секреты. Лу убеждена, что София не сказала всей правды по поводу прошлой ночи, точно так же и она проводила изыскания втайне. В последние несколько недель они отдаляются друг от друга, а теперь и вовсе появилась опасность разрыва. Лу чувствует, что лучше ответить честно. – Потому что мне показалось, что тебе это совсем не интересно. – Разве не здорово, что тебе не придется платить за ЭКО? – спрашивает Анна наигранно веселым голосом. – В другом случае я буду просто не в состоянии оплатить эту процедуру. Я не могу собрать несколько тысяч фунтов, с моей-то зарплатой. На это у меня уйдут годы. Годы, которых у меня нет. Не только из-за дурацкой кисты, но и из-за возраста. Если собираюсь стать донором яйцеклеток, придется поторопиться. – Я удивлена, как дорого у вас тут стоит лечение, – ворчит София. – Я уверена, что в Испании ЭКО намного дешевле. – Да, дешевле, – кивает Лу, – но все равно придется выложить круглую сумму за билеты и на работе взять отгулы. – Господи, она все это успела выяснить. Лу быстро поясняет: – Я рада, что женщинам за границей платят за донорство яйцеклеток. Ты ведь не знаешь, из-за чего они идут на это – чтобы вырваться из нищеты, отложить деньги на образование, кто знает? И это довольно серьезная процедура. Все эти гормональные уколы, извлечение яйцеклеток сами по себе инвазивные манипуляции. По крайней мере, в моем случае. Мне все равно придется проходить подобное лечение. – А кто станет отцом ребенка? – интересуется София. – Ты заплатишь за донорскую сперму через эту клинику? Лу не может не обратить внимания, что она говорит «ты», а не «мы». – Я пока не знаю точно. Из того, что говорили на презентации, я понимаю, что в использовании донорской спермы есть определенные плюсы, но я собираюсь выяснить, какие еще есть варианты, а потом уже принять конкретное решение. – То есть это означает дополнительные расходы. – Не такие уж большие. Ты не слушала, что говорил тот парень? – Не особенно. Лу обиженно вздрагивает. – Мужчинам здесь не платят за донорство спермы. У нас же не Америка. Мне придется заплатить несколько сот фунтов, чтобы оплатить осмотр донора. – И ты положишь еще больше денег в карман доктора в дорогом костюме. Наконец-то две полосы, и теперь Анна может набрать скорость. Огромные рекламные щиты вдоль Кромвель-роуд, изображенные на них предметы больше, чем все, что можно увидеть в Брайтоне. София продолжает: – То есть в Англии нельзя продавать органы, скажем, почки, или сдавать кровь за деньги, а? – Донор не будет продавать сперму, а я не собираюсь продавать яйцеклетки. В этом суть. – Ага, будешь обменивать. Как на рынке. К потенциальному ребенку относятся, как к вещи, которую можно купить. – Думаю, ты немного перегибаешь палку, – встревает Анна. – Для доноров спермы это никакой сложности не представляет, по крайней мере физически. Но нельзя просто так попросить женщину расстаться с яйцеклетками. А тут практичный подход. Двум женщинам что-то нужно, и они идут на сделку. Обе в плюсе. Что плохого? – Кто бы говорил, – цедит София. – Прости, что? – Ты же работаешь в маркетинге. – И что с того? – То, что ты считаешь нормальным продавать все на свете. Они снова остановились на светофоре. С тех пор как Лу была здесь в последний раз, справа у перекрестка приземлился супермаркет, словно гигантский космический корабль. Анна пользуется возможностью и поворачивается лицом к Софии. – Хочешь идти домой пешком? – Она сжимает руль так, что костяшки пальцев побелели. – Нет…