Вел на север его след, Больше я его не видал. Может, Северный Ветер в горах Его рог слыхал?» О Боромир, Боромир! Я на запад смотрел с высоты, Но пустая земля не открыла, где ты! Сменив Арагорна, в свой черед пропел Леголас: Ветер Южный летит от далекого Моря, Стоны чаек доносит до самых Ворот. Ветер вздохов, скажи, чем утешиться в горе? Боромира Красивого кто мне вернет? «Много белых костей в песке Прячет Море под темной водой: Ветер Северный их по Реке Присылает на вечный покой. Ты спроси его, может быть, Знает он, где герой?» О Боромир, Боромир! Не совладать нам с печалью. Не вернут тебя в мир крики серых чаек! Потом снова запел Арагорн: От Ворот Королей дунул Северный Ветер, Голос дальнего рога до башен домчал. Ветер-Воин, скажи, есть ли новые вести? Боромира Отважного ты не встречал? «Рог его я слыхал с высоты Амон Хена, В бой неравный с врагом он вступил у реки. Там расколотый щит лежал, И разрублен был рог его верный, Сломан меч, но его рукоять Он не выпустил из руки». О Боромир, Боромир! Твою силу, красу и смелость Минас Тирит поет! О Боромир! Унес тебя Рэрос В гремящее золото вод! Так они кончили прощальную песнь. Потом повернули лодку против течения и поплыли к Луговине Парт Гален, налегая на весла. — Мне, наверное, оставили про Восточный Ветер, — сказал Гимли, — а я про него петь не буду. — И не надо, — ответил Арагорн. — Люди в Минас Тирите терпят ветер с востока, но никогда ни о чем его не спрашивают. А сейчас, когда Боромир ушел в свой последний путь, нам надо поспешить с выбором своего. Следопыт быстро вышел из лодки и наклонился, стараясь получше рассмотреть следы на берегу. — Не было здесь орков, — сказал он. — Об остальном судить трудно. Все наши следы пересекаются и расходятся в разные стороны. Не могу сказать, кто когда возвращался к лодкам. Вот здесь, где родник вливается в реку, несколько хоббичьих следов у самой воды, но непонятно, кто тут был раньше, кто позже. — А сам ты что об этом думаешь? — спросил Гимли. Арагорн ответил не сразу, а лишь после того, как осмотрел вещи: — Не хватает двух мешков. Нет самого большого и тяжелого из хоббичьих, его нес Сэм. Это может означать, что Фродо уплыл в лодке со своим верным оруженосцем. Наверное, Фродо вернулся, когда нас тут не было. Сэма я последний раз видел под горой и предложил ему следовать за мной, но он, как видно, этого не сделал. Он угадал намерения своего хозяина, успел догнать его на берегу, и Фродо убедился, что от Сэма не так просто отделаться. — Но почему он не попрощался? — спросил Гимли. — Очень странно он поступил. — И очень храбро, — сказал Арагорн. — Сэм верно сказал: Фродо не хотел никого из друзей вести за собой на смерть в Мордор. Он знал, что сам должен туда идти. Когда он с нами расстался, он пережил что-то, что победило в нем страх и последние сомнения. — Может быть, встретил свирепых орков и удрал от них? — предположил Леголас. — Он именно удрал, — ответил Арагорн, — но не думаю, что от орков. Арагорн ничем не выдал того, что знает о настоящей причине внезапного решения Фродо. Последнее признание Боромира он долго хранил в тайне. — Во всяком случае, хоть что-то стало ясно, — сказал Леголас. — Фродо здесь нет: только он мог взять лодку. Сэм, конечно, с ним: только он сам мог взять свой мешок. — Значит, у нас два пути на выбор, — сказал Гимли. — Сесть в последнюю лодку и догонять Фродо или пешком гнаться за орками. В обоих случаях надежды мало: потеряно много бесценных часов. — Дайте подумать, — сказал Арагорн. — Может быть, я все-таки смогу сделать правильный выбор и покончить с сегодняшними неудачами. Он некоторое время стоял молча, затем объявил: — Надо идти за орками. Я собирался показать Фродо путь в Мордор и быть с ним до конца. Но искать его сейчас, неизвестно где, означало бы предать попавших в неволю хоббитов на муки и на смерть. Сердце внятно говорит мне, что повлиять на судьбу Главного Хранителя уже не в моей власти. Отряд выполнил свое предназначение. Но нам, спасшимся, нельзя бросать друзей в неволе, надо постараться их выручить, пока у нас самих силы есть. Значит, скорее в путь. Возьмем только самое необходимое. Будем идти по следу днем и ночью. Они вытащили на берег лодку и спрятали ее в зарослях, а под ней сложили все, что не смогли взять с собой. Потом ушли с Луговины Парт Гален. Когда они проходили поляну, где погиб Боромир, спустились сумерки. Но следы орков были хорошо видны, и идти по ним оказалось несложно. — Ни одно племя так не топчет землю, — заметил Леголас. — Оркам будто доставляет удовольствие вытаптывать и уничтожать живые растения на своем пути. — Но ходят они очень быстро, — сказал Арагорн. — И совершают большие переходы без отдыха. А нам, может быть, придется еще искать тропы в бездорожье, в камнях. — Ничего, догоним! — сказал Гимли. — Гномы тоже умеют быстро ходить и долго не отдыхать. Вот только орки успели далеко уйти за это время. — Ну что ж, — ответил Арагорн. — Сейчас нам всем понадобится гномья выносливость. В путь! С надеждой или без нее пойдем по вражеским следам. Горе им, если догоним! Эта погоня прославит три племени — эльфов, гномов и людей. Вперед! Трое вышли на охоту! И он первым, как олень, бросился вперед. Бежали они сначала между деревьями; Арагорн, поборов сомнения, мчался, как ветер, не зная усталости. Скоро лес над озером остался далеко позади, и они уже поднимались по длинному пологому склону на темный, резко выделяющийся на фоне неба крайний гребень Нагорья. Последний раз закат обагрил зубцы гор — и наступила темнота. Три серые тени растворились меж камней.