«Да что же эта малышка делает с тобой?!!!» Я вспомнил наш вчерашний страстный крышесносный секс и с силой сжал кулаки, испытывая мощнейшую волну возбуждения… я бы даже сказал цунами… «Кого ты пытаешься обмануть, Джей… тебе же это чертовски понравилось… эта необузданная страсть сносит твои мозги к хренам!» Я не понимал, как в одной девушке… женщине… может умещаться столько личностей и граней характера и внутреннего мира… от жгучей стервы до невинной овечки за долю секунды. «Я схожу с ума… и все-таки мне это нравится…» Не знаю, сколько бы еще продолжался этот внутренний диалог, если бы не вошедший друг. — У тебя все нормально, Гриф? Я молча осмотрелся вокруг… от всего, что можно было разбить остались лишь мелкие осколки, и на оцарапанном деревянном полу валялись всевозможные предметы с моего письменного стола, который вмещал приличное количество офисной утвари благодаря своим габаритам. — Поругались? — Ну, — выплюнул я и снова встал, подходя к окну, наблюдая за муравейником с высотками за окном. — Рассказывай давай. Станет легче, — умиляясь улыбнулся Сэм в отражении. «Еще чего…» — Подумал я и выпалил ему на одном дыхании о том, что вчера произошло, а он только угорал, чем приводил меня в бешенство и одновременно заставлял смеяться в ответ. — Ну вы, блин, даете… вы просто созданы друг для друга… ты знаешь, кстати, как твою Мили называют на работе? Сегодня Брикс был там и услышал. — И как же? — заинтриговался я, а мой партнер вальяжно протянул. — Горгона, Джемс… — Ахахаха! — рассмеялся я, но насторожился. — Ей подходит. А что там делал Брикс? — Его объект проходит свидетелем по одному делу, вот он там и чаи гоняет с копами. — Так, с ним все ясно. Но что мне делать теперь, ума не приложу? — Ну… для начала извиниться. Ты, друг не прав катастрофически, — Сэм предательски качал головой и стыдил меня за мой поступок. — Спасибо, кэп, — я просто начал сдавать, усаживаясь в широкое даже для меня кресло, откидываясь назад, а мой друг, зная мой сложный закрытый характер, деликатно добавил, устраиваясь на кожаный диван в середине помещения. — Ну а если серьезно, Джеймс, ты слишком заморачиваешься над тем, что было и что будет потом, хотя когда-то ты наплевал на все свои принципы ради нее. А сейчас ты боишься каких-то гипотез. — К чему ты клонишь? — К тому, что вам надо завести ребенка, Гриф. * * * Я вернулся домой и вошел в место, где моя крошка любила засиживаться часами, забываясь в горячо любимом занятии. В уютном велюровом кресле посреди бесконечных книжных полок с разноцветными корешками восседала моя бестия в моем бежевом мягком пуловере, раскидав свои прелестные локоны по обнаженным плечам. — Привет. — Привет. Ответила она, не отрываясь от чтения и не поднимая грустных глаз. — Что читаешь? — Пролетая над гнездом кукушки. Это была ее любимая книга. Она могла зачитываться ей все выходные и даже не спать целую ночь, повторяя губами выученные наизусть строки. — Хорошая книга. — Угу. — Как на работе? — нежданно вырвалось у меня. «Какая к черту работа, Джей! Вы никогда не говорите на эту тему! Завязывай, ближе к делу давай!» — Нормально, Джеймс… Я заметил, как дрогнула ее улыбка, снова натягиваясь в равнодушную позу. Я подошел к ней ближе и встал перед ней на колени, обнимая ее икры, упираясь подбородком в ее книгу, заглядывая в глаза. — Прости меня, Мили. Мне просто до сих пор страшно от тех чувств, которые я испытываю к тебе. — Джеймс… Она отложила книгу, и я увлек малышку к себе на колени, легко касаясь ее нежной улыбки. — Я сегодня много думала, и ты прав… я не отдаю отчета своим поступкам и действиям по отношению к тебе, совершенно не думая о последствиях. — Нет, девочка моя, это я слишком много думаю о том, чего на самом деле нет и может никогда не случится. Лисичка обняла меня за шею и хитренько запела. — Нет, это я перегибаю палку, слишком сильно отдаваясь своим порывам и инстинктам, искушая твою порядочность и добродетель, марая твою чистоту и скромность. «Ммм… ну вот опять… ну вот ни сучка ли?» — я начал расплываться в ехидном оскале, не в силах больше сдерживать установленные вчера барьеры. — Нет, малая, это я не могу себя сдерживать, когда ты рядом. Это я растерял все свое строгое самообладание, попадаясь во все твои капканы. — Может ты перестанешь со мной спорить, мой гладиатор? — А может это ты перестанешь пререкаться со взрослыми, коротышка? В ее глазах заплесали чертики, и я, закатив глаза, накрыл ее сахарные губки в сладком глубоком поцелуе, разгуливая ладонями по ее сногсшибательному телу. — Как же я соскучился, рыська моя. — Не верю! — закусила губу моя хитрая малышка. — Ты просто неисправимая! Она потянулась ко мне для очередного поцелуя, но я остановил ее и с самой возможной своей нежностью негромко произнес. — Мили… я хочу, чтобы ты подарила мне дочь! * * * Впервые она уснула раньше меня, и я любовался ее такой редкой безмятежностью и спокойствием, гладя ее непослушные, как и она сама, кудряшки. «Моя мечта…» Такая хрупкая и маленькая в нашей необъятной постели она едва улыбалась во сне, подкладывая ладошку под бархатную щечку. «Ммм… такая красивая…» Я провел пальцами по ее плечу, и ее шелковистая кожа покрылась мурашками. Моя ладонь спустилась под одеяло на шикарное бедро под тонким изящным кружевом, скатываясь на под коротенькую юбочку ночной сорочки. — Ты чего не спишь, неугомонный? Ее пушистые черные ресницы распахнулись, и темные глаза засверкали в полумраке, обрывая цепь, на которой я едва держался. Пальцы впились в упругую мышцу, а вторая ладонь обхватила бархатный бугорок. — Джеймс… ммм… И через мгновение. — А-а-а-а-ах!!!