Но ничего не произошло. Я подогнал машину к опущенному шлагбауму аэродрома, остановил, огляделся, прислушался. Нет, все тихо. У входа в ангар стоят обе аэродромные машины и полуторка, и АР-43 с поднятым тентом – вполне лихой джип советского производства, который в моей действительности в серию так пойти и не смог. А жаль, хорошая машина. Работу они закончили, все уже переоделись, но никто не расходился. У меня сложилось впечатление, что из-за Насти: то ли она что-то сказала, то ли сами люди что-то почувствовали. Ну и хорошо, большое спасибо, мне так тоже как-то спокойней. Поздоровался со всеми, а заодно и попрощался, потому что эти «все» сразу к выходу потянулись. Николай с механиками в АР-43 загрузились, ну а Настя, понятное дело, ко мне. – Как у тебя? – спросила она, когда машина тронулась с места и я развернул ее на узкой подъездной дороге, мешая снег колесами. – В рабочем порядке. Кстати, ты не хотела бы недельку-другую в Сальцеве пожить? – Медовый месяц устроить решил? – улыбнулась она. – Можно и так сказать, – кивнул я. – Только не с тобой, потому что я в городе останусь. – С ума сошел? – спросила она вполне доброжелательно. – Мне бы так спокойней было, если честно. Или больной объявись и просто дома посиди, никуда не выходя. Чем-нибудь подперев дверь для надежности. – Даже вот так? – Как-то так, – кивнул я. – Похоже, что мы кучу дерьма разворошили. – Я не могу, у нас работы полно. – Погода нелетная, справятся без тебя. Давай я завтра на аэродром сгоняю и скажу, что ты гриппом заболела. Давай? – Нет, не давай. Обещаю только из ангара вообще не выходить. Годится? Ну хоть так. Если честно, я просто упертого «нет» ожидал. У женщин как-то среднего не дано обычно – или истерика, или упертость. И никакой между ними золотой середины. Почему так, интересно? Мой личный опыт подсказывает, что в принятии решения женщины обычно руководствуются не оценкой обстановки, а исключительно манерой «подачи материала». Настя вот первое счастливое исключение из правила. Хотя, может, я и не прав, настаивать не буду. – Вообще не выходить, хорошо? То есть ни на секунду, – сразу начал я закреплять отвоеванные позиции. – Вообще, – подтвердила она. – Люблю тебя! – сказал я со всей искренностью. В этот момент я любил ее особенно сильно за то, что она освободила меня от необходимости долго и безуспешно ругаться, чего я ожидал. Хотя и так люблю, чего уж скрывать. Даже если бы поругались, то все равно бы любил. До дома от Краснопролетарской доехали минут за пять. Когда я проехал мимо подъезда, не остановившись, Настя лишь спросила: – Переутомился? – Нет, проверяюсь просто. Ты тоже смотри. – На что? – Машины с кунгами, которые тут раньше не стояли, машины с людьми, просто люди, просто твари… всех ищи. – Даже так? – насторожилась она. – Ну да, примерно. Но улицы вокруг нашего дома были пусты и темны, ничего подозрительного обнаружить не удалось. Была мысль плюнуть на все, развернуться да поехать ночевать в «Деловой клуб» Шалвы – авось там свободный номер есть, да не озаботились ни сменой белья, ни туалетными. Так что в конце концов приехали домой, загнав машину на задний двор, за забор, удивив тем самым коменданта Петра Геннадьича. Обычно я ее просто у подъезда бросал, но вот теперь не хочется так делать. Впрочем, ключи от ворот он дал без всяких возражений и забрал обратно после того, как мы вошли в подъезд через черный ход. – Петр Геннадьич, не интересовался мной никто? – спросил я, выходя из его каморки. – Интересовался? – не поняв, переспросил он. – Не заходил никто, не спрашивал? – Нет, не было ничего такого. А кого ждешь? – Да никого… желательно. Ладно, до завтра. И не дожидаясь продолжения разговора, мы заторопились вверх по лестнице. В квартиру, под удивленным взглядом Насти, вошел с пистолетом на изготовку: с ним поворотливей получается, чем с карабином, – но никакой засады не обнаружил ни в уборной, ни под кроватью. А больше прятаться у нас и негде. Все, в безопасности. Задвинул засов, потом палку от швабры взял и упер ее одним концом в дверь, под самую ручку, а другим в косяк двери в ванную. Теперь ее так просто не вышибешь, хоть она и без того крепкая, из цельного дерева. – Ты поесть купил, параноик? – спросила Настя, стаскивая с себя тулупчик. – Ага, – кивнул я, выкладывая из сумки свертки с едой. – Хлеб, масло, сыр, колбаса… что-то забыл? – Нет, все нормально. Ух, хорошо как дома! – На спинку стула упал стянутый толстый свитер. – Тепло и тихо, что еще нужно? – Да уж, – согласился я с ней, стаскивая с ног влажные ботинки. Надо на батарею их поставить, чтобы просохли к утру. – Я просто бутеров нарежу – и чаю, хорошо? – спросила Настя уже с кухни. – Более чем. Я вроде и пожрать вкусно люблю, и одновременно с этим к еде равнодушен. Есть что в пасть закинуть – и ладно. И ем, когда на ум придет или когда получится, никакого графика. Даже удивляюсь тем людям, у которых и война отдельно, и обед по расписанию. Это совсем не про меня. – Любимый, а может быть, мне с тобой поездить? – вдруг спросила Настя, выглянув с крошечной кухоньки. – В смысле? – Я снял кобуру с пояса и положил на тумбочку у кровати. – А в самом прямом. Для страховки, будешь вроде как с партнером – вроде как в американских фильмах про полицию. – Я с Федькой… – С двумя партнерами еще лучше. – Ты бы стрелять пока поучилась, – попытался я увести разговор в сторону, попутно судорожно обдумывая ее предложение. – И у тебя же работы полно, с чего вдруг? – Да нет никакой работы особой, так, профилактика. Не дома же всем сидеть – вот и возимся. Без меня справятся. Казалось бы, надо сразу отказывать, да вот какое дело: пока она от меня далеко – я беспокоюсь больше. Мобильной связи здесь нет, чтобы каждые десять минут звонить и спрашивать, все ли в порядке. Да и такой момент надо учитывать – захвати ее кто-то плохой, и я… да что я тогда, тогда все уже. А когда рядом, то вроде и защитить можешь. Может, и иллюзия, а может, и нет. А вот с другой стороны, совсем никак, потому что если ситуацию с Ромой я правильно обсчитал, то я и есть основная мишень. Ну и Федька, наверное. А Настя… а что Настя? Меньше знает? Так это только до нынешнего вечера, а так любой злодей понимает, что дома я ей вполне могу все рассказать. И расскажу, обязательно все расскажу. А если бы даже не рассказал, то враг в этом быть уверенным никак не может, а значит… – А давай, поехали, – сказал я в тот момент, когда она явно готовила длинную возмущенную речь. Пусть уж рядом будет, мне за нее и отвечать. И к тому же… она ведь не принцесса на горошине, она человек опытный и боевой. – Да? – как-то даже растерялась она от отсутствия сопротивления. – Ага. И чтобы вооружилась до зубов. И прихватим смену белья и все такое: завтра в гостинице заночуем. – Зачем? – А чтобы врагов обмануть. А послезавтра… решим где, дожить еще до послезавтра надо будет. – Ну ты вообще, – сказала Настя даже с каким-то уважением. – Рассказывай тогда – что так тебя разобрало? – Как чай вскипит – так и рассажу. А пока сумку соберу. * * * Хочешь дать богам повод для смеха – расскажи о своих планах. С утра Настя поехала на аэродром – снегопад ночью прекратился, к утру ударил морозец, и явно собралось выкатиться на небо солнце. – Ничего не выйдет, – сказала она разочарованно. – Если не полетим сегодня – нас просто под суд отдадут. Или из города выгонят. Второй погожий день за черт знает сколько времени, сам понимаешь. – Понимаю, – только осталось мне сказать. А что, все верно, спорить здесь не с чем. – В одиночку – никуда, слышишь? Вообще никуда, ни шагу. Или в кабину, или в ангар, по улице не шляйся особо. И ни с кем подозрительным не контактируй, пожалуйста. Вот и все, собственно, что смог сказать. А что еще добавишь? Сумки со сменой одежды все же взяли: пусть в машине полежат. Заодно собрал все наличные деньги и тоже с собой прихватил. Мало ли! Или в квартиру кто-то вломится и не побрезгует, или вообще прятаться, например, придется… Пусть при мне будут, душу греют. Вышли не через парадное, а во двор, к машине. Не поленился, полазил вокруг нее на четвереньках, заглядывая под днище, но никаких сюрпризов не нашел. Следов крови в салоне тоже не было, так что сделать меня приманкой для какого-нибудь хмыря никто не попытался. Ну и хорошо. Нашу улицу пока никто не чистил, так что «кюбелю» пришлось уминать колесами довольно глубокий снег. Морозец и вправду стукнул неплохой – уже вполне зимний, январский такой, и стекла начало затягивать изморозью от дыхания. Пришлось приоткрыть форточки, хотя комфорта в и без того насквозь промерзшем салоне это не прибавило. Зимы ждал? Вот тебе и зима, радуйся. Может, дожди все же лучше были? Высадив Настю на аэродроме и убедившись, что она зашла в ангар, а дверь ей открыл Марат, я поехал за Федькой и на этот раз действительно разглядел его в окне, из которого он выглядывал меня. Просто был он не в своей комнате, а в вестибюле. Поэтому и прибежал быстро. Плюхнулся в салон, выматерился на мороз, сразу попросил разрешения закурить, какового не получил. Не фиг. – Куда сначала? – В Горсвет поехали, – сказал я. – Скажем, за выписками об откомандировании, из отдела кадров. – Да можно и так, – возразил Федька. – Если бы не Паша, то можно, а с ним не надо. Насторожится – и мало ли тогда чего. – Да он и так уже насторожился, – хмыкнул Федька с сомнением. – Если Рому завалили вместо тебя – то точно насторожились.