— Думаю, они на дне озера. Я не уверена, в каком именно. Это может быть озеро Эдгар, но скорее всего, Найтшейд. На самом деле, я все-таки думаю, это Верхнее озеро Найтшейд. — Ты уверена? — переспросил Айзек. — Нет, но у меня было видение о них, когда я упала в озеро вчера. Оно совпало с тем, которое случилось, когда Оливия разбила свою машину в озере Эдгар. Они были под водой. Мне кажется, именно там он их и оставил. В озере. — В этих краях много озер, — заметил Айзек. — Мы не можем обыскать их все. — Я не думаю, что нам придется это делать. Наверное, если я прикоснусь к воде, то смогу их почувствовать. — Но ты же ненавидишь воду, — проворчала Оливия. — Но почему? — спросила я Оливию. — Почему я ненавижу воду? Не помню, чтобы я ненавидела ее, когда была маленькой. Папа постоянно водил меня плавать. Мне это нравилось. И только когда я стала подростком, то начала бояться озер. — Ты имеешь в виду… — начала Оливия. — Да. Что, если мой страх перед водой появился после того, как наш субъект начал выбрасывать туда тела? Что если часть меня всегда знала, что они там? — О, святые угодники, — воскликнула Оливия, перекинув свою руку через мою и потащив к джипу Остина. — Мы поедем к Остину. Возьмем его понтон. Так будет быстрее. Начнем с Верхнего Найтшейд и пойдем вниз. — Я тоже еду, — решил Айзек. — Но давай пока не будем рассказывать об этом Стоуну. — Договорились, — кивнула я, когда мы втроем забрались в джип Остина. Глава 27 С Оливией за рулем дорога до дома Остина не заняла много времени. Мы нашли ключи от лодки в тайнике под приборной панелью, и Айзек завел понтон и повел его по каналу в сторону Верхнего озера Найтшейд. Несмотря на вольную трактовку Оливией всего, что можно одолжить у Остина, я отправила ему сообщение. В ответ он только спросил, все ли со мной в порядке. Я не знала, как ответить. Сомневалась, что все происходящее нормально. Понятия не имела, как буду себя чувствовать, если все получится, а мы найдем тела. Потом я осознала, что одно из этих тел, скорее всего, принадлежит моей сестре. Я решила ответить просто: «Айзек с нами». Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы Остин не волновался. Когда Айзек вышел из длинного канала на Верхнее озеро Найтшейд, я взглянула на воду. На озере находились несколько рыбацких лодок и один катер для катания на лыжах. Я перебралась в заднюю часть понтона, когда Айзек заглушил двигатель. Перегнувшись через перила высотой по пояс, я заметила ступеньки платформы на другой стороне. При мысли о прикосновении к воде у меня свело живот. Я не хотела их видеть. Я не хотела чувствовать их эмоции. Я уже собиралась перелезть через перила, когда Оливия остановила меня и развернула за плечи к себе лицом. — Знаю, тебе страшно, — заявила она, накидывая на меня спасательный жилет и затягивая ремни. — Но мы рядом. И не позволим, чтобы с тобой что-то случилось. — Чертовски верно, — подтвердил Айзек, поднимая конец нейлоновой веревки. — Мы тебя держим. — Он продел нейлоновую веревку через один из грудных ремней спасательного жилета. Я положила телефон в стоящий рядом подстаканник. — Я могу это сделать. Я справлюсь. — Верю в тебя, — только и сказала Оливия. Я вдохнула, потом выдохнула. Мне было страшно. Я не хотела быть собой сейчас. Я мечтала оказаться кем-то другим, кем угодно. — Готова? — спросил Айзек. Я кивнула, повернувшись к перилам. Айзек взял меня за руку, поддерживая, и я перебралась через них, ступив на платформу. Вода перелилась через край, намочив мои кроссовки и носки. Я уставилась на воду, обеими руками держась за перила. — Еще не поздно передумать, — заметил Айзек, почувствовав мою нерешительность. — Это не твоя работа — искать их тела. Мы можем придумать что-нибудь другое. Я не могла оставить их там, внизу. И если моя теория верна, то прикосновения к воде хватит, чтобы их обнаружить. Проблема заключалась в том, что я должна впустить их в свою голову. Раскрыться перед ними. Я продолжала смотреть на воду, и тут меня пробрала дрожь. Я не знала, от чего это происходит: от холодной воды, омывающей мои ноги, или от страха, пронизывающего меня насквозь. Сделав еще один глубокий вдох, я присела на корточки, держась одной рукой за поручень позади себя. Другую руку я протянула к воде, держась немного выше поверхности. Медленно выдохнув, я погрузила пальцы в воду и закрыла глаза. Появились французские двери, но вид с другой стороны поразил меня. Темная коричневато-зеленая вода колыхалась, толкая вздувшиеся тела Эрики и Эбби взад-вперед и ударяя их о стекло. Каждый раз, касаясь двери, их тела глухо стукались, и этот звук эхом отражался от стен моей комнаты. Я испуганно отступила назад. Боялась, что утону. Испугалась, что девочки утащат меня. — Ты справишься, Давина, — услышала я голос Оливии. Я была почти уверена, что она ошибалась, что у меня никогда не хватит духу. Я еще несколько секунд смотрела на тела, пытаясь набраться смелости и войти в видение. Еще можно было передумать. Я могла сказать Оливии и Айзеку, что это не сработало. Мы могли бы найти другой способ проверить озера. Рука Эрики плавала в воде, упираясь в стекло, как будто ее туда специально приставили. Ее кожа набухла и прогнила. Я не могла оставить их здесь. Они заслуживали достойного погребения. Их семьи заслуживали ответов. Надеясь, что Айзек и Оливия спасут меня в случае необходимости, я шагнула вперед. Дрожащей рукой я нащупала холодное серебро на ручке. Сделав еще один глубокий вдох, я на нее надавила. Вода рванулась вперед, сбивая меня с ног и швыряя по комнате. Когда меня перестало крутить, я попыталась оглядеться, чтобы сориентироваться, но вода была слишком темной, почти черной. Я била ногами и гребла руками, плывя вслепую, пока не коснулась чего-то рукой. Я осмотрелась, пытаясь определить, что передо мной. Комод. Это был мой комод. Я изменила курс, сместившись вправо и поплыв изо всех сил. Нащупав дверную коробку, протиснулась через двери. Вдруг вода затихла и стала светлее, когда сверху хлынул солнечный свет. Я оглянулась и заметила Эрику и Эбби, плывущих в полудюжине метров впереди. Поплыла к ним, но по мере приближения их тела смещались дальше по озеру. Я последовала за ними, но они продолжали удаляться все дальше и дальше. К тому времени, когда их тела остановились, мои легкие горели. Я смотрела, как они медленно опускаются вниз. Из ниоткуда появились цепи и веревки, обмотанные вокруг тел, утяжеляя их. Я наблюдала, как они оседают в глубокие заросли сорняков и грязи на дне озера. Еще одна фигура, мутная и неясная, опустилась на дно в двадцати метрах впереди. Я не могла разобрать, кто это был, но очертания казались женскими. Я услышала шум над собой и посмотрела вверх. Слева от меня промчалась лыжная лодка, а через секунду — лыжи. Я сосредоточилась на своем теле вне видения. Почувствовала чью-то руку, лежащую поверх моей на поручне. Сконцентрировалась на тепле поручня и на своих влажных холодных ногах, по которым плескалась вода. — Оливия, Айзек, вы меня слышите? — спросила я, не открывая рта в видении. — Да, да! — крикнула в ответ Оливия. — Давина! Я слышу тебя! — Лыжная лодка. Она прошла мимо всего несколько секунд назад. — Я вижу лодку, — отозвался Айзек. — Она на другой стороне озера. — Следи за ней. Запомни место, где она будет проходить. — Давина, тебе нужно дышать, — настойчиво сказала Оливия. — Ты слишком долго задерживаешь дыхание. Тебе нужно вдохнуть. Я не отрывала глаз от воды, но ощущала свое реальное тело на понтоне. Медленно втянула воздух, затем выдохнула, повторяя несколько раз, концентрируясь на обоих мирах. Это было трудно. Один промах, один вдох на стороне видения, и можно захлебнуться. Я снова услышала звук приближающейся лодки. — Приготовься. Она возвращается. — Мы видим ее, — заверил Айзек. Я дождалась, когда лодка окажется ближе всего ко мне, точно слева. — Там! Лодка. — Когда катер проплыл мимо, я снова подождала лыжника. — И здесь — лыжи. — Понял, — сказал Айзек. — Возвращайся к нам, Давина. Ты пугаешь меня до смерти. Я хотела ответить, но потеряла концентрацию на том, какое из моих тел какое, вдыхая воду в мире видений. Легкие обожгло, когда я пыталась выгнать воду, металась взад-вперед, в результате чего вдыхала только больше воды. Мой мозг запаниковал, когда я почувствовала легкое головокружение. Я посмотрела вниз, на все еще гниющие тела в воде, затем отвернулась и поплыла в другую сторону. Мне пришлось проплыть около десяти футов, прежде чем мой разум успокоился настолько, что я сосредоточилась на своих французских дверях, призывая их к себе. Когда они появились, я проплыла сквозь них, ухватившись за край двери и крутанувшись на месте. Я изо всех сил ударила ногами, пока не смогла закрыть дверь на защелку. Только я закрыла дверь, как вода покинула мою спальню-видение, опустив меня на деревянный пол. Я лежала, выкашливая воду и задыхаясь. До меня доносились крики Оливии и Айзека, но я сосредоточилась на своем дыхании, пытаясь взять себя в руки. После нескольких спокойных вдохов я открыла глаза. С удивлением обнаружила, что сижу в центре понтона, а не у заднего борта. Снова закашлялась, легкие все еще горели, хотя я даже не погружалась в воду. — Давина, посмотри на меня, — приказала Оливия, схватив меня за лицо. — Дыши, Давина. Просто дыши. Я кивнула, откинулась назад и легла на пол понтона, глядя на солнце. Его тепло казалось таким приятным, но холод от видения все еще пронизывал меня, заставляя дрожать и стучать зубами. Я взглянула на обеспокоенного Айзека.