Я заглушила двигатель. Не сводя глаз с шефа Адамса, который с трудом выбирался из машины, схватила телефон, быстро нажала на кнопки и включила громкую связь. Когда звонок прошел, я переместила руки обратно в положение «десять и два» на руле. — Привет, Давина, — ответил Брейдон. — Если ты звонишь Оливии, то она потеряла сознание на полу своего офиса. Шеф Адамс захлопнул дверь полицейского внедорожника бедром. Подтянул обеими руками брюки и направился ко мне. — Брейдон, через пять секунд шеф Адамс меня арестует. Я на Догвуд-роуд. — Хорошо, я встречу тебя в полицейском участке. Ничего не говори, пока я не появлюсь. Шеф Адамс подергал ручку моей двери, но она оставалась запертой. — Брейдон, найди мне какую-нибудь одежду. Принеси ее в участок. — Что? — На мне купальник! — Я потянулась к дверной панели, нажимая на кнопку разблокировки. Шеф Адамс рванул дверь, и яростно дернул меня за руку, чтобы вытащить из грузовика. — Ой, осторожнее. Мой ремень безопасности. — Ремень впился мне в плечо, и я схватилась за пряжку. — Думала, это сойдет тебе с рук, да? — прорычал шеф Адамс, снова дергая меня. — От вас, Рейвенов, одни неприятности. Я нашарила пряжку и нажала на кнопку. Он выдернул меня из грузовика и толкнул на землю, не давая возможности выпутаться из ремня. Одной рукой шеф Адамс впечатал меня лицом в асфальт. Другой вывернул за спину мою руку. Когда он надевал на меня наручники, я старалась не сопротивляться и оставаться неподвижной, несмотря на боль. После того как защелкнулся второй наручник, шеф Адамс рывком поднял меня на ноги. Я страдальчески морщилась, слезы катились по щекам от боли в плече, пока он толкал меня к машине. Открыв дверь, он грубо впихнул меня на заднее сиденье. Я оказалась лежащей поперек сиденья на животе, ноги свесились на пол, но когда дверь закрылась, я почувствовала облегчение. Дождалась, пока он снова усядется за руль. Я не стала спрашивать про телефон или сумочку. Или напоминать ему, что дверь моей машины все еще открыта, а ключи остались в замке зажигания. Шеф Адамс был слишком разъярен, чтобы придавать этому значение. — Я уже несколько десятилетий жду, чтобы посадить одну из вас, ведьм Рейвен, — процедил шеф Адамс, глядя на меня через зеркало заднего вида. — Это должна была быть твоя мать, но подойдет и ее любимая дочурка. Я с трудом заставила себя сесть — Это единственная причина, по которой вы меня ненавидите? Потому что я дочь своей матери? — Ты зло, как и она. Нашему городу станет гораздо лучше, если все Рейвены будут стерты с лица земли. — Вы хотите моей смерти? Так сильно меня ненавидите? — Чертовски верно, хочу. — Что я вам сделала? — Прямо как мать, — проворчал шеф Адамс, качая головой. — Изображаешь невинность. — Я невиновна! Я не убивала своего отца! — Оставь это для присяжных. На меня ваше колдовство не действует. Я откинула голову назад, сцепив челюсти, чтобы сохранять молчание, пока шеф ехал по дороге. Щека и колено болели от удара о тротуар. Левое плечо ныло от того, что меня дергали сначала в ремне безопасности, а потом еще и еще. Шеф Адамс был вне себя от радости. Я лишь надеялась, что он отвезет меня в участок, а не в какой-нибудь уединенный лесок, чтобы пристрелить. Он еще не зачитал мне права Миранды, так что возможен любой вариант. По крайней мере, Брейдон в курсе, что я с ним. Я не сомневалась, он слышал, как шеф вытаскивал меня из грузовика. Зная Брейдона, он наверняка записал это на диктофон. Минут через десять я почувствовала, что машина замедлила ход. Выглянув в лобовое стекло, я с облегчением увидела, что мы въезжаем в город. Затем я посмотрела вниз на свой купальник. Будет неловко. Шеф Адамс припарковался у обочины перед участком. Выбравшись из машины, он открыл заднюю дверь, чтобы выволочь меня наружу. Я повернулась к зданию, но шеф Адамс рывком вернул назад, поворачивая в разные стороны, чтобы все, кто стоял на тротуаре, проезжал мимо или находился во дворе на противоположной стороне улицы, могли хорошо меня рассмотреть. Я попыталась спрятать лицо, но он схватил меня за волосы и дернул голову вверх. Не желая видеть, как все смотрят и показывают на меня, я закрыла глаза. Был поздний вечер — время, когда многие местные жители снуют по городу, завершая дела. Меня снова дернули за руку, на этот раз в сторону дверей участка, когда шеф Адамс с гордой улыбкой и выпяченной грудью демонстрировал свою пойманную добычу. Я услышала визг шин — кто-то ударил по тормозам. Оглянувшись в сторону, я увидела Ланса Додда, перебегающего улицу. — Что вы творите, шеф? Вы с ума сошли? — Ланс снял с себя рубашку, надетую поверх простой белой футболки и накинул ее мне на плечи. Шеф Адамс схватил рубашку и швырнул ее на землю. — Будешь мешать моему аресту — тоже окажешься в тюремной камере. Я споткнулась, когда меня снова потащили к двери. Бросив взгляд назад, увидела, что Ланс подобрал рубашку и держит ее за моей спиной, пытаясь прикрыть от глаз посторонних. Когда мы вошли в участок, офицер Напьер и дежурная Пэтти Томсон замерли на месте, опустив челюсти, так как шеф Адамс провел меня через главную комнату в зал заседаний. Когда он толкнул меня к столу, я снова оступилась, на этот раз упав на одно колено. Опираясь на бок, поднялась и повернулась лицом к шефу Адамсу. — Может быть, я никогда не узнаю, почему вы ненавидели мою мать, но не сделала ничего, чтобы заслужить такое обращение. — Заткнись и сядь, ведьма, пока я не засунул тебе в рот кляп, — прошипел шеф Адамс с порога. — Неужели? — из-за его спины раздался голос Брейдона. — Хорошая запись для суда. Шеф Адамс обернулся и увидел, что Брейдон стоит позади него, держа в руках телефон. Он записывал видео. За Брейдоном с налитыми кровью глазами и взглядом, готовым убивать, пристроилась моя лучшая подруга. Я покачала головой, безмолвно умоляя ее не делать глупостей. Когда Оливия сморщила нос, я поняла, что она решила прислушаться к моему предупреждению, но это ее не обрадовало. — У вас будет время поговорить с заключенной после того, как ее оформят, — заявил шеф Адамс, с силой отталкивая Брейдона и Оливию от двери, чтобы ее закрыть. Я осталась одна. В безопасности, напомнила я себе, глядя на большое окно, выходящее в главную комнату. Даже шеф Адамс, обуреваемый гневом, не посмел бы причинить мне серьезный вред в стенах полицейского участка. Я направилась к одному из кресел, стоящих у дальнего края стола в конференц-зале. Мне хотелось размяться, выплеснуть обиду и разочарование, но устраивать лишнее представление зрителям все-таки не стоило. По крайней мере, сидя за столом, я прятала половину своего тела. Наклонившись вперед, я уперлась лбом в стол, стараясь не расплакаться, в то время как по ту сторону двери крики становились все громче и громче. Примерно через двадцать минут раздался возглас, который превзошел все остальные. — Хватит! Все заткнулись! — Голос Стоуна. Дверь распахнулась. Стоун смотрел на меня с другого конца комнаты, держа руку на дверной ручке. Он сделал шаг вперед, разглядывая мое плечо и щеку. — Ты не ранена? — Только ссадины и синяки. Но если наручники не ослабят в ближайшее время, я могу потерять возможность пользоваться руками. — Встань, — велел Стоун, пересекая комнату и доставая ключи из пояса. Я поднялась и повернулась к нему спиной, отвернув лицо к стене, чтобы не видеть людей по ту сторону окна. Снимая наручники, Стоун пробормотал несколько ругательств себе под нос. — Я вызову парамедика, чтобы он осмотрел тебя. И мы найдем, что тебе надеть. — Спасибо, — еле слышно поблагодарила я. — Детектив, мне нужно задокументировать ее травмы, — крикнул Брейдон в дверной проем мимо шефа Адамса. — У вас будет шанс, а пока всем нужно отойти. Давайте. — Вы что, серьезно? — завопила Оливия. — Вы оставляете ее у себя? Она никому не причинила вреда. — Она убийца! — заорал шеф Адамс, начав новую перепалку, когда Стоун снова закрыл дверь. Я потерла запястья, радуясь ощущению шипов и иголок по сравнению с холодным онемением, которое вызывали наручники. Откинулась в кресле. Почувствовав вновь свои руки, я стала растирать ушибленное плечо. Между левым плечом и шеей виднелся кровоподтек, где ремень безопасности врезался в кожу. Я потянулась, чтобы потрогать щеку. Шероховатый участок кожи покрывала засохшая кровь. Отодвинув кресло, я осмотрела колено. Царапина напомнила мне о том, как отец учил меня кататься на велосипеде. Тогда я завалилась набок и приземлилась на колено. Я улыбнулся, с удовольствием вспоминая тот день. Погода была солнечная. Смех отца раздавался на весь квартал, когда он смотрел, как я вскакиваю с земли и снова сажусь на велосипед. Я твердо решила научиться ездить, чтобы потом, как Ноа и другие дети, разъезжать по кварталу. Дверь открылась, и вошла помощник шерифа Синда Кайрон, по-прежнему одетая в повседневную одежду.