– Что прекрасного, Лин? – Ну ты же хотела его найти. А тут вот, сам нашелся, так ты еще и работаешь у него. Можешь рассказать про Павлика и Мишаньку. Если бы все было так просто. Закусываю губу. – Я вообще не хочу у него работать, – со слезами в голосе заявляю и откидываю голову, упираясь затылком в дверь, – но уйти я не могу. – В смысле? Почему? – непонимающе хлопает глазами сестра. – Потому что на меня такой штраф повесят – до конца жизни не расплачусь, – недовольно бурчу, отводя взгляд. – Да при чем тут штраф? Уйти почему хочешь? Это ж вот… – она начинает размахивать руками, пытаясь что-то изобразить, – сама судьба вас столкнула. – У него невеста, и у них скоро свадьба. Линка громко фыркает и смотрит на меня, как на ненормальную. – И что, что невеста? А у тебя от него двое детей. Да и невеста не жена. Все еще может измениться. Резко вскакиваю на ноги, и в глазах темнеет. Меня слегка ведет в сторону, приходится опереться о дверь. – Ну уж нет. Он этих детей не хотел, и не виноват, что я решила обманом забеременеть. – Почему обманом-то? – вопросительно выгибает бровь сестра, и в ее взгляде отчетливо читается, что я идиотка. Ну и пусть! Миша и Паша только мои, и Роме не стоит о них знать. – Потому что я ему сказала, что на таблетках. Прохожу на кухню, наливаю стакан воды и залпом его осушаю, игнорируя, как по подбородку стекают тонкие струйки. Все мысли находятся в беспорядке. Кажется, если меня кто-то тряхнет, то все эти своры ненужных мыслей высыплются на ковер. – Я не понимаю, почему бы ему не сказать правду? Линка заходит следом и складывает руки на груди. Эта поза свидетельствует о ее крайней степени возмущения. – Потому что это мои дети, и так останется впредь. И это не обсуждается, Лин. Сестра надувает губы. Я слышу, как Павлушка хныкает в комнате, и срываюсь с места. – А я считаю, детям нужен отец, – недовольно пыхтит сестра, когда я проношусь мимо. – Вот будут твои – будешь решать, – парирую я. Захожу в комнату, погруженную в полумрак, и не сдерживаю улыбки. Мои мальчишки мирно посапывают в кроватках, которые стоят по обе стороны от моей полуторки. Павлушка прижимает к себе силиконовую лопатку, и при виде этой картины я фыркаю. Вот же повар! Мишаня, как истинный мужичок, сжимает в объятиях надувной молоток. Закусываю костяшку пальца, чтобы не рассмеяться в голос. Смотрю на двух крошек, которые стали важнее жизни, и сердце наполняется нежностью. Сажусь возле кровати Павлика и сжимаю его крохотный кулачок. – Нет, малыши, я не готова про вас рассказывать, – шепчу в тишину комнаты. * * * Вечером сидим в гостиной и все еще дуемся друг на друга. Линка с кем-то переписывается в телефоне, я же слежу за малышами, которые решили опробовать новые трюки из мультфильма и теперь по очереди пытаются влезть на спинку дивана. Я только и успеваю подставлять то руку, то ногу, чтобы уберечь их от падения. Быть мамой двойни сложно, потому что ответственность, которая на тебе, кратна двум. И нет, они не делают жизнь проще, потому как могут занять друг друга. По крайней мере, сейчас этого не происходит. И если кто-то из них болеет, то второй, как правило, цепляет заразу на следующий день. Благо за все девять месяцев они болели два раза. И то там был простой насморк. Но мы с Линкой прокляли все на свете, пока пытались промыть эти два крохотных носика. Я сама готова была переболеть, только бы мои бесята не страдали. – У тебя телефон жужжит уже полчаса, – недовольно пыхтит сестра, выдергивая меня из воспоминаний. Незнакомый номер, и от этого внутри все замирает. А вдруг это?.. – Ну, ты ответишь или подождешь, пока твой многострадальный телефон грохнется на пол и окончательно падет смертью храбрых? Я фыркаю от этого замечания. Не могу держать лицо, когда Линка вот так бурчит. Сестра тоже усмехается, но пытается быстро взять себя в руки. Подхватываю телефон и отвечаю. Подбираюсь на диване в надежде, что услышу низковатый хриплый голос. – Елена, – меня с грохотом спускает с небес на землю женский голос, – это Елизавета Михайловна. – Слушаю, – сдерживаю разочарованный вздох. – Завтра мы ждем вас утром. Приедьте к девяти, будьте так любезны. От ее тона скулы сводит, и я передергиваюсь. – Нам нужно будет на работу. Никаких опозданий. От ее «нам» непроизвольно кривлюсь. Прекрасно понимаю, о ком идет речь. Но стараюсь не заострять на этом внимания, потому что меня это не касается. К черту! Рома мне никто. Только вот глупому сердцу это не объяснишь. Стоило его увидеть снова, как все воспоминания расцвели с новой силой. И тело снова потянулось к нему, как тогда в клубе. – Хорошо, я поняла вас, Елизавета Михайловна. Не прощаясь, она прерывает звонок. А мне становится весело оттого, что некоторые, почуяв власть даже над одним человеком, начинают строить из себя биг боссов и стараться принизить другого. – Кто там тебе так поздно? Линка все еще делает вид, что она занята телефоном. Но если бы у нее уши увеличивались в размере, то обязательно одно ухо было бы где-то рядом с моим телефоном. – Ты же с кем-то увлеченно беседуешь в телефоне? Не смею отвлекать. Стоит сказать это, как Лина отшвыривает телефон и вскакивает: – Не беси меня, систер. Кто звонил? Невеста нашего папашки? В серых глазах сестры вспыхивают дьявольские огоньки, которые заставляют меня немного уменьшиться в размерах. – Какая разница, – тру переносицу, пытаясь отделаться от неприятного звонка. – Как это какая? Там наш папашка с какой-то мымрой, а ты тут сидишь вся такая спокойная, – сестра складывает руки на груди и выгибает бровь. Я поджимаю губы и стискиваю кулаки, чтобы снова не начать спорить. Это того не стоит. – Лин, мы это обсудили. У него своя жизнь, и мы никаким боком туда не вписываемся. Мы с ним разные. – Именно поэтому вы тогда переспали, и сейчас у тебя каким-то чудом его дети, – сестра надувает губы. – Что ты задумала, Лина? – прищуриваюсь, пытаясь увидеть сестру насквозь. А сеструля только невинно хлопает глазками, и это настораживает еще больше. Вот так и сверлим друг друга глазами: она стоит, а я все еще сижу на диване. – Ничего я не задумала, – пожимает плечом и уходит. Вот так молча, оставив меня с выпученными глазами. Что это только что было? И что там в ее голове снова родилось? Потому что никаких сомнений в том, что Линка вот так просто это все оставит. У нее в глазах проскользнул лукавый огонек. И это не к добру. Успокаивает только то, что она не видела Рому и не знает про него ничего. Как и я. Хотя… Главное я знаю: у него невеста и он под запретом. Глава 8