– Ты че не предупредила? – Стас наконец удосуживается стряхнуть с себя обнаженную девицу, а я только успеваю зажмуриться. Нет никакого желания смотреть на любовницу жениха. – Солнышко, иди на кухню. Мне тут серьезно поговорить надо. Не верю ушам и распахиваю глаза. Солнышко? Блондинка радостно чмокает Стаса в губы и, обмотавшись покрывалом, протискивается мимо меня. Я же все это время стою и хлопаю глазами. Это не сон? Щиплю себя за запястье и не могу сдержать шиканья. Больно! Значит, не сон. – Что это все значит? – выдыхаю, пока смотрю, как Стас встает и надевает спортивки. Зачесывает волосы назад и окидывает меня ледяным взглядом. – А ты сама не догадываешься своей головой? – стучит по виску и достает пачку сигарет. И это еще один шок. Потому что при мне раньше Стас не позволял себе курить, да и мы вроде договаривались, что никаких вредных привычек. – Стас, – тихо произношу. – Лена, меня все достало, – зло выплевывает он. – Что? Я не… Все слова вылетают из головы со скоростью света, и я просто стою в дверях и открываю рот. – Я нормальный мужик, который хочет трахать баб, а не следить за циклами. В синих глазах жениха вспыхивает ярость, и я делаю шаг назад. – Но, Стас, – пытаюсь найти в себе силы, чтобы хоть что-то ответить на его ярость, – ты же сам был не против детей. – Да, Лена, но я думал, ты после нескольких раз залетишь и все, займешься памперсами и пеленками, а я займусь своими делами. А ты что? Всплескивает руками. Каждое его слово пронзает грудь. Пытаюсь вдохнуть, но безуспешно. Я словно разучилась дышать. – Ты же знаешь мою ситуацию, – пытаюсь достучаться до того хорошего, что есть в Стасе. Я все еще не верю, что человек, с которым мы прожили три года, превратился в такое чудовище за какой-то месяц, пока я была в командировке. – О да, ты просто пустышка, – злой смешок раскалывает расстояние между нами, – которая вбила себе в голову, что срочно должна родить! – Это неправда! – выкрикиваю, обхватывая себя руками. Глаза влажнеют, и Стас уже видится сквозь плотную пелену слез. – Ой, только вот не разводи болото. Давай, шмотки в зубы – и на выход. – Ты не можешь так… Меня хватают за запястье и вытаскивают в коридор. Я пытаюсь упираться, но Стас намного сильнее и больше. – Еще как могу. Ищи себе другого быка-осеменителя. А у меня все только начинается. Меня вышвыривают на лестничную клетку, и следом вылетает мой чемодан. Замок не выдерживает такого напора, и содержимое вываливается на грязный бетон. Несколько секунд смотрю на раскиданную одежду, не в силах пошевелиться. Развалившийся чемодан как свидетельство рухнувшей только что жизни. Смаргиваю слезы и закусываю губу. Во рту разливается горький привкус крови, и я громко всхлипываю. Перед глазами мелькают последние месяцы безуспешных попыток зачать ребенка. Слезы в подушку, чтобы Стас не видел, и не одна зарплата, потраченная на витамины, которые оказались бесполезны. Кажется, я за год обошла всех врачей, которые консультируют по поводу беременности, но они не помогли. Только в командировке я записалась к одному не так широко известному врачу, и он сказал, что до двадцати пяти мне желательно сделать все, чтобы забеременеть. Иначе я останусь без детей. А я очень их хочу. Он четко расписал, что делать и как, чтобы это событие наступило. И вот за месяц до заветной даты я лишаюсь возможности стать матерью. Громкий звук захлопнувшейся двери заставляет вздрогнуть и выйти из ступора. Чьи-то шаги по ступенькам, и я торопливо вытираю слезы. Не хватает еще на глаза соседкам попасться в таком подавленном состоянии. Сажусь на корточки и пытаюсь собрать в кучу вещи. – Девушка, вам помочь? – в поле зрения попадают начищенные до блеска черные мужские туфли. Поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с незнакомым мужчиной. Он вопросительно выгибает бровь и окидывает меня заинтересованным взглядом. Моргаю несколько раз в надежде, что передо мной всего лишь виденье. Я его не видела тут раньше. Я запомнила бы. Потому что таких невозможно не заметить. Стальные, как грозовое небо, глаза, шрам на брови, волнистые темно-русые волосы, длинные ноги и широкие плечи. И родинка на губе. Верхней. Пухлой губе. У мужика не должно быть таких губ! Их надо запретить законом. Уверена, этот представитель мужского рода поразил не одно сердце. Трясу головой в попытке сбросить наваждение. Он крепко стискивает перилла. На запястье какие-то золотые понтовые часы, белоснежные манжеты рубашки режут глаза своим сиянием. Что он забыл в нашем доме? Так! Мне только что изменил жених, а я тут пялюсь на незнакомца. Откашливаюсь и опускаю глаза на пол. – Девушка, – снова его бархатистый голос ласкает слух, и я даже глаза прикрываю, чтобы запомнить этот звук, – с вами все хорошо? – Д-да, – нахожу в себе силы ответить, – не нужно помогать. Сама справлюсь. Выдавливаю из себя улыбку. Случайный прохожий какое-то время еще стоит рядом, а потом пожимает плечом и продолжает путь. Позволяю себе выдохнуть и глубоко вдохнуть и тут же жалею, потому что в ноздри врывается его парфюм. Мой любимый запах. Я хотела как-то подарить его Стасу, но жених только отмахнулся и сказал, что ему не нравится. До меня доносится визг шин из открытого подъездного окна. Я неосознанно перевожу взгляд в сторону звука и прислушиваюсь, как отъезжает машина. Почему-то уверена, что это тот самый мужчина, с которым я только что столкнулась. На глаза снова набегают слезы, и я обессиленно опускаюсь на гору одежды. Стискиваю кулаки и закусываю щеку. – Черт, – не в силах сдержать эмоции. С трудом собираю себя в кучу и поднимаюсь на ослабевшие ноги. Достаю колготки и перевязываю многострадальный чемодан. Вытаскиваю его на улицу и не сдерживаю стон, когда разгибаюсь, а поясницу простреливает резкая боль. Так долго таскать тяжести мне нельзя, но и выбора мне не оставили. – Леночка, – доносится сзади знакомый голос первой сплетницы нашего двора, – а ты куда-то собралась? Вот что за привычка у некоторых совать свой длинный старческий нос в чужие дела? Натягиваю на лицо улыбку и поворачиваюсь. Сквозь толстые линзы на меня смотрят хитрые глаза Маргариты Филипповны. – А, ты, наверное, наконец-то застала своего кобеля с той белобрысой, – у меня отваливается челюсть, а соседка продолжает как ни в чем не бывало: – Он с ней уже четыре месяца крутит роман. Я все думала, сказать или нет тебе. Ты же хорошая девушка, а тебя обманывают. Сдерживаю порыв рассмеяться. Вот уж точно это последний человек, который думает о других. Но я прикусываю язык, чтобы не ввязаться в скандал. – К родителям еду, Маргарита Филипповна, с удовольствием бы поболтала, но некогда, – развожу руками и хватаю чемодан, который мне уже порядком надоел. Но в нем почти все мои вещи, а оставаться без пожитков я не собираюсь. Дохожу до сквера недалеко от дома и падаю на лавочку. – Да, систер, – бодро отвечает Линка, и мне даже становится легче от ее голоса. Хотя облегчение длится недолго. – Лин, мне Стас изменя-а-а-а-а-а-а-ал, – вою на пустынную улицу, и слезы катятся уже бесконтрольно по щекам. Глава 2 – Так, меня, короче, задолбало смотреть на тебя такую, – без стука врывается в мою комнату сестра и распахивает плотные шторы. Морщусь от резкого солнечного света и прикрываю глаза рукой. – Лин, – мученически выдавливаю из себя. – Что, Лин? Вот что, Лин? Сегодня день рождения, у нас, между прочим! Накрываюсь одеялом с головой и прикрываю глаза. Одеяло, правда, надолго не задерживается, и его нагло сдергивают.