Я дам нам время. Потому что если не получится, то привязывать его сыновьями будет великой моей глупостью. Заодно и посмотрим, как он относится к детям. – Лен, не молчи, ты меня пугаешь. Он встает и сокращает расстояние между нами. Поднимает мое лицо, а я забываю, как дышать. – Лен, я правда хочу быть с тобой. Я тебя полтора года не мог забыть. – Хорошо, – непослушные губы все же выдают ответ. Рома обхватывает меня за затылок и впивается в губы. А я лечу в пропасть. Букет падет между нами, пока я пытаюсь нащупать опору в виде груди Ромы. Пульс ускоряется, пока Рома углубляет ласку. Прижимает меня, совсем не сопротивляющуюся, к себе, и я рассыпаюсь. Как же часто я вспоминала эти губы! Они мне спать не давали спокойно. А тут вот он, я чувствую, как грохочет его сердце под моими пальцами. Визг одного из сыновей отрывает меня от Ромы, и я несусь в зал. Теперь уже не страсть, а страх заставляют сердце выскакивать из груди. – Миша! Отбираю игрушку у сына, которой он зарядил Павлушке по голове. Паша тонет в слезах, а у меня сердце рвется. Черт! – Что случилось? – в гостиную заходит Рома и присаживается рядом. – Парни, из-за чего драка? Паша ползет мимо меня и устраивается на коленях Ромы. У меня вытягивается лицо от удивления, а вот Рома, наоборот, кажется, совсем не удивлен. Мальчишки верещат сильнее, Рома даже вздрагивает и отступает на несколько шагов. Беру на руки Павлушу и качаю, чтобы он поскорее успокоился. Сама еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься от досады. Быть мамой двойни тяжело. Заявляю официально! – Лен, – подает голос Рома, когда бесята все же успокаиваются, и теперь слышны только их всхлипы, – может, прогуляемся пойдем? У меня глаза на лоб лезут от такой простоты. – Погуляем? Ром, мне детей не с кем оставить. Его смешок неприятно задевает, щеки покрываются румянцем. Ну конечно, какое ему дело до моих детей? Это словами он весь такой герой, а как до дела дойдет, так никто не станет терпеть постоянные ограничения из-за наличия ребятни. – Так я ж про них и говорю. Им явно надо развеяться. После этих слов ощущаю себя идиоткой и, если бы не Павлик на руках, хлопнула бы себя по лбу. – Ну, если им можно, – неуверенно добавляет Рома и переступает с ноги на ногу, – а то мало ли… спать им пора или кушать. Я с маленькими не очень часто сталкивался. Точнее, никогда не сталкивался. Племяшка мамой стала совсем недавно, и я внука еще не видел. Хихикаю, отчего Рома возмущенно выгибает бровь. – А что ты смеешься, веснушка? – Внука. Ну ты и сказал! Он твой внучатый племянник. Теперь уже Рома покатывается от смеха. – Ну а что? Молодой дедушка. Всего немного за тридцать. Фыркаем в унисон. Встаю, ощущая, как по ногам прокатываются уколы иголочками. Павлик извивается с явным намерением освободиться от внимания мамы: хватит, и так слишком долго позволял тискать! – Ну что, мальчики, гулять пойдем? Бесята хлопают в ладоши, что означает их полное согласие на дальнейшие действия. – Сейчас я их соберу. Постараюсь побыстрее. – Да не торопись, я подожду, – Рома усаживается в кресло и погружается в изучение телефона. Несу бесят под мышкой, пока они снова затевают перебранку между собой. – Так, если не хотите научиться летать, то прекратите елозить. Вы у меня уже не пушинки, чтоб вас таскать, извивающихся как червяки. Засовываю сыновей в комбезы с футболками, и на удивление через десять минут мы уже наготове. Рома все так же сидит в телефоне, и мне на мгновение становится интересно, что он там делает. Слышу, как его телефон оповещает о новых сообщениях, и внутри неприятно что-то ухает. Рома хмурится, слышит, как дети ползают, поднимает взгляд. В глубине серых глаз застывает сожаление, а у меня все обрывается. – Мне отъехать нужно, Лен, – прячет глаза. – Прости. Глава 18 Пытаюсь нацепить на лицо маску безразличия и пожимаю в ответ плечом. – Езжай, раз надо. Рома поднимается и подходит ко мне вплотную. Заглядывает в лицо. Я же пытаюсь не встречаться взглядом с его пронзительными глазами. Не гарантирую, что смогу сдержать слезы досады. – Прости, – цепляет меня за подбородок, поднимает лицо. – Это по работе, очень важно. – Угу. Горло сдавливает, и я дергаю головой, чтобы освободиться от назойливых пальцев. Не хочется, чтобы он видел, что меня это задело. Да и не хочется, чтобы сейчас трогал. Пусть катится, куда ему нужно! Нашел игрушки. Захотел – позвал на прогулку, захотел – передумал. – Лен… – Ром, езжай, мы отлично погуляем втроем, я все равно собиралась. – Я подъеду, как решу все. Неопределенно пожимаю плечами. Одеваю на мальчишек сандали и беру коляску. – Удобная коляска? – кивает на карету бесят. – Да, спасибо, очень нравится мальчишкам. Даже сидят спокойно, а из той постоянно куда-то норовили убежать. Его улыбка согревает все внутри, и обида слегка тает. Моргаю, чтобы не зависнуть окончательно на его губах. Ныряю в балетки и выкатываюсь на лестничную площадку. Сверху спускается соседка и с интересом смотрит на меня и Рому. – Ого, Ленок, неужели папашка твоих сынишек объявился? Вопрос заставляет меня чуть ли не подскочить на месте. Рома бросает на меня удивленный взгляд, но на всякий случай придерживает. Пытаюсь со скоростью света собраться с мыслями, чтобы не ляпнуть лишнего. – И тебе привет, Кать. А тебя волнует судьба отца моих детей, я смотрю. Соседка заливается громким смехом и с сочувствием смотрит на меня. – Да нужен он мне! Тебя, дуру, жалко. Тащишь на себе двух спиногрызов. – Еще слово – и я не посмотрю на то, что вы девушка, – за спиной звучит жесткий голос Ромы. Я выдыхаю, а Катя, задрав нос, сбегает мимо по ступенькам. – Какие милые у тебя соседи, – недовольно бурчит Рома. – Не обращай внимания, я уже привыкла, – отмахиваюсь в надежде поскорее замять инцидент. Грузимся в лифт. Молчим. Что сказать, понятия не имею, а Рома и не торопится нарушить молчание. – Кстати, вот, – достает ключи и протягивает их мне. – Зачем? – удивленно смотрю на связку.