– Дит, тут один из посетителей утверждает, что ты избил его! Он уже вызвал полицию! Приезжай скорее! Дерьмо! – Как выглядит? – Афроамериканец. – Млять! Еду, – я бросил тоскливый взгляд на русскую девочку Лену. А победа была так близко… – Клара, подготовь пока записи с камер. На той стороне трубки раздался какой-то весьма игривый смешок: – А что мне за это будет? Я закатил глаза к потолку. Вот же хитрая бестия! Даже эту ситуацию умело оборачивала в свою пользу. – Нежно и ласково затрахаю до смерти, – пообещал ей, выходя из номера и закрывая за собой двери. – Все, как ты любишь. – Ловлю на слове, – мурлыкнула она в предвкушении. Я же готовился к разборке с полицией, негрилой и выстраивал стратегию собственной защиты, если дело зайдет далеко. Не зря же я лучший адвокат Берлина. ГЛАВА 4 /Елена/ Я проснулась от настойчивого стука. Кто-то с упорством дятла долбился ко мне в голову, заставляя открыть глаза и осознать весь ужас произошедшего ночью. Напилась! Мало того, потащилась в клуб и протанцевала полночи с Клаусом фон Вандер… Вун… Ай, плевать. Перевернувшись на бок, поджала ноги и поморщилась от повторяющегося стука. Что ж там за садист пришел? Если не открывают – значит, нужно прийти позже. Или в Германии по-другому? Дикий народ… Кое-как сползла с кровати и едва не упала, наступив на пустую бутылочку из-под виски. А ведь совсем недавно я искренне думала, что знаю свою норму и больше никогда не напьюсь до состояния отключки. – Кого там принесло? – прохрипела, подбираясь к двери. Не дожидаясь ответа, открыла и воззрилась на образцово повязанный синий галстук. Чуть выше показался квадратный подбородок, упрямо поджатые губы и длинный, идеально прямой нос, увенчанный очками. – Добрый день, фройляйн Успенская, – чуть растягивая слова, проговорил Клаус, окидывая меня неприязненным взглядом. – Могу я войти? Я молча отошла в сторону, думая о том, что ему нужно лечиться. Разве нормальный мужик будет ходить днем в костюме и классических ботиночках, а ночью преображаться в развратного похотливого самца? Или в Германии мальчиков растят иначе? – Нам нужно поговорить. Немец сел на диван и уставился на меня своим фирменным взглядом. Словно он снизошел до низшего существа. – Непременно, – ответила я, широко зевая. – Только после душа. – В каком смысле? – опешил он. – В смысле, я иду в душ, а ты, Клаус, заказываешь кофе. Черный, с двумя ложками сахара. И смотри мне! Я закрою дверь на щеколду, не вздумай идти за мной. – Идти…за вами? – уголок его рта дернулся. – Мне? Я сложила руки на груди и покачала головой. Ну правда, нужно что-то решать с его странным поведением. Если бы я была не уверена в собственном рассудке, могла бы решить, что вчерашний визит мне приснился. Потому что сегодняшний, дневной Клаус словно и не подозревал о наличии своего альтер-эго. Реакция на то, как я произнесла его имя, была слишком красноречивой – он будто оскорбление услышал. Определенно, нужно поговорить с фрау Хильдой насчет немца! Но позже. Пока не приму душ, в себя не приду. Закрывшись и громко щелкнув замком, удовлетворенно хмыкнула – пусть знает, я помню его вчерашние намеки на постель! Или решил, что напоил меня до состояния полной амнезии? Спустя секунду я встретилась взглядом со своим отражением и отшатнулась. Ужас какой! Волосы мочалкой, и все как-то залегли в одну сторону, тушь растеклась под глазами, как у панды, а на маленьком черном платье красовалось некрасивое светлое пятно. Прямо на груди. М-да, красавица, однако. Хорошо, что это Клаус пришел, а не бабушка решила продолжить знакомство с внучкой… Вода помогла прийти в себя. Вышла из душа я обновленной и более-менее пробудившейся. Нацепив любимую футболку и шорты, повязала на голове полотенце и вновь показалась на глаза немцу. Он ждал на том же месте, только теперь на столике рядом с ним стоял поднос с кофе и сэндвичами. – Ты мой спаситель! – улыбнулась я, усаживаясь рядом с Клаусом и подкатывая к нам столик. – Предлагаю сначала позавтракать, а потом приступить к разговорам. Приятного аппетита! – И вам, фройляйн… – проскрежетал мой нежданный, но такой частый гость, подчеркивая уважительную форму обращения. Нет уж, дорогой, разрешил вчера обходиться без условностей, так нечего теперь давать задний ход! – Как там погода? – спросила, делая третий глоток кофе и довольно щурясь. – Я думала съездить к фрау Хильде сегодня. – Погода хорошая. Вы можете съездить, – разрешил Клаус, продолжая сидеть рядом не шевелясь. – Чудесно. Может быть, ты меня и подвезешь? Интересно, на какой машине он приехал сегодня? Не удержавшись, взглянула на немца и чуть не закашлялась. Этот взгляд… Совсем не такой, как в клубе. Теперь от Клауса веяло холодом и даже чем-то наподобие ненависти. Почувствовав себя жутко неуютным образом, я решительно поднялась и пересела в кресло напротив, пробормотав: – Так нам будет удобнее говорить. Ну, что там за разговор? – Вы ведь хотели сначала позавтракать. – Клаус вновь снял свои очки, чтобы начать их протирать с раздражающей скурпулезностью. Черт-те что! Словно другой человек! Даже страшно становится. Может быть, он маньяк? Явно ведь с головой беда. – Чего уж там, я наелась, – пролепетала, нервно отставив кружку на столик. Посмотрим, что скажет этот любитель менять образы. – Я предлагаю вам выйти за меня замуж. – Что? – хорошо, что я кофе убрала из рук. – Стать моей женой. – Кому? – меня кинуло в жар. – Вам, Елена, – он водрузил очки на нос. – И поверьте, вы не пожалеете. Главное мыслить здраво и прийти к консенсусу. Мы двое взрослых людей… – Стоп! – Я поелозила в кресле. – Давайте по существу. С чего вдруг нам жениться? Что изменилось со вчерашнего дня? – Многое. – Теперь он поморщился, вспоминая нечто неприятное, по всей видимости. – Но вам это не будет интересно. Просто примите как данность: в свете новых обстоятельств я готов жениться на вас. – Я же вам не нравлюсь! Глядя в глаза немца, я совершенно не сомневалась в своей правоте. Впрочем, он и не думал спорить. – Готов снизойти, – сухо ответил этот тип. Угу… Ихь бин Клаус. Падай от восторга, я готов тебя взять. И пока я находилась в полном шоке от “восторга”, горе-жених начал распространяться о предположительных плюсах своего предложения! – Мы можем составить брачный контракт, и жизнь каждого из нас практически не изменится. Главное, озаботиться появлением потомства, а затем… обсудим. Можно и вовсе сохранять лишь видимость брака, встречаясь раз в год при родных. – Так, – я встала и пошла к дверям, массируя виски. – Думаю, мне нужно еще отдохнуть. Я устала и пока не могу оценить всю щедрость предложения. Как насчет встречи в другое время? Скажем, в следующем году? – Елена, вы не понимаете, – он тоже поднялся и пошел за мной. – Да, я начал не с того. Послушайте, фрау Хильда – Глава очень древнего рода. Она богата, умна и влиятельна. А вы – единственная ее прямая наследница. Не имеет значения, зачем мне нужен этот союз. Он нужен вам. Вас не отпустят назад в Россию. Это ведь очевидно. – Что значит, не отпустят? Я совершеннолетняя и сама могу решать, где и с кем буду жить. – Могли решать. Пока фрау Лихтенштайн не узнала о вас. – Послушайте, – вспылила я, – давайте вы уйдете? Немедленно. Мне очень не нравится ваше поведение, стиль общения и смена обличий. – Не понял. – Он нахмурился. – И не поймете, судя по всему. Найдите себе хорошего психиатра, а меня прошу избавить от вашего сиятельного присутствия. Прощайте, герр Клаус. Я распахнула дверь и, кивнув головой на выход, отвернулась, всем видом показывая гостю, насколько он нежеланный. – Не прощаюсь! – гаркнул непробиваемый гад и пулей выскочил прочь. Захлопнув дверь, я с облегчением привалилась к стене и выдохнула. Надо же, с таким психом связаться… Все! Больше не пью – раз, не танцую со странными красавчиками – два, не подхожу близко к одному конкретному немцу с убийственной фамилией – три! Вот так. И еще: срочно отправлюсь к фрау Хильде – четыре. Нужно предупредить ее о странностях нанятого ею мужика, мало ли, зачем ему жениться на мне приспичило! Достав визитку, предусмотрительно переданную мне бабушкой перед уходом, я прочла на обороте ее адрес и кивнула собственным мыслям. Мне нужно было не просто съездить к ней в гости, но и выпросить билет домой. Желательно на сегодня, в крайнем случае на завтра. В гостинице же я точно оставаться не собиралась. Скоро ночь, и немец снова может приехать, превратившись в принца-соблазнителя.