Чани скользнула к Джессике, взяла ее за руку: – Пойдем, сайидина, мы должны сидеть порознь. Пол смотрел, как тают в тени их фигуры, оставляя его в одиночестве. Он почувствовал себя заброшенным. Прикрывавшие вход подошли к нему сзади. – Пойдем, Усул. И он, не сопротивляясь, последовал за ними, потом его втолкнули в круг людей, обступивших Стилгара, стоявшего под светошаром возле какого-то угловатого свертка, укрытого одеянием. Пол встал среди них, не отрывая глаз от Стилгара, от черных теней, брошенных светошаром на его лицо, от яркого зеленого платка на шее. Переведя взгляд на укрытую одеянием груду у ног Стилгара, Пол заметил под тканью гриф бализета. – Душа оставляет тело с восходом первой луны, – нараспев начал Стилгар, – так говорят. И когда этой ночью увидим луну, кого мы вспомним? – Джемиса, – хором отозвался отряд. Повернувшись, Стилгар окинул взглядом лица собравшихся. – Я был другом Джемиса, – сказал он. – Когда у Дыры-в-Скале на нас коршуном пикировал аэроплан, Джемис втянул меня в укрытие. – Он наклонился к груде у ног, поднял из нее одеяние. – Его беру я, как друг Джемиса, по праву предводителя. – Перекинув одеяние через плечо, он выпрямился. Теперь взгляду Пола открылись наваленные в груду вещи: бледно-серый, блестящий конденскостюм, помятая фляга-литровка, платок, на котором лежала небольшая книга, ручка криса без лезвия, пустые ножны, сложенный ранец, паракомпас, дистранс, колотушка, груда металлических крючьев размером с кулак, кучка небольших камешков, завернутых в ткань, пучок перьев… и бализет. «Так, значит, Джемис играл на бализете», – подумал Пол. Он вспомнил Гарни Холлика, инструмент напомнил ему о навечно минувшем! Из своих видений Пол знал, что на некоторых линиях судьбы он еще может встретиться с Холликом, но их было так мало, и терялись они где-то во мгле на окраинах памяти. Это смущало его. Он еще не мог понять, насколько точно известно ему будущее. «Или это значит, что каким-то поступком я могу погубить Холлика, или вызвать его к жизни… или…» Сглотнув, Пол покачал головой. И вновь Стилгар склонился над вещами. – Женщине Джемиса и караульным, – сказал он. Камешки и книга исчезли в складках его одеяния. – Право предводителя, – нараспев отозвался отряд. – Знак кофейного сервиза Джемиса, – произнес Стилгар, поднимая зеленый металлический диск. – После должного обряда его отдадут Усулу, когда мы вернемся в ситч. – Право предводителя, – нараспев отозвался отряд. Наконец он поднял рукоятку ножа и распрямился. – Для Погребальной Равнины, – сказал он. – Право предводителя, – откликнулись люди. Сидя в кругу напротив Пола, Джессика кивала головой, узнавая древние источники обряда. Она думала: «Невежество и знание, жестокость и культура проявляются именно в такие минуты – в том, достойно ли мы обращаемся с нашими усопшими. – Она задумчиво поглядела на Пола. – Поймет ли? Сумеет ли поступить как надо?» – Все мы друзья Джемиса, – сказал Стилгар, – и мы не воем по мертвым, как стая гарваргов. Справа от Пола поднялся седобородый мужчина. – Я был другом Джемиса, – сказал он, подошел к вещам и поднял дистранс. – Когда в осаде у Двух Птиц у нас кончилась вода, Джемис поделился со мной. Мужчина вернулся на свое место в круге. «Значит, и я должен сказать, что был другом Джемиса? – подумал Пол. – И взять себе что-то из его вещей?» – Он видел, как поворачивались к нему лица. От него ждали именно этого! Напротив Пола поднялся еще один мужчина, подошел к груде, поднял паракомпас. – Я был другом Джемиса, – сказал он. – Когда патруль застал нас у Гнутого утеса и меня ранили, Джемис отогнал нападавших и раненые смогли спастись. – Он вернулся на свое место. И вновь лица обернулись к Полу, он читал на них ожидание и потупил глаза. Кто-то ткнул его локтем и прошипел: – Ты хочешь погубить всех нас? Еще одна фигура поднялась из круга напротив. Когда лицо ее очутилось на свету, Пол узнал свою мать. Она взяла из груды платок. – Я была другом Джемиса, – сказала она. – Когда Дух духов вложил в сердце его правду, он удалился, сохранив мне сына. Она вернулась на свое место. Полу припомнилось это презрение на лице матери тогда, сразу после поединка: «Ну, как тебе нравится быть убийцей?» И вновь все лица обратились к нему, он почувствовал страх и гнев в этих людях. Перед умственным взором его промелькнул отрывок из ленты «Культ мертвых», которую дала ему когда-то мать. Теперь он знал, что делать. Пол медленно поднялся на ноги. Вокруг облегченно вздохнули. Подходя к центру круга, Пол чувствовал, как уменьшается его собственное «я». Словно бы он потерял там какую-то часть себя. Он склонился над вещами Джемиса, взял бализет. Задев за что-то, запела струна. – Я был другом Джемиса, – прошептал Пол. Слезы жгли его глаза, он заговорил громче: – Джемис научил меня тому… что… когда убиваешь… платишь за это. Жаль, что я не знал его ближе. Не глядя, он пробрался на свое место в круге, опустился на камни. Рядом прошелестел чей-то голос: – На его лице слезы! Вокруг кольца послышалось: – Усул жертвует влагу мертвому! К его мокрым щекам прикасались пальцы, вокруг благоговейно шептали. Услышав голоса, Джессика ощутила глубину случившегося, поняла, сколь немыслимы слезы для фрименов. Она сосредоточила мысли на словах: «Он жертвует влагу мертвому». Слезы были даром миру теней. И они были священны, вне всяких сомнений. Ничто еще на этой планете не вбивало ей в голову мысль о ценности воды с такой силой. Ни торговцы водой, ни иссушенная кожа туземцев, ни конденскостюмы и водная дисциплина. Перед ней теперь оказалась субстанция драгоценнее прочих – сама жизнь, переплетенная с символикой и обрядами. Вода. – Я трогал его щеку, – прошептал кто-то. – Я чувствую дар. Сперва эти прикосновения пальцев к лицу испугали Пола. Он стиснул холодный гриф бализета, ощущая под ладонью струны, а потом он увидел лица людей позади, их округлившиеся от изумления глаза. Наконец руки исчезли. Погребальный обряд возобновился. Но теперь вокруг Пола оставалось небольшое пустое пространство. Словно люди, выражая свое уважение, отступили поодаль. Обряд закончился негромким напевом: Кличет полная луна, Шай-Хулуд зовет со дна, Ночь красна, в пыли кусты, Смертью сильных умер ты. Круглый диск, сильней свети, Озари наши пути, Дай обресть всем, кто искал, — Счастье среди твердых скал. У ног Стилгара оставался тугой мешок. Нагнувшись, он положил на него ладони. Кто-то подобрался поближе, согнулся у самого его локтя. В тени, отбрасываемой капюшоном, Пол разглядел личико Чани. – Джемис распоряжался тридцатью тремя литрами, семью драхмами и тремя тридцать вторыми долями драхмы принадлежащей племени воды, – сказала Чани. – Благословляю ее теперь, в присутствии сайидины. Эккери-акайри, эта вода, филлиссин-фолласи Пол-Муад'Диба! Киви акави, не более, накалас! Накелас! Измеренная и сочтенная, укайр-ан! Сердцебиениями, джан-джан-джан, друга… Джемиса. Внезапно наступило полнейшее молчание. Чани обернулась к Полу, наконец она произнесла: – Там, где я пламя, да будешь ты углем. Там, где я роса, да будешь водою. – Би-ла кайфа! – хором произнесли все. – Пол-Муад'Дибу назначена эта доля, – сказала Чани. – Да сохранит он ее от случайности и небрежности – сохранит ее для племени. И да будет щедрым во время нужды. А когда придет время, передаст ее на благо племени. – Би-ла кайфа, – отозвался отряд. «Воду Джемиса придется принять», – подумал Пол.