Глава 4.Шульга Вскоре после заката низкое донецкое небо затянули слоистые облака. Луна скрылась, и нейтральная зона погрузилась в густую вязкую темноту. Для Шульги с Назгулом лучших условий невозможно было придумать — с одной стороны чувствительность и без того тонких приборов повысилась процентов на пять, с другой — оставшуюся опасную часть маршрута, примерно полкилометра заросшего поля между автотрассой и железной дорогой, можно преодолеть с минимальным риском. Тем же порядком, по очереди, короткими перебежками, согнувшись и двигаясь зигзагом, от ямки до ямки, они достигли высокой насыпи. Нужный объект находился вроде недалеко — по навигатору ровно семьсот двадцать шесть метров. Но расстояние это было, как в замороченном фильме диссидента Тарковского, обманчивым. Сходящиеся к Ясиноватской развязке длинный переулок и железнодорожная ветка, если глянуть на карту, образовывали треугольник, внутри которого находились Авдеевская промзона и дачный поселок. Периметр — три с половиной километра, площадь — семьдесят гектаров. География, с учетом многочисленных построек, тактически сложная. Дополнительный фактор — промзона, со стороны дач прикрытая минными заграждениями. Ставили их как обычно, по-партизански, бойцы, находящиеся на ротации. Из опасения "зрады" не информировали командование, по невежеству карт минирования не делали и чаще всего не передавали информацию сменщикам. Потому затаившиеся до поры до времени под заборами и огородами "универсальные солдаты", не "обезвреженные" зверьем, тихо ждали своего часа. Противопехотные мины здесь использовались самых невообразимых систем и конструкций, от самоделок и моделей Второй Мировой войны до современных модернизированных "Клейморов" с электронными датчиками. В такой солянке даже с оборудованием, которым располагали напарники, нарваться было — раз плюнуть. Потому маршрут вел в обход дач на север, по перелеску. Готовясь к операции, они долго не могли понять, почему Курьер, нанятый для тайной переброски из ДНР двухсот пятидесяти миллионов наличных долларов, выбрал такое стремное место. Разобрались после того, как сюда скатались. Прикинулись волонтерами, закатили на двух полуубитых "бусах". Пока тамошние бойцы разбирали привезенные ништяки — от борщевых наборов до броников, попили чай с командиром и втерлись к нему в доверие, вручив новый дрон. Потом, изобразив поломку в машине, переночевали на ротном опорном пункте. Вот тут все и выяснилось. Рекогносцировку они делали еще до февральских боев, когда большую часть промзоны контролировали сепаратисты. В то время тут было относительно тихо-мирно. Бойцы, стоящие у жилой застройки, с наступлением темноты частенько пускали местных туда-сюда. Стариков-пенсионеров, живущих в "дыре" — из жалости, в магазины и чтобы снять пенсии в банкоматах. Нелегалов и контрабандистов — за деньги, это было здесь делом вполне нормальным. Стало понятно, чем руководствовался Курьер, когда выбирал место для тайной базы. Промзона к тому времени почти вымерла, "Тропа Хошимина, работала почти как часы", так что оборудовать схрон для двухсот миллионов долларов и переправлять их порциями, меняя маршруты и документы было не таким уж и глупым решением. Но вот где он упрятал контейнер американских денег на автобазе, где в тот момент находились сепарские позиции, оставалось только догадываться. Человек, известный как Береев Олег Тудвасович, был личностью незаурядной. Судя по обрывочным историям, гулявшим, по словам Назгула, в узких кругах элитной преступности и спецслужб, этот загадочный человек проворачивал при жизни и не такое. Поймать бы и допросить, но увы. С легкой (или тяжелой, как посмотреть) руки Шульги Курьер уже третий год как кормит раков в Большом Совском пруду города Киева. Идея совместить операцию по ликвидации в Донецке российского генерала с поиском заветного схрона зародилась у напарников сразу же после февральских боев. Сепаров из автопарка наш десантно-штурмовой батальон выбил, но закрепиться в нем так и не смог. С тех пор территория оставалась нейтральной. А раз нейтральная — значит пустая. Самое то, чтобы спокойно ее обшарить. В процессе подготовки, разобрав найденный в вещах Курьера обрывок карты буквально по миллиметрам, Назгул создал 3D модель местности, которую они вдвоем "облазили" в очках виртуальной реальности перед тем как наметить порядок действий. План заключался в том, чтобы ночью добраться до территории автопарка и вдумчиво, по квадратам, ее обшарить. Полтора гектара — площадь не бог весть какая, часа четыре работы, но ежу понятно, что гражданин Береев не выложил деньги на видном месте, снабдив их хорошо различимой табличкой, потому попотеть придется. Схрон, к ворожке не ходи, замаскирован в каком-нибудь здании или подвале, на территории их немало. На такой случай Назгул выписал из Японии несколько навороченных анализаторов, позволяющих находить подземные аномалии. Проблема заключается в том, что ни один из самых современных приборов, по честному признанию производителей, стопроцентной гарантии не дает. Земля, как и голова — предмет темный и исследованию почти что не поддается. А потому придется ориентироваться на месте, доверяя больше своему опыту. На успех безнадежного мероприятия Шульга, в отличие от Назгула, изначально не заморачивался, хотя, конечно, помечтать о кладе любил. При этом он представлял себе не эффектные презентации масштабных бизнес-проектов, как это делал выросший на западе компаньон, а видел совершенно конкретную кучу денег. То, что это бабло можно, как в кино, превратить в дворцы, машины и яхты, Шульга не думал, ему хватало выше крыши доходов с тех нескольких миллионов, которые достались в позапрошлом году. Но в том, что, получив такое, с позволения сказать, наследство они, как организация с очень специфическими задачами, смогут выйти на совершенно иной уровень, Назгул был прав на все сто. Невзирая на призрачность кладоискательских надежд, Шульга, на случай выигрыша в эту смертельно опасную лотерею, все необходимые меры принял. На ближайшем от автопарка украинском опорнике их со вчерашнего утра ждал Варяг, которому, не сообщая подробностей, приказали взять с собой инкассаторский бронированный микроавтобус. Такая машина вопросов в зоне АТО не вызовет, ими здесь пользуются как военные, так и волонтеры. От пуль и осколков защищает усиленная капсула, для их целей вариант идеальный. Прикрывшись от досмотров серьезными удостоверениями, с промки на такой машине можно выскочить за пределы Донецкой области меньше чем за час. Но и это еще не все. На следующий этап вывоза было заготовлено несколько вариантов, с общей целью — не засветить добычу для Городецкого. Ни про схрон, ни про "бонусную" часть операции напарники своему боссу ничего не сказали, потому что делиться не собирались ни с кем. Но Городецкий — советник президента и прозападный олигарх, человек с феноменальным чутьем и аналитическими способностями шахматиста, а кроме того имеет информаторов буквально во всех мыслимых сферах. В процессе подготовки операции мог запросто унюхать подвох. Не он ли, кстати, в последний момент слил сепарам информацию об их группе? — подумал Шульга. Резон в таком подозрении был. Предупреждение пришло слишком поздно и ликвидации помешать не смогло. А вот отход усложнило невероятно. Будь они чуть менее расторопны, не встреть по дороге армейскую колонну сепаров, к которой нахально пристроились, скорее всего, нарвались бы на МГБ-шное оцепление, способное распознать фальшивые документы. А при таком раскладе вариантов кроме как принять бой просто не оставалось. Учитывая, что они находились в глубине вражеской территории, с предсказуемыми последствиями — от гибели до плена. Но нет, не стал бы Городецкий так рисковать. Просто потому, что это необдуманно и глупо. Он ведь отлично понимает, что их с Назгулом легко не взять. А если хоть один из компаньонов спасется, то канал утечки информации вычислят в тот же миг. После чего из куратора и партнера всесильный советник и олигарх тут же превратится в мишень. Причем несложную, ведь Шульге с Назгулом о нем практически все известно. Но есть и другой, более существенный фактор, исключающий Городецкого из круга подозреваемых. Сверхсекретная группа государственных ликвидаторов, которую полгода назад возглавил Шульга, была краеугольным камнем его политического влияния, а удачно проведенные операции — ступеньками, поднимающими к высотам государственной власти. Не станет он рубить сук, на котором сидит. Нет, здесь что-то другое. Кто же все-таки их сдал, если не Городецкий? Надо бы выяснить. От того, кто за всем этим стоит, будет зависеть и то, как их встретят. Об операции, составе группы и цели, знали только участники. Было, конечно, много людей из обеспечения — технический персонал киевской базы, агенты, занимавшиеся предварительным сбором информации, переброской в Донецк оружия и снаряги. Но каждый из них отвечал за ограниченную, локальную задачу и общих выводов сделать не мог. По крайней мере до вчерашнего дня. Почему до вчерашнего? Потому что перед выходом на позицию Городецкий, по установленной процедуре, должен был получить подтверждение лично у президента. А вот тут, похоже, и протекло! У главы государства свой круг посвященных. Люди в этом кругу, если судить по информации в интернете, мягко говоря, очень разные. Специфику и возможности группы они представляют слабо, а потому неверно оценивают последствия слива не понимая что эти действия квалифицируются как дерганье тигра за усы во время охоты. Так что, скорее всего, утечка — именно там. Кто конкретно и с какой целью? Вариантов немеряно. Но это уже потом. Когда возвратимся, поймаем — спросим, а сейчас главное — миновать дачный поселок и проникнуть на территорию автопарка. По графику под насыпью они должны были провести пять — шесть минут, есть время на сеанс связи. Шульга включил спутниковый телефон, промониторил новости. А вот это уже интересно! Ближе к вечеру пресс-служба министерства обороны России объявила о гибели в Сирии генерал-лейтенанта Субботина от мины, выпущенной боевиками Исламского Государства. Ну что же, это в корне меняет дело. Стало быть, кремлевские мудрецы, оценив ситуацию, решили не признавать, что их двухзвездочный генерал, убитый точным попаданием в голову "укрофашистским" снайпером, был геем. Скрыть это, с учетом того что Субботина пристрелили во дворе того самомго дома, где он прятал любовника было бы нереально. Понятное дело, при российской пещерной гомофобии это, как нынче принято говорить, зашквар. Жаль, что генерал не был к тому же еще и евреем, получился бы полный фарш. Но и этого оказалось достаточно. Для роспропаганды хуже разрушения образа грозных и невидимых ихтамнетов — "истинных арийцев, борющихся за свободу Донбасса", может быть, разве что, каминг-аут самого Путина. Так что будут оплакивать "героя Сирии" и молчать в тряпочку. Для Шульги с этих резонов были вполне практические последствия. Раз генерал по официальной версии погиб в далекой "сестре", то здесь, в ДНР, шума особого не подымут и дальше можно работать спокойно. Время! Ну что, товарищи аргонавты, вперед, за Золотым Руном… Шульга махнул Назгулу: двинули! Тот кивнул, опустил на глаза маску с дисплеем дополненной реальности. Машинально проверившись по радиоснуферам и тепловизорам, напарники, перевалив через насыпь, сбежали вниз. Выждали тридцать секунд. Медленным шагом, всматриваясь в изображения на экранах, двинули по опушке. Глава 5.Филин Убедившись, что его небольшое воинство обжилось и распределилось по сменам, Филин начал обдумывать окончательное решение возникшей проблемы. Урки, получившие приказ от особиста Масленко его кончать, долго тянуть не станут. Для майора в сложившейся ситуации хороший Филин — мертвый Фили. Главная сложность заключалась в том, что все трое заточенных на покушение были лучшими солдатами взвода. Филин, начиная с выпуска из военного училища, все время служил в элитных подразделениях, а потому, попав в ДНР, был крайне удивлен тому факту, что костяк армии здесь составляют те, кто в прежней жизни были преступниками, радикалами или бандитами. Со временем понял, в чем дело. Роль пехоты в боях двадцать первого века невелика, первую скрипку играют танки, бронетранспортеры, тяжелое вооружение. Там, где работает техника, важнее всего организованность, дисциплина, профессиональная подготовка и интеллект. А вот в классической пехотной войне прошлого, двадцатого века, где друг другу противостоят небольшие подразделения, где основным оружием бойцов является автомат, при прямом столкновении без прикрытия бронетехники и артиллерийской поддержки, главными полезными качествами становятся кровожадность и безбашенность. Способность хладнокровно выстрелить в человека, глядя ему в глаза, важнее дисциплины и тактической подготовки. Именно такими людьми и были трое доморощенных киллеров. Филин в этом убедился, когда в одном из рекогносцировочных рейдов они нос к носу столкнулись с группой противника. Ивановские урки с волчьими инстинктами и хорошо развитым чувством стаи ни секунды не рефлексируя открыли огонь, а потом безо всяких эмоций тщательно обшмонали трупы. Филин искоса глянул на небо. Серое, затянуто дымкой, ни звезд, ни луны. Самое оно для бандитов. И как же в сложившейся ситуации поступить? Если уйти спать в блиндаж — можно и не проснуться. Тело с перерезанным горлом найдут в траншее, спишут, как обычно, на пресловутую ДРГ. Просидеть на наблюдательном пункте всю ночь без сна — глупо и очень опасно. Устанешь, потеряешь выдержку и обостренность реакций, потом возьмут тепленьким. Спровоцировать на столкновение прямо здесь? Их трое, пока одного пристрелишь, двое пырнут ножом, а потом дадут показания, что у капитана крыша поехала. Здесь это дело привычное. Так что при сложившемся раскладе, прикинул Филин, остается только одно. Взять уголовников на разведвыход в нейтралку и там без лишних глаз и ушей разрешить возникшую конфликтную ситуацию. Как Высоцкий пел: "…кто кого переживет, тот и докажет, кто был прав, когда припрут". Риск, конечно, есть, и очень большой. Ивановские заряжены на убийство, привыкли играть без правил. Однако и опыт спецназа тоже чего-то стоит. То, что он возьмет в разведку именно их, бандитов не испугает, он так делал в начале каждой ротации. В перелеске они его вряд ли пристрелят. Слишком близко позиция, комбат прикажет вытащить тело, там и выяснится, что он убит выстрелами в спину, потому что других вариантов с ним покончить у них не будет. Нет, все произойдет, когда они доберутся до дачных поселков. Рядом промзона, где окопались укры, на участках множество подвалов, выгребных и компостных ям. Достаточно спрятать труп, и озвучивай потом дознавателю любую правдоподобную версию. Именно таким образом и решил действовать Филин, только поменять местами дичь и охотников. Двигаясь замыкающим, пересечь всю зеленку, потом раствориться меж домов и заборов, после чего устроить вдумчивое сафари. Благо тепловизор у него был. Линейному взводу по штатному расписанию прибор ночного видения не полагался — дорогой электроникой в армейском корпусе ДНР оснащались только снайперы и спецназ. Однако жить все хотят, а потому надежным белорусским "Пульсаром" Филин обзавелся в первую же неделю. Деньги он выбил у комбата из контрабандного общака, а железяку бойцы через посредников купили в Славянске. Небольшой комиссионный магазинчик в украинском городке был известен всем военным по обе стороны линии разделения огромным выбором и нереально низкими ценами. Филин поинтересовался, откуда такая коммерция, ему объяснили. В начале войны украинские волонтеры навезли в зону боевых действий невероятное количество всевозможной ночной оптики. Счет шел, по слухам, чуть ли не на десятки тысяч. Но халява есть халява. Не жалея бесплатное, не неся материальной ответственности, бойцы дорогие приборы не берегли. Обращались варварски, после первой же поломки за бесценок сдавали местным. Уходя, продавали тепловизоры, на чистом глазу считая их своей собственностью, а вырученные деньги общественной платой для "ветерана"… Но это их дело, пусть там сами между собой разбираются. Филину важно, что со своим ухоженным монокуляром он ночью на нейтралке был, по сравнению с урками, зрячим, а значит имел критическое преимущество. Филин еще раз прикинул маршрут, вероятные действия свои и ивановских. Пришел к выводу, что с троими может не справиться. Урки обладают звериной чуйкой. Снимешь, даже с глушителем одного — двое уцелевших, хорошо зная местность, начнут охотиться. Прижмут к земле, один останется сторожить, а второй пойдет за подмогой. Нет, брать с собой придется только двоих. С двумя он справится, а третьего, по возвращению "пригласит" на дальнюю огневую точку для проведения душевной беседы. Одиночка не станет рыпаться. Сутки, по крайней мере, пока не свяжется с заказчиком, а тот скажет, что дальше делать. Но этого будет достаточно, чтобы разрулить ситуацию. Прикинул, кого из троих оставить. Решил Домбая — он самый тупой. Еще раз все взвесив, Филин связался с КП батальона. Получив добро на выход, предупредил соседей, чтоб не шмаляли. Пошел к своим. Вагон с Болгаром резались в очко в блиндаже. Получив команду готовиться к выходу, радости не скрывали. Еще бы, задача, поставленная особистом, таким образом упрощалась для них предельно. Дал полчаса на сборы, сам упал на свою, отгороженную брезентовой ширмой командирскую кровать из деревянных ящиков. Ночь, как говорится, темна и полна ужасов, так что не мешает минут двадцать перекемарить. Глава 6.Городецкий Новый кабинет Городецкого был вычищен так, словно дом только что сдали в эксплуатацию. Пахло деревом и свежей побелкой. В этом не было ничего удивительного — предшественник давно уже готовился к переводу. Городецкий опустился в глубокое, поскрипывающее хорошо выделанной кожей, кресло, выложил на лаковую поверхность стола ноутбук. Машинально повыдвигал ящики — ни соринки. Ладно, обживаться будем потом… Но все-таки что-то от предшественника осталось. В первую очередь телефон правительственной связи, пресловутая "десятка". Номера этой закрытой сети были двузначными, то есть иметь их могли не больше ста человек, потому обладание таким телефоном в системе статусных ценностей околоправительственной тусовки ценилось выше, чем специальные автомобильные номера. Городецкому, впрочем, все эти игрушки были до большой лаврской лампады. Вторым предметом из этого небогатого наследства был пульт, напоминающий дистанционку кондиционера. С его помощью управлялась система защиты. Им Городецкий сразу же и воспользовался. Тихо пророкотали замки и фиксаторы на дверях. На окна опустились бронированные жалюзи. Через несколько секунд на пульте рядом с кнопками загорелся зеленый индикатор, показывающий что теперь кабинет представляет собой "черную комнату" защищенную от любого прослушивания. Ноутбук загрузился почти мгновенно. Городецкий ввел пин-код, приложил палец к сканеру, затем, следуя голосовым инструкциям, заглянул в глазок устройства считывания сетчатки. Эти данные хранились в базе еще с тех пор, как он получил официальный статус советника. Разобраться в интерфейсе было несложно — обычный браузер, все функции выведены в закладки. Для разминки он пробежал глазами сводку международных событий — ничего интересного. Машинально глянул на котировки в Гонконге. Ага, по двум пакетам акций за ночь он поднялся миллионов на семь, нужно будет брокеру позвонить… Ладно, это все мелочи. Теперь, когда политические дела позади, следовало сосредоточиться на событиях, происходящих в Донецке. Доклады о том, что подрывник Галл и снайперка Дайми покинули опасную зону и сейчас находятся на пути домой он получил еще перед совещанием. А вот от Шульги и Назгула не было ни слуху ни духу. Не сказать, чтобы Городецкого это критически беспокоило. Шульга был командиром вдумчивым, непростым. Операции планировал тщательно, при этом старался максимально ограничивать информацию даже в кругу своих. В том, что он, никого не поставив в известность, изменил маршрут выхода и ушел в режим полного радиомолчания, не было ничего экстраординарного. По крайней мере, пока. Но береженого бог бережет, тем более, что теперь для отслеживания ситуации у Городецкого имеются совершенно иные возможности. Он прошелся по закладкам, настроил фильтр. По экрану поползла лента последних неочищенных сводок СБУ, ГУР, Генштаба и МВД. Как быстро выяснилось — он открыл ящик Пандоры. Потому что первая же, привлекшая внимание, агентурная сводка заставила буквально скрипеть зубами.