— Потому что они важны для тебя… Это твоя страховка? Или ты собираешься кого-то шантажировать? Она фыркнула: — Я похожа на сумасшедшую? — Понятно, значит, страховка, — сделал он логичный вывод и задал главный вопрос: — А как эти банковские операции связаны с Майклом? Соня слегка вздрогнула, но, быстро справившись с собой, криво усмехнулась. — Да с чего ты взял? Никак они с ним не связаны! — А я почти уверен в обратном. Да ты пойми, Мишка может здорово пострадать! И ты что-то знаешь, так скажи, как эти документы связаны с ним?! Она промолчала. Егор перегнулся через стол и прошептал: — Надеюсь, это не ты умыкнула деньги у Лукашевича? — Ты считаешь меня аферисткой или воровкой? — взвилась Софья. Он склонился ближе и заглянул ей в глаза: — Нет, конечно, просто я беспокоюсь за тебя. И если я чем-то могу помочь… — Прекрати! Эти душещипательные беседы на меня не действуют! У меня все хорошо! Зачем тебе все это? — Я хочу помочь своему другу и тебе. Только и всего. И если ты что-то знаешь… — Зачем ты вообще заявился в город?! — перебила Софья. — Тебя ведь могут узнать. Ты же не думаешь, что Альберт до сих пор не заметил отсутствие Миши? Кажется, Егор увидел тревогу в ее глазах и усмехнулся, неужели правда беспокоится о нем? — Как же меня узнают? Ты же преобразила меня до неузнаваемости. А сейчас я снова стал самим собой, как видишь. Кстати, спасибо за костюм, я хотел бы вернуть его тебе. — Зачем он мне? Оставь себе, — сердито буркнула Софья. — Мне он незачем. Я не ношу такую одежду. — Тогда выброси его! — с раздражением сказала она. — Ладно. Я все понял. Ты не хочешь со мной общаться, ты не хочешь ничего рассказывать. Но хотя бы пообещай: если тебе понадобится помощь или защита, ты сразу скажешь мне. Он неожиданно, против своей воли, взял ее за руку. — Я верю, что ты хороший человек, и чувствую, что тебе что-то угрожает. Она выдернула свою руку и встала: — Договорились. Если понадобится помощь, я сообщу. Пока. И тут у нее зазвонил телефон. — Да, Григорий Григорьевич, скоро буду, — ответила Софья и снова повернулась к Егору: — Ты не обижайся на меня, ты славный, добрый и смелый. Но поверь, тебе лучше держаться от меня подальше. — Она виновато посмотрела на него и пошла к выходу. — Подожди, я провожу тебя до офиса, — поднялся следом Джамбул. — Нет-нет, я сама, не волнуйся, все в порядке. Не надо, чтобы нас видели вместе. Тебя может кто-нибудь узнать. Он смотрел ей вслед и думал лишь об одном: с ней происходит что-то ужасное и опасное. И странное дело, несмотря на все подозрения, он верил, что она не желает ему зла и не замышляет ничего плохого против него и его друзей. Ведь она давно могла бы сдать их всех Лукашевичу. Джамбул сжал кулаки. Альберт Лукашевич, некий Григорий Григорьевич, Рома Старков, кто еще? А Софья сама не своя, то наигранно смеется, то злится. Может, эти негодяи и ее держат возле себя каким-то компроматом? Как это проверить, он не знал, следить за ней он не мог. Она передвигалась довольно быстро на своей красной машине, ему за ней пешком не угнаться. Вот бы устроил его Ромка в службу безопасности в офис, где она работает! Хоть бы под присмотром была. А может, и не нужна ей помощь? Может, она ведет какую-то свою игру? Неизвестно откуда взявшееся чувство волнения и тревоги туманило мозг. А может, какие другие чувства виноваты? Егор чертыхнулся, угораздило же… Глава 20 Джамбул шел по лесной чаще и старался думать о зверюшках, деревьях и космосе. Старков звонил уже не один раз, звал к себе на работу. Да только зачем ему все это? В смысле, город, работа… Софья. Ему и здесь хорошо, спокойно. Лес его укрывает, так же как борода, которая, кстати, уже отросла за месяц. И начальство было ему по душе. — Вот давеча смотрел телевизор, — как всегда, шагая впереди, рассказывал Ефим Кузьмич, — а там такое! Ты не представляешь! — Какое? — А ты что ж отстаешь от жизни? Давно бы телевизор купил и был бы тогда такой же умный и образованный, как я. — Ну да, — хмыкнул Егор с иронией. — А ты думал! Образование, оно ж из телевизора только и доступно простому человеку. Оттуда все узнать можно. Знаешь, сколько каналов всяких напридумывали? Э-хе-хе, — махнул рукой дядя Фима, — только успевай смотреть. — Так еще интернет есть. Тоже вещь, — возразил Егор. — Ой, не-не, это вообще бесовское дело, это не по мне. Внучка показывала, напишешь ему вопрос, а он сразу ответ. И все-то этот интернет знает. Вот откуда? Бес, одним словом. — Так в телевизоре тоже чертей хватает. — Прав, прав. Вот вчера показывали, как в одном роддоме, у нас где-то, в области, женщине принесли ребенка кормить первый раз, слабенький он у нее вроде был, недоношенный. Маленький совсем, но хоро-о-ошенький. Ага, я видел. Фотографию показали. Ну, ты же знаешь, как сейчас модно селфи, что ли, фотографии то есть. Тьфу, назовут же иностранщиной всякой, совсем замусорили могучий-то наш… Так вот, мамаша снимок-то сделала, а на следующий день ее вызвал главврач и сказал, что ребенок умер. — Ужас какой! — поразился Егор, вот за это он и не любил новости, один негатив. — Да ты погоди раньше времени-то рыдать, — Ефим Кузьмич остановился и посмотрел на Егора, — мать, конечно, вся в горе, орет «Не верю!», и все тут. И не будь дурой, ночью-то взяла да и проникла в отделение, где деток держат недоношенных. И представляешь, нашла своего ребенка, а бирка-то на его ручке чужая оказалась. — Правда, что ли? Как так? — удивился Егор. — А вот так, напутал что-то врач или акушерки. Вот мать-то молодец, что сделала снимок и доказала, что ее это дите. Так ее еще и под суд хотят отдать, что проникла куда не положено, подвергла, значит, детишек опасности. Эх, теперь такой бардак везде! Глаз да глаз нужен. А все из-за чего? А все из-за космоса, мать его. Вот понаделали дыр в небе, люди теперь с ума и сходят. Вот как можно было бирки у младенцев напутать? А? Не иначе злой умысел. — Да, — вздохнул Егор, — не иначе. Кругом злой умысел, и люди стали злые и алчные, казалось, что шесть лет назад все не так было. Хотя тоже злодеев хватало. Егор вспомнил, как за такого же негодяя срок отмотал. Тут же невольно вспомнились события той давности… Егор вышел из супермаркета и пошел к военному «уазику», чтобы поставить пакеты, а Старков в магазине задержался. Вдруг услышал женский крик совсем рядом. Подбежал и увидел, что у бетонного ограждения лежит молодая женщина с разбитой головой и истекает кровью. Он склонился, пытаясь помочь, приподнял ей голову, подложил свою куртку и позвал на помощь. Первым прибежал Старков, а за ним стали собираться и другие очевидцы. Нашлись и свидетели, которые в один голос утверждали, что человек в пятнистой военной форме толкнул женщину то ли нарочно, то ли нечаянно. Приехала «Скорая», а за ней и полиция, Егора арестовали, а женщина скончалась по дороге в больницу. На камерах, установленных на крыше супермаркета, было видно, что женщина шла рядом с высоким мужчиной в военной форме, и в какой-то момент мужчина будто случайно толкнул ее, она упала и ударилась головой. Мужчина скрылся за машинами, а затем снова вышел и пытался оказать помощь. Качество было плохое, лица мужчины было не разглядеть, но экспертиза установила, что мужчина был один и тот же. Рома Старков также был свидетелем и давал показания в суде. По его словам, женщина споткнулась и упала сама, а Егор ее пытался удержать. Но он видел издалека, поэтому совсем не уверен, что это был Егор. Его показания приняли к сведению, а также учли наилучшие характеристики из воинской части, и судья дал минимальный срок. Егора осудили за непреднамеренное убийство. — Эй, Джамбул! Заснул, что ли? Погляди-ка, что нашел. — Дядя Фима растянул губы в улыбке, отчего множество морщин побежало от уголков глаз к вискам. — Ты только посмотри на это чудо. Егор подошел, склонился и посмотрел, куда указывал Ефим Кузьмич. Под кочкой виднелась нора, из которой один за другим выкатывались маленькие ежата, а мама-ежиха стояла рядом и смотрела на них, словно пересчитывала. Последним из норы вылез большой еж, отец наверное. Надо же, и у них семья, взгрустнул Егор. Настоящая. Кузьмич взял одного ежонка и положил на шершавую ладонь кверху розовым животом, тот скрутился в комочек и застыл. — Вот они, детки малые, — с умилением смотрел на маленький комочек дядя Фима. — Как же можно им навредить? Как можно родной матери лишить? — Да, никак нельзя, — согласился Егор. Кузьмич осторожно положил ежонка на место и, махнув рукой, начальственно заявил: — Пошли уже, некогда нежности разводить, — как будто это Егор тут умилялся и тискал маленького зверька, — забыл, что ль? Нам еще до Глухой Поляны дойти надо. — Помню, — ответил тот и, улыбаясь, пошел следом за суровым начальством. Егор еще раз огляделся, в лесу хорошо, но в город выбраться придется. Женя звонила, сказала, что Мишка что-то нашел. ***