— Почему ты со мной не посоветовался?! — кипела она, губы все еще дрожали от подступающих слез. Он даже оскорбился: — Я взрослый мальчик! Еще не хватало советоваться с женщинами! Она удивленно подняла брови и прошептала: — Я же хочу как лучше. — Я не знаю, что по-твоему лучше, — отрезал Егор. — Ты же ничего не говоришь… — Перестань, ты сам себя обманываешь, на самом деле ты доверяешь мне! — перебила она с раздражением, наконец справившись с собой. — Ладно, — как можно спокойнее сказал Егор. — Скажи, почему ты так за меня боишься? Что может случиться со мной в твоем офисе? — Я боюсь, что тебя узнают. — Она снова заморгала, боясь расплакаться. Он подозрительно посмотрел на нее: за него боится? Да ну, ерунда, не может быть. — Софья, да в чем дело, объясни! Она помолчала, потом со злостью крикнула: — Да потому что ты можешь все испортить! Лукашевич страшный человек и… — Успокойся, — перебил он, — ничего я не испорчу. Лукашевич меня не знает и не узнает. Ты пойми, мне надо было устроиться в вашу компанию. Я должен помочь Мишке и тебе, я все сделал правильно, — уверенно закончил он. — Как??? Как ты поможешь? Я же говорила, не лезь в это дело! Тебе вообще лучше уехать отсюда подальше. — Почему? — С Альбертом шутки плохи. — Извини, этого я сделать не могу, — упрямо сказал Егор, сложив руки на груди. — Мне надо помочь Майклу. И тебе тоже. — Не надо мне помогать! Ну как ты не понимаешь? Она хотела что-то еще сказать, но только махнула рукой. — Ты должна мне сказать, чего ты боишься. Кто или что тебе угрожает? — Я сама ничего толком не знаю. Пока только догадки. Но я обязательно тебе все расскажу. Позже, — сказала она тихо и посмотрела так, что внутри у Егора все сжалось. — Соня, я не уйду оттуда, пока не помогу другу, — твердо сказал он, как никогда уверенный в том, что поступил правильно. — Ясно, — она смахнула слезы и, кивнув, пошла к дверям. — Ладно, пока. Софья вышла из дома и, опустив плечи, побрела к машине. Егор вышел на крыльцо и задумчиво посмотрел ей вслед. Она влезла в какое-то плохое дело и явно растеряна. Захотелось схватить ее и запереть в доме, чтобы никто и никогда не обидел. В голове всплыла картина, как Софья, очнувшись в его доме, испугалась и забилась в угол. В глазах читался смертельный страх. И разбитое лицо, и сломанные пальцы, и синяки по всему телу. Только сейчас он понял, как стала она дорога ему за тот короткий срок, что они знакомы, а еще понял, как сильно переживает за нее. — Соня, не уезжай. Погоди. Давай поговорим. — Извини, мне больше нечего тебе сказать. — Она даже не оглянулась. — Соня… Она обернулась и, не слушая его, сказала: — Да, еще хотела сказать, не доверяй Старкову. — Почему? Объясни! — Он снова начал сердиться. — Ромку я знаю много лет! Все о нем знаю! А о тебе ничего! — с вызовом сказал он ей вслед. Она не ответила, повернулась и пошла к машине. — Погоди. Пожалуйста, не уходи вот так… Он вдруг, подчиняясь какому-то внутреннему порыву, догнал ее и, крепко обхватив за плечи, поцеловал… Потом отстранился и, все еще не разжимая рук, заглянул в глаза. Сердится или снова насмехается? Но она посмотрела снизу вверх испуганными глазами и вдруг, прижавшись к его груди, прошептала: — Я думала, ты никогда не решишься. Он улыбнулся и снова склонился к ее губам, а потом поспешно, будто боясь, что она передумает, подхватил на руки и понес обратно в дом… Глава 23 Вместе они провели целый день и всю ночь, уснув лишь под утро в объятиях друг друга. Оба были счастливы и не понимали, как же они до сих пор не осознали, что вместе им лучше, чем врозь. Рано утром, все еще валяясь в постели, Соня прижалась к Егору: — Совсем не хочется, но надо уезжать. — Соня, я за тебя волнуюсь, — наконец сказал Егор то, что больше всего его волновало, — а ты не хочешь говорить, что с тобой происходит. Я же чувствую, ты чего-то боишься. Она замолчала и уткнулась носом ему в грудь. — Пожалуйста, не спрашивай. Не порти такое чудесное утро. — Но ты можешь хотя бы рассказать, как оказалась во дворе моего дома? Она помолчала. — Ладно… Расскажу… Альберт избил меня, когда подумал, что это я деньги с его счетов украла. — Альберт все-таки. Вот сволочь! — Егор сжал ее в объятиях. — Да, а потом угрожал убить. Но Старков мне помог убежать. — Рома? — удивленно посмотрел на нее Егор. — Да. Честно сказать, не ожидала от него такого хорошего поступка. — У вас с ним плохие отношения? — догадался он. — Ну так, не очень. Я его недолюбливаю. — Расскажи, как получилось, что ты оказалась в такой глуши? — Мы были на благотворительном вечере фонда, — нехотя начала Софья, было заметно, что ей совсем не хочется вспоминать о том, что тогда случилось. — Вдруг Альберту кто-то позвонил, он тут же вывел меня из зала и посадил в машину. За рулем был Старков. Лукашевич сел рядом и долго говорил со мной, пытаясь добиться от меня признания в краже денег. — То есть бил? — Егор был готов прямо сейчас рвануть и разобраться с Лукашевичем. Она кивнула и вытерла набежавшие слезы. — А я ни сном ни духом, вообще не понимала, о каких деньгах речь. Конечно, я сказала, что ничего не брала и ничего не знаю. Тогда они вывезли меня в лес, Альберт угрожал убить, если я не верну деньги, а потом хотел привязать к дереву, ударил в живот, я упала. Он думал, что я потеряла сознание, и пошел к машине за веревками, Старков за ним, но успел наклониться ко мне и сказать, чтобы я бежала прямо вдоль дороги, там поселок. Старков отвлек Альберта, а я вскочила и побежала, скрывшись за ближайшими деревьями. Долго бежала, падала, спотыкалась о поваленные деревья, вставала и снова бежала. Уже под утро набрела на твой дом. Дальше ты знаешь… Егор до боли сжал кулаки, кажется, сейчас он на самом деле был способен на убийство. Хотелось придушить негодяя собственными руками! — А как он тебя принял обратно? — Мне позвонили, когда я была в больнице, и сказали, что нашли настоящего виновного… — Мишку… — Да. Я вернулась. Альберт долго извинялся и даже подарил мне этот «Купер» в знак примирения. — Соня, скажи… у вас с Лукашевичем были отношения?