Едва Птичья комната опустела, мальчики моментально привели ее в порядок, и исполнителям был незамедлительно подан в ней обещанный торжественный ужин. Джек и Джилл сидели на одном конце стола, другой заняли Матушка Гусыня с Гусем, а между ними расположился весь остальной комический конгломерат персонажей из детских стихов. Голод на всех напал нешуточный — и заставленный яствами стол был опустошен с такой скоростью, будто на него налетел рой саранчи. Заслуженное удовольствие после трудов праведных. За едой веселье продолжилось, и некоторые родители, задержавшись после представления, с удовольствием наблюдали издали за пиршеством своих чад. Торопить их ни у кого из взрослых не поворачивался язык. А потому праздник для ребят закончился лишь в тот момент, когда Отец Отечества, он же Гас, зевнув, объявил, что глаза у него слипаются, с чем и удалился домой, торопясь сменить воинственную треуголку на мирный ночной колпак. Глава XIII Тайна Джека — Что с тобой? Голова разболелась? — спросила Джилл однажды в марте у Джека. Он сидел, крепко обхватив обеими руками голову. Джилл хорошо знала, что такую позу Джек принимал, когда его донимала мигрень, либо когда в его жизни возникали серьезные трудности и ему нужно было решить, каким образом с ними справиться. — С головой все в порядке, но мне нужны деньги, и я совершенно не понимаю, где их заработать, — откликнулся он, ероша пальцами волосы и хмуро взирая на огонь в камине. — А сколько именно тебе надо? — потянулась к карману Джилл. Там у нее лежал кошелек, в котором, как она сама полагала, скопилось целое богатство из тех денег, что ей подарили на Рождество. — Два доллара семьдесят пять центов, — уточнил Джек. — Только брать у тебя взаймы я не стану, спасибо. — Для чего же они тебе понадобились? — задала новый вопрос девочка. — Извини, не могу тебе сказать. — Но ты ведь всегда мне все говоришь. — А сейчас не могу. Не волнуйся. Что-нибудь придумаю. — Но разве мама не может тебе помочь? — Не хочу с этим к ней обращаться. — Почему? Ей тоже нельзя знать? — Никому нельзя. — Ну и ну! Джек, у тебя какие-то неприятности? — С каждым уклончивым ответом Джека недоумение Джилл все увеличивалось, а взгляд девочки разгорался от любопытства. — Нет, но, возможно, будут, если мне не удастся что-то придумать в самом ближайшем будущем. — Но чем же я могу помочь тебе, если деньги у меня ты брать отказываешься да к тому же не говоришь, какие у тебя трудности? — с обиженным видом произнесла Джилл. — Ты очень мне поможешь, если вместо кучи вопросов придумаешь способ, как заработать нужную сумму. У меня есть золотой доллар, — при этих словах Джек потеребил висевшую у него на цепочке карманных часов монету, — но этого недостаточно. — Ой, значит, ты его собрался продать? — с сожалением посмотрела на изящную золотую монетку Джилл. — Да, собрался, — резко кивнул в ответ Джек. — Мужчина обязан нести ответственность за свои долги. — Какой ужас! Должно быть, с тобой приключилось что-то действительно очень серьезное, — выдохнула с волнением Джилл и погрузилась в сосредоточенное молчание, мысленно перебирая способы, к которым Джек прибегал прежде, чтобы добыть денег. Миссис Мино поощряла трудолюбие сыновей, и когда они принимались за какую-нибудь домашнюю работу, то могли быть уверены: в той или иной форме мама ее непременно оплатит. — Может, напилишь дров? — пятью минутами позже, снова заговорив, предложила Джилл. — Все перепилено, — с трагическим видом махнул рукой Джек. — Дорожки от снега расчистишь? — не унималась Джилл. — Снег почти сошел, — покачал головой Джек. — Ну, можешь граблями пройтись по лужайке. — Сезон не тот, — хмуро бросил он. — Тогда составь каталог книг. — Этим уже занимается Фрэнк. — Сделай копии писем для своей мамы. — Это займет чересчур много времени, а деньги мне позарез нужны к пятнице. — Ну, тогда просто не знаю, — пожала плечами Джилл. — Для одного слишком рано, для другого слишком поздно. И денег взаймы брать не хочешь. — Только не у тебя, — снова категорически отказался Джек. — И ни у кого другого. Я дал себе слово на сей раз справиться самому и так и сделаю, — не допускающим возражений тоном добавил он. — А нельзя ли что-то придумать с печатным станком? — осенило вдруг Джилл. — Изготовишь для меня, например, визитные карточки, я покажу их другим девочкам, и они наверняка тоже захотят себе такие же. — Ну ты, Джилл, голова! Это именно то, что нужно! Как же я, тупая моя башка, сам до этого не додумался? Сейчас по-быстрому налажу станок, и за дело. Джек с сияющим видом нырнул в стенной шкаф, мигом извлек оттуда маленький ротапринт [75] и принялся тщательно очищать его от пыли и смазывать с таким заботливым видом, словно усматривал в нем настоящего избавителя от всех своих трудностей. — Дай мне шрифты, — сказала Джилл. — Тогда, пока ты готовишь станок, я наберу свое имя, и ты сможешь печатать визитки, как только ротапринт заработает. Помнишь, как у нас с тобой здорово получились программки для театра? Если у нас и сейчас выйдет не хуже, большинство девчонок захотят визитные карточки, да и миссис Мино не откажется от этикеток для банок с вареньем, — продолжала Джилл, уже сноровисто раскладывая литеры в кассы, в то время как воспрянувший духом Джек, насвистывая веселую мелодию, сперва облачился в огромный фартук, а затем принялся наносить на валик станка чернила. Очень скоро Джилл стала счастливой обладательницей дюжины визитных карточек и заплатила за них Джеку шесть центов, объявив, что теперь все по-честному: она ведь не взаймы ему дает деньги, а оплачивает выполненную работу. Затем они изготовили для миссис Мино четыре образца этикеток. Взглянув на них, та немедленно заказала отпечатать для нее все четыре, по дюжине каждого вида, из расчета шесть центов за дюжину, и, главное, Джеку не пришлось объяснять маме, откуда у ее сына явилась столь настойчивая потребность в деньгах. Вполне ему доверяя, она никогда не спрашивала Джека и о том, как тот тратит свои полдоллара, которые неизменно получал от нее каждый месяц. Сейчас эти деньги очень пригодились бы Джеку, но он, увы, успел расстаться с ними в первую же неделю марта. Двадцать пять центов стоил билет на концерт, десять пошли на уплату штрафа в библиотеку за невозвращенную вовремя книжку, десять — на заточку карманного ножика, а остальные — на конфеты. Джек был большим сластеной и, наверное, покупал бы кондитерских изделий гораздо больше, если бы они не договорились с миссис Мино, что он не станет тратить на сей неполезный для здоровья соблазн больше пяти центов в месяц. Может быть, именно из-за того, что миссис Мино не приставала к Джеку и Фрэнку с расспросами, сколько и на что потрачено, они сами приучились записывать это в подаренных ею блокнотиках, которые охотно демонстрировали на исходе каждого месяца. Процесс этот сильно ее забавлял, ибо многие приобретения сыновей представлялись матери совершенно нелепыми, о чем она, впрочем, деликатно умалчивала, уважая их выбор. Весь этот вечер прошел для Джека и Джилл в напряженном труде. Не успели они еще закончить работу над этикетками для миссис Мино, как домой возвратился Фрэнк и со свойственной ему широтой заказал розовые визитные карточки для Аннет. Джек стремглав понесся в магазин приобретать бумагу нужного цвета и дополнительные расходные материалы. — Ты не знаешь, из-за чего он так завелся? — попыталась в его отсутствие выяснить у Фрэнка Джилл, набирая литеры для нового имени. — Ну, вероятно, у него есть причина, — рассеянно ответил ей тот, ибо, поддерживая разговор, одновременно пытался читать. — Джек иногда очень странно себя ведет. Но полагаю, с ним ничего серьезного не стряслось. Иначе я был бы уже в курсе. Наверное, просто по доброте душевной пообещал что-то кому-нибудь, а теперь ему стыдно не выполнить обещание. С ним такое не раз случалось. Мой тебе совет: оставь его просто в покое. Скоро все само выяснится. Чувства Джека действительно часто опережали его разум, и Фрэнк постоянно над ним подтрунивал из-за этого, хотя в глубине души восхищался благородством своего младшего брата и его готовностью предложить помощь всем, кто в ней нуждается. Вот только на сей раз Фрэнк ошибся в своих прогнозах. Джек не раскрыл ему своей тайны, зато упорно, как бобер, продолжал работать над новыми заказами, которых вскоре оказалось хоть отбавляй. Джилл все правильно рассчитала. Стоило девочкам увидеть ее визитные карточки, как каждая тут же пожелала завести себе такие же. Ведь давно известно: если у вашей подруги появилось что-нибудь новое, будь то лента для волос, необычный карандашик или новый сорт жевательной резинки — вам непременно захочется, чтобы у вас появилось нечто в этом же роде. Кончилось тем, что бедняга Джек был вынужден все свое свободное время проводить у печатного станка, отказываясь даже от самых заманчивых предложений друзей. Подобной жажде выплатить долг мог бы позавидовать сам президент Франклин, который, как известно, славился в этом плане большой щепетильностью. Джилл радовалась возможности отплатить Джеку хоть чем-нибудь за то, что ради нее он так долго после зимних каникул оставался дома, и от души помогала в его трудах. — Ой, прямо не знаю, как бы я без тебя справился! Спасибо тебе большое, — с благодарность проговорил Джек, когда последний заказ был выполнен, а в ящике для шрифтов скопилась горка из пяти- и десятицентовых монеток и даже нескольких четвертаков. — Я с удовольствием поработала, Джек. Но мне было бы гораздо приятнее, если бы ты сказал, с какой целью мы так упорно трудились, — ответила Джилл, понадеявшись, что уж теперь-то ее друг не удержится и поделится с ней своей тайной. — Я бы с радостью, но я не могу. Понимаешь, я обещал молчать. — Значит, не скажешь? — Нет, — как скала, стоял на своем наш герой. — Ну, в таком случае мне придется самой это выяснить, — заявила она. — Я-то ведь никому не давала обещаний. — Едва ли тебе это удастся. — Удастся непременно, не сомневайся. — Ты, конечно, дотошная, но… Это слишком серьезная тайна. Никто не выдаст ее. — Да ты сам первый и выдашь. Как всегда раньше… — Раньше, но не теперь. Иначе это будет подлость с моей стороны. — Погоди — и увидишь: я из тебя что угодно вытяну, стоит мне захотеть, — с горделивой усмешкой проговорила Джилл. Она не преувеличивала. Джеку и впрямь было трудно скрывать от нее что-либо. Вот и сейчас он взмолился: — Пожалуйста, не пытайся. Не надо. Если ты меня вынудишь рассказать, то я поступлю очень плохо. Я ведь знаю: ты не хочешь, чтобы меня считали бесчестным. Видя, как Джек расстроился, Джилл дала обещание, что больше не станет выведывать у него его тайну, хотя мысленно сохранила за собой право при случае разузнать о ней поподробнее от кого-нибудь еще. Только Джек об этом не знал и, совершенно уверенный, что на его секрет больше никто не посягает, отправился в пятницу в школу с позвякивающими в кармане двумя долларами семьюдесятью пятью центами и дорогим его сердцу золотым долларом на часовой цепочке, которым он вынужден был пожертвовать ради полной выплаты долга. Учился в тот день Джек из рук вон плохо, а на уроки второй половины дня и вовсе опоздал; когда же занятия завершились, он облачился в резиновые сапоги и отправился, по его словам, «на прогулку», и это — несмотря на слякоть и лужи, образовавшиеся на дорогах из-за весенней оттепели. О нем долго не было ни слуху ни духу. Домой он возвратился только после пятичасового чая — заляпанный грязью, усталый, заметно прихрамывающий на еще не совсем окрепшую ногу. Выглядел Джек предельно измотанным, однако на лице его при этом читалось также спокойствие и умиротворение, словно ему наконец удалось избавиться от тяжелого груза. Фрэнк сидел за столом, поглощенный чтением книги, и на приход брата почти не отреагировал, зато Джилл сгорала от любопытства, до того ей не терпелось узнать, где Джек пропадал, пока она изнывала в неведении. — От брата Мэри есть новый заказ на карточки, — начала она исподволь, с огромным трудом удерживаясь от прямого вопроса. — Он хочет, чтобы ты сделал их для его невесты. Вот ее имя, — с этими словами Джилл протянула Джеку листок с заказом от Гарри Гранта, который осенью собирался жениться.