Глава 66 (план "Морено"... что же значит фотограф! ) Не хотелось им отрываться друг от друга, целуясь и улетая в сладостный мир мечтаний наяву. Анхелика сдавалась с каждым движением Элиаса, его рук и губ. Она обвила и его руками, отвечая взаимностью. Так хорошо не будет уже наверное никогда — чувствовала она, но реальность терялась. Только поцелуи и сила любви были с ними здесь и сейчас. Осмелевший Элиас стал прижимать её тело сильнее к себе, страстно водя руками по талии, спине, бёдрам. Но, как приблизился к груди, Анхелика резко оттолкнулась. Она отступила несколько шагов назад, тяжело дышала и, приходя в себя и делая вид, будто ничего не случилось, отвернулась: – А, как же... Как вы перенесли сбережения Константина? – спросила вдруг она. – Хорошо, – выдохнул не менее взволнованный наплывом страсти Элиас и встал рядом. – В ящиках с продовольствием... Дрэго помогал и с продовольствием, и с людьми. А пустыню Сан Леонардо он обещал посоветовать своему знакомому. Тот искал место для форта. Прекрасное место... И некто уже не сможет вернуться за своим кладом. Не найдёт. – Который вы все забрали, – улыбнулась Анхелика. – Интересный человек, этот... Дрэго... – У него своя история, – обнял их обоих за плечи неожиданно подошедший Константин. – Я расскажу как-нибудь. Взглянув на него, Элиас улыбнулся: – Успеешь. – Ты опять намекаешь на что-то?! – прищурился не менее шутливый Константин. – Ты видишь здесь смерть с косой? Разве она меня ждёт? А может Бог?! Смотри у меня... Я могу тебя пережить! – Люблю я тебя, – Элиас виновато смотрел исподлобья, а Константин, добродушно смеясь, уходил обратно в дом, медленно,... опираясь на трость. Он выглядел ещё таким бодрым и полным желания жить — это восхищало и Элиаса, и Анхелику. Они переглянулись и одарили друг друга теплом робких улыбок. – Дрэго надо написать, что мы вместе, – молвил нежно Элиас. Он осторожно потянул Анхелику к себе за руку и ласково обвил руками талию: – Он просил... Очень переживал за твоё исчезновение. Виноватым себя чувствует. – Вы так уверены, что мы вместе, – смутилась Анхелика. – Перестань отрицать. Ведь и ты целуешь, – с тоской посмотрел Элиас. – Даже если вновь измажешься навозом, всё равно вместе. – Вас измажу тоже, – невольно хихикнула Анхелика, но Элиас смотрел серьёзно: – Ты... Говори мне ты с этой секунды... Скажи... – Ты, – опустила взгляд Анхелика. Казалось, когда-то жившие в ней мечты о счастье с любимым, который бы её не отпускал, ласкал и хотел бы быть с ней всегда, – сбывались. – Кстати, у меня появилась идея, как отнять у того петуха твой дублон, – сообщил довольный Элиас, прижав Анхелику смелее в свои объятия, и одарил её, удивлённую, поцелуем в губы. – Да, да. Этот Морено же где-то здесь, сказал Рико? – Да, он всё пытается остаться в женихах Элене. Ведь она так богата. А Морено дублон не возвращает из принципа. Выследил, видать, что я её подруга, дублон как-то усмотрел, подслушал наши беседы, – пожала плечами Анхелика, и снова её губы получили сладостный подарок: ласку поцелуя. – И что же... ты... придумал?... – Мы заманим его в прекрасную ловушку, а там он уже сам отдаст дублон. Ты можешь, если хочешь, переодеться в ту нищенку, какой была. Грязной, страшной, вонючей, – улыбался игриво Элиас. – Вам, погляжу, нравятся именно такие! – шутливо раскрыла Анхелика глаза шире. – Тебе, – поправил он её. – Да,... тебе, – смутилась она и снова попала в плен поцелуя, но уже долгого и опять жаркого. После, соприкоснувшись лбами, ловя воздух губами, ещё горячими и ощущающими вкус страсти и любви, оба молчали. То закрывая глаза от наслаждения быть вместе, то открывая, Анхелика вновь упёрлась руками в грудь Элиаса. Он не отпускал из объятий. Наоборот, сжал кусочек платья на талии, давая понять, что не позволить не только убежать, но и освободиться... – А я сама себе клялась, что... ты у меня ещё попляшешь, – вымолвила Анхелика, глядя в сторону, и посмотрела в глаза сразу заулыбавшегося Элиаса: – Так я и поплясал, но... с тобой вместе. Оба рассмеялись. Радость цвела в них и от счастья быть вместе, и от тех воспоминаний, которые уже нажили. Элиас немедленно собрал букет из полевых цветов и вручил его любимой. Оба снова одарили друг друга ласкою поцелуя и обратили внимание на неожиданно и несмело подошедшего к ним господина. Он был одет в тёмно-коричневый строгий фрак и чёрные, немного свободные штаны, из-под которых виднелась до блеска начищенная чёрная обувь. Этот мужчина, на вид лет тридцати, с несмелым взглядом, с гладко причёсанными назад волосами казался состоятельным. Его аккуратность и вежливость вселяли доверие, и Элиас с Анхеликой кивнули в приветствие. Господин выполнил небольшой поклон и спросил на английском, могут ли они ему помочь. Элиас поддержал беседу, понимая, что перед ними стоит иностранец, и поинтересовался: – Какая помощь вам требуется? Кто вы? – Я пишу свет. Мой знакомый называет это фотограф*. Мы изучаем, как сделать так, чтобы увековечить картины жизни, – рассказал он и предложил. – Не хотите попробовать увековечить себя молодыми и любящими? – Хотим, и мы сделаем это так и так, – смотрел Элиас на тепло улыбающуюся в ответ Анхелику. Они согласились сыграть роль в пробном снимке для изучающего искусство фотографирования господина. Тот пригласил их пройти к повозке, которая ждала у дороги. Он прибыл в этой повозке, а, увидев Элиаса и Анхелику, сразу решил предложить сфотографироваться. И теперь, достав из повозки штатив, на который поставил крупный ящик с крышкой, сказал: – Сюда не попадает свет, – нежно похлопал он ладонью по ящику. – Здесь, внутри, много зеркал, которые встроены так, что с помощью их я создать могу картину из вас. – Интересно, давайте, – вдохновился Элиас и шутливо добавил. – Если ящик не стреляет. – Что вы! – засмеялся господин. Фотографирование проходило медленно. Элиасу и Анхелике пришлось стоять долго в одной позе подле друг друга, пока этот молодой человек что-то делал в ящике, потом ставил штатив более удобно и снова проверял. Только держась за руки, Элиас и Анхелика часто улыбались друг другу. Было тепло, счастье ласкало душу. Никаких преград не ощущалось: их не было. Остаётся лишь принять эти подарки жизни и не потерять. Когда фотограф закончил своё дело и объявил, что фотография будет готова завтра, он написал карандашом на листе своего блокнота адрес, куда можно прийти следующим днём. Оставшись вновь одни, Элиас и Анхелика одарили друг друга ласковым поцелуем. – Завтра заберём у него изображение нас, а любящими мы будем не только на фотографии, но и всю жизнь, – нежно сказал Элиас, поглаживая милую в объятиях, и спрятал записку с адресом в карман. – Разве так бывает? – молвила она несмело, а он, встряхнув её слегка за плечи, взглянув с глубокой любовью в глаза: