Страх переполнял её. Казалось, Морено сейчас обозлится и уничтожит их. Что-то пугающее было в его взгляде. Как зверь, вечно презирающий и желающий убить, он смотрел свысока. Команда же Элиаса с улыбками победы выстроилась вокруг. Морено видел, что уйти не удастся вообще, пока не выполнит сказанное. – Этот дублон очень ценный при дворе. Она не по праву владела им, украв у меня! – выдал он. – И во дворце о том знают! Это её папаша дублон присвоил и хотел выдать её за принцессу. Мой сводный брат... – Что?! Брат?! – поразилась Анхелика и видела удивление на лицах каждого. – Да, у моего отец был брат. У них были разные отцы. – Морено? – смотрел удивлённый Элиас. – Я не знала фамилии, – испуганно смотрела Анхелика, а Морено усмехнулся: – Теперь знаешь, выскочка. Дублон мой. Во мне течёт королевская кровь, а не в тебе! – заявлял он гордо. – А посему ты должна исчезнуть. – Не вы ли дом сожгли и пытались её изжить?! – догадался Элиас с подступающим гневом. – Возвращайте дублон по-доброму и катитесь ко всем своим собакам, – упрямо протягивал он перед Морено руку, чтобы получить монету. – Нажиться мечтаете, предъявив дублон королевскому двору?! Ничего не выйдет, – засмеялся нервно он. – Вы идиот, – только и сказал Элиас, а его команда в один миг наставил те самые оружия, которыми недавно неприятели угрожали Анхелике. Элиас отступал, уводя Анхелику за собой. Она, напуганная и встревоженная, наблюдала вместе с ним за тем, как Морено возвращал, медленно и нехотя, дублон: – Я ведь найду вас всех... Вам не удастся уничтожить правду! Я наследник! Рико вырвал в последнюю секунду монету из его рук и отдал Анхелике. Морено не смел шевелиться. И он, и его спутники видели поражение. Количество людей Элиаса намного превышало его... – Обычное дело, – улыбнулся в поддержку Рико. – Негодяи чаще глупы в своих желаниях заполучить как можно больше. Эта монета, со слов Элены, действительно стоила много, как пояснила королева. Но во избежание новых интриг королева написала Элене ответ. Королевский двор отменил все приказы, связанные с какими-либо монетами. Морено не сможет предъявлять никакие права. Никто не сможет. – Мне не нужно ничего, – глядя на вернувшийся к ней дублон, прослезилась счастливая Анхелика. – Я не знала, как он ценен, не нужно мне было ничего и не надо. Этот дублон — связь с теми, кого уже нет, но кто мне дорог и кого отпустить, забыть... очень трудно и не хочется. – И не надо, – взяв её вновь за руку, уводил за собой Элиас. – Теперь он снова с тобой и, как верили твои родные, обязательно поддержит своей сказочной, тёплой,... магической аурой. Всё будет теперь прекрасно. Я уж постараюсь. Они уходили сначала медленно, потом убегали. Им было уже всё равно, как дальше будет с Морено и что. Всё было позади. Всё случилось. Они и их дружная команда одержали победу над главным... Анхелика и Элиас убегали дальше по берегу. Они смеялись, радовались. Они были полны счастья и верою — это навсегда вопреки всему и всем, что бы ещё ни случилось. Схватив любимую на руки, Элиас закружился с нею. Их смех слышала и недолго наблюдавшая за ними довольная команда; и Рико с Элен, заключившие друг друга в объятия и уходившие обратно к карете; и дед Константин, опирающийся на трость у одной из лодок на берегу и со стороны наблюдавший происходящее. Каждый ощущал радость. Отпустив любимую вновь перед собой, Элиас одарил её губы жарким поцелуем и, взяв за руку, побежал вместе к той самой пещере, где Анхелика когда-то пряталась от мира... – Здесь осталось ещё что из твоего? – спросил Элиас, протиснувшись за нею в узкую щель между камней и оказавшись в небольшой пещерке. – Нет. Здесь была шкатулка моей бабушки с украшениями, но Элена её забрала, когда вернулась и искала меня. Она отдала её мне потом, когда я убежала от тебя. Больше не было ничего, – вздохнула Анхелика и снова оказалась в нежных объятиях милого: – Тогда попрощаемся с этим местом? – Навсегда? – с показавшимся сомнением смотрела она. – Как захочешь, – тепло улыбнулся Элиас. – Но если возвращаться будем, то тоже теперь только вместе. Сейчас оставаться в Кадисе нельзя. Не только из-за революции. Я должен вернуть корабль и людей на родину. Доверься, – стал он целовать её губы и гладить тело более осторожно, а потом более смелее, чувственно. – Один раз и навсегда... Я только твой... – Это всё только... красивые... речи, – хватала воздух ртом среди поцелуев Анхелика, но милый не останавливался и заставлял её подчиняться, невольно наслаждаясь новыми ощущениями тела, которое звало и будто умоляло не отказываться от этих ласк. – Я покажу тебе всё... Я твой... Скидывая свою верхнюю одежду на землю пещеры, Элиас продолжал целовать извивающуюся в его руках милую. Она закрыла глаза. Она позволяла ему всё. Она уже не хотела, чтобы было как-то иначе. Где-то в мыслях промелькнуло, что может всё закончится плачевно, что может любовь не бывает вечной, но здесь и сейчас Анхелика в руках осторожных и любящих. Здесь и сейчас любимый дарит такие ласки, такие поцелуи, как и не мечталось. Анхелика отвечала на поцелуи, прижималась к телу любимого и помогала его рукам расстёгивать все пуговки и завязки своего платья. Под платьем не было практически ничего, но это почему-то не пугало её, как думала раньше. Она не стеснялась и не беспокоилась, понравится ли она любимому, красива или нет, такая ли, какие были уже в его жизни... А они были... Нет, все мысли — прочь... Одно важно: она с ним, она будет его... навсегда. Здесь, в полутьме и в жарких объятиях дорогого мужчины Анхелика чувствовала себя свободнее, чем когда-либо. Он целовал, опускаясь с нею на их одежду. Мягко... Тепло... Элиас покрывал её поцелуями, спускаясь ниже, гладя и сжимая тело. Анхелика сжалась, почувствовав, как губы его коснулись самого сокровенного. Она слегка испугалась, но... Элиас целовал, вздыхал с наслаждением и шептал, что всё будет хорошо, что он только её. Он приподнялся, взглянув в блестящие глаза навечно нужной и любимой. Краткое общение взглядов, таких нежных и преданных. Жар желающих крепче прижаться друг к другу тел. Снова шёпот веры в самое сказочное: всё будет хорошо, даже лучше... Он прижался грудью к её груди, шёлковой, упругой... Их губы слились в поцелуе долгом, чувственном и бережном, как,... как бережно соединились их тела воедино... Краткая боль её, краткая его – от испуга подарить только боль, но нет... Всё утихло, пока они замерли на миг. Всё было так, как должно было быть, как хотели и как мечтали; как создала природа и дарила судьба... Это всё – свет жизни, свет мира, радости жить и любить... Один вдох на двоих. Один взгляд и дрожь губ. Снова поцелуй, и... тела танцевали в такт музыки любви, которую души передавали теперь по венам с каждым ударом счастливого сердца, с каждым движением и парением неудержимого пика экстаза... только друг другу... Теперь они вместе навсегда... Глава - Эпилог С того дня, когда полностью посвятили себя друг другу, Элиас и Анхелика уже не разлучались даже на ночь. Ночи с тех пор были полны любви и тепла, ласк и восторга... Утром после того, разобрались с Морено, они забрали в лавке фотографа свою фотографию и с восторгом смотрели на изображение. Оно было невероятно чётким и правильным. Оба были на нём молодые, красивые и счастливые. Снова вера ласкала душу: сберегут это счастье и любовь. Попрощавшись с фотографом и поблагодарив его, они согласились с его утверждением, что фотография — седьмое чудо света. Довольный фотограф подарил им на память и сохранившуюся с 1841 года газету Кадиса. Там была статья американского гражданина Харли о том, как он предлагал всем желающим получить портреты в миниатюре с помощью неизвестной машины, а потом те, кто участвовал, были счастливы получить такие фотографии, где они были изображены настоящими, чёткими, что восторгу не было предела: дело фотографии было новым и казалось чудом света, но чудом, которое станет с годами лучше, красочнее... С того дня начались и сборы в дорогу к берегам Нидерландов. Многое ещё предстояло каждому: Элиасу и Анхелике, Рико с Эленой и её матушке. Оставаться в стране, где стало неспокойно и где не осталось практически никого из родных, — было пока невозможно. К тому же люди Морено и сам он могли продолжить слежку и плести интриги... Его с неприятелями отпустили, пригрозив забыть дорогу к Анхелике и дому Элены. Морено ничего не ответил. Просто уехал. Может быть и не вернётся, ведь не будет знать, кто защитил Анхелику и Элену, когда и куда увёз, но таким людям, каждый знал, доверять не стоит. Когда Элиас и Анхелика в тот вечер вернулись в дом Элены, Константин после ужина со всеми вместе поинтересовался произошедшим с Морено и был удивлён: – Вот так семейные интриги! Оказывается, Морено дом поджог и Анхелике устроил судьбу нищенки, чтоб умерла скорее и исчезла сама с лица земли. Вот и дядя... Сводный брат отца! Полукровка... А виноват, выходит, джентльмен на дублоне. – Вы вините короля, – удивилась Анхелика. – В данном случае да. Не знаю, был ли он уверен в чём, в родстве каком, даря такой дублон, но бабушка твоя, видно, уверена была, что ты принцесса. Дядя такую возможность, как войти в королевский род, конечно же, не мог упустить. Не зря твой отец с ним не общался. Знал, видать, многое, – понимал Константин. – Я так и чувствовал, что родственник может какой замешан в этом всём. Так и вышло... Удивительно! – Да, это поражает, - согласился Элиас. – Но если бы не эти интриги, мы бы не встретились, – всё же улыбнулся он, глядя на смутившуюся Анхелику, и передал ей вновь в душу спокойствие и веру в лучшее.