– Ты не можешь вечно сидеть здесь и грустить, – возразила Джейн. – Подумай о детях, если до других тебе дела нет. Умой лицо и спускайся вниз. Там есть чем заняться. – Я спущусь немного позже, – пообещала Кэтрин. Когда она наконец появилась на кухне, где при участии матери, Джейн и Элизабет готовился ужин, то выглядела бледной и говорила мало. В течение нескольких следующих дней она бродила по дому, как бесплотный дух, призрак себя прежней, или жадно обнимала детей, игнорируя попытки Джона вырваться. Даже шутки Гарри, которыми он сыпал из лучших побуждений, не ободряли ее. – Так продолжаться не может, – сказала мать однажды вечером, после того как Кэтрин рано ушла спать. – Вы пытались поговорить с ней? – спросила Джейн. – Конечно пыталась. Она не откроет сердца ни мне, ни кому бы то ни было другому. Ты ведь тоже пробовал, да, Энтони? – Она сказала, что это меня не касается, – ответил тот. – Я тоже пытался, – вступил в разговор Гарри. – И получил краткую отповедь. – Знаете, пожалуй, я сама поеду в Вудлендс и повидаюсь с леди Филлол, – сказала мать. – Мы должны выяснить, в чем причина всего этого. – Но дотуда пятьдесят миль! – напомнил ей Гарри. – И они нам до сих пор ничего не объяснили. – Она может вообще не принять вас, – встревожилась Джейн. – Стоит попытаться, – со вздохом ответила мать. – Мы не можем жить так и дальше. – Да, мы не можем, – эхом подхватила слова матери Марджери. – Это всех делает несчастными. – Я отправлюсь в Вудлендс завтра, – решила леди Сеймур. – Тогда я буду сопровождать вас, – вызвался Гарри. Глава 4 1527 год Мать едва успела приступить к сборам в поездку, как прибыл гонец из Вудлендса. Сэр Уильям скончался. – Он умер от апоплексического удара, – сообщил им вестник, и Кэтрин разразилась слезами. Все начертили знак креста у себя перед грудью. Джейн подумала, не стала ли злость причиной смерти сэра Уильяма. Что за ужасное время настало! Беда за бедой. Джейн захотелось – и она сама не могла в это поверить – оказаться где-нибудь подальше от Вулфхолла, хотя бы ненадолго. – Мы поедем на похороны и выкажем уважение к покойному, – объявила мать. Щеки гонца вспыхнули. – Прошу прощения, миледи, но моя госпожа была бы рада, если бы вы все остались дома. – Что ж! – выпалила мать. – Я всего лишь пыталась соблюсти приличия, и, полагаю, в сложившихся обстоятельствах это был жест великодушия. Но когда мне бросают в лицо такое… Это оскорбление. Лицо посланца покраснело еще сильнее. – Мои извинения, миледи. Я всего лишь повторяю то, что мне было велено передать. – Это я понимаю, – ответила мать. – Можете идти. Дети переглянулись. Никогда еще не случалось, чтобы леди Сеймур отпускала визитера, не накормив. Такова была мера ее гнева, а гневалась она крайне редко. Томас вернулся домой, вскоре вслед за ним появился глава семьи, уставший после недели, проведенной за вынесением приговоров убийцам и ворам. Сэра Джона, казалось, больше поразили слова матери о том, что сэр Уильям изменил завещание, чем известие о его кончине. – Эдвард намерен оспаривать это, – сказала леди Сеймур, когда они сидели после ужина в общей комнате. Кэтрин уже давно извинилась и ушла к себе. Печальная маленькая фигурка в траурном одеянии. – Он не должен так поступать! Будет скандал, – ответил отец. – Мне надо обдумать свое отношение к этому вопросу. Мать со стуком опустила на стол кубок: – И вы будете спокойно наблюдать, как вашего сына лишают части наследства его жены? Вам следует задуматься о судьбе двух бедных ягнят, которые спят наверху. Почему эти невинные души лишают того, что им положено по праву рождения? Отец с пристыженным видом положил ладонь на руку жены: – Полагаю, это дело ему не выиграть. – Но ведь нет никаких доказательств или признания недостойного поведения, – заметил Энтони. – Что, если сэр Уильям неправильно разобрался в ситуации? Из-за этого ни в чем не повинные дети должны страдать? Джейн прикусила язык. Станет ли то, что она обнаружила в башне, серьезным доказательством? Следует ли ей рассказать обо всем? И что случится, если она это сделает? Вероятно, лучше промолчать. И снова ей захотелось оказаться где-нибудь подальше от всех этих неприятностей. – Муж мой, – сказала хозяйка дома, – почему бы вам не съездить в Вудлендс и не расспросить настойчиво леди Филлол о том, что случилось в тот день? – Сомневаюсь, что она это сделает, и мне бы не хотелось вторгаться непрошеным гостем в дом скорбящей вдовы. Думаю, лучше всего мне поговорить с Кэтрин. А пока давайте переключимся на более приятные темы. – Отец, я была бы очень вам обязана, если бы вы оказали мне помощь, – быстро проговорила Джейн, улучив удобный момент. – Я решила – если это можно организовать, – что хотела бы поехать ко двору и служить королеве или принцессе Марии. Отец явно испытал облегчение, и все заговорили разом. – Ты, маленькая мышка? – засмеялся Томас. – О мое дорогое дитя! – Это была мать. – Какой сюрприз для меня! – Я буду скучать по вам! – воскликнула Марджери. – Двор – место, где царят завистники, – заметил Энтони. – Ты будешь овечкой среди волков. – Не могу понять, почему тебе хочется покинуть Вулфхолл, – удивился Гарри. – А я могу, – буркнул Томас. – Это не оттого, что я хочу покинуть вас всех, – заверила родных Джейн, понимая, что это не совсем правдиво. – Но я позавидовала Эдварду, когда он отправился на службу к кардиналу, и мне стало ясно, что я сама тоже хотела бы поехать ко двору, если это возможно. Королева – об этом часто говорили отец и Эдвард – благосклонная к слугам и добродетельная госпожа, а принцесса известна своей образованностью и красотой. Если есть при них место, пусть даже самое незначительное, я с радостью заняла бы его. Отец задумчиво слушал дочь: – Значит, ты больше не хочешь стать монахиней, правильно я понял? – Правильно, отец. Думаю, уже год, как я это осознала. А теперь уверена точно. – Хм. – Сэр Джон огладил бороду. – За места при дворах королевских особ идет состязание. Получить там должность не так-то просто. Нужно иметь знакомства, и эти люди наверняка захотят получить компенсацию за свои услуги. Джейн вздохнула. Значит ли это, что дорога ко двору для нее закрыта? – Дочь моя, ну не надо так унывать, – улыбнулся отец. – Это можно как-нибудь устроить. Юные леди, которые служат королеве, имеют прекрасные шансы найти себе достойных мужей, а тебе как раз пора вступать в брак. Я давно хотел организовать твое замужество, но ты стремилась к религиозной жизни. Не стоит и говорить, как мы рады, что ты пришла к такому решению, а, Марджери? – Я молилась о том, чтобы ты когда-нибудь вышла замуж и завела свою семью, – кивнула мать. Отец немного подумал: – Кажется, я знаю человека, который нам поможет. Когда я был при дворе, то подружился с одним нашим отдаленным кузеном, сэром Фрэнсисом Брайаном. Возможно, ты слышала о нем от меня. Он вице-камергер королевы и, наверное, обладает определенным влиянием. Предоставь это дело мне, Джейн. Я напишу ему. Девушка вновь ощутила знакомое возбуждение: такое же чувство она испытала, когда гонец привез Эдварду вызов к кардиналу. «И все-таки, – напомнила она себе, – дело еще не решилось, надо держать в узде свои надежды. Но, Господи, прошу тебя, пусть сэр Брайан ответит „да“!» Отец имел беседу с Кэтрин, но, по его словам, невестка уклонилась от серьезного объяснения. Неделя шла за неделей. Эдвард был в отъезде. Джейн надеялась и молилась, чтобы сэр Фрэнсис Брайан ответил на письмо отца. И все это время в Вулфхолле почти не упоминали о том непонятном деле, которое темным облаком нависло над домом. Джейн удивлялась, почему Кэтрин никому не рассказывает, что случилось, отчего ее родители так внезапно уехали. Если, как она заверила Эдварда, речь не шла об измене и дети – его, почему она скрытничает? Или тут вообще не о чем говорить? В таком случае злость и обида на несправедливость, скорее всего, заставили бы ее искать способ оправдаться, а она уклонялась от объяснений, робела и сторонилась всех и вся, упорно отказываясь заводить речь об этой истории. Она как будто стала чужой в доме. А потом в жарком августе, раньше, чем ожидалось, из Франции вернулся Эдвард. Любовного воссоединения с семьей не последовало. На лице у него было написано: случилось страшное. Увидев это, мать отослала детей в Старую комнату, где они обычно слушали уроки и играли. У Джейн мелькнула мысль, не прогневал ли Эдвард кардинала, но потом увидела, как брат отшатнулся от вышедшей приветствовать его жены и бросил на нее такой взгляд, будто она была куском грязи, который нужно поскорее с себя счистить. Когда же Эдвард не опустился на колени перед отцом, чтобы получить благословение, а вместо этого пронзил его таким же полным ненависти и презрения взглядом, Джейн испугалась. Что происходит? – Сэр, я хотел бы поговорить с вами наедине, – стальным голосом произнес Эдвард. – Разумеется, – кивнул сэр Джон. – Пойдемте в мой кабинет.