— Не забывай о Валерии. — Фрэнки вздрагивает. — Забудь о ней. С ней я уклонился от пули. Возможно, в буквальном смысле. — Я неловко ерзаю, потому что она была опасна и потенциально вообще могла лишить меня возможности дышать. — Ее посадили в тюрьму? Я серьезно киваю. — Где ты находишь таких женщин? — спрашивает Нико. — Они сами находят меня. — Это правда. — Да, да. Мистер Очаровашка. Я видел тебя за работой, которая больше похожа на игру. Ты проскальзываешь в комнату, как угорь, кружишь, как акула, и выплываешь, как кит. Фрэнки прищуривается, словно не совсем понимая водной аналогии Нико, что, возможно, объясняет, почему он вечно одинок. — Нико хочет сказать, что он не такой ловкий, как я. — Я изображаю притворно-самодовольную улыбку. — Кстати говоря, вам обоим лучше заняться чем-нибудь продуктивным, — говорит Томми, появляясь из кухни. — Дядя Томми, мама сказала, что дядя Джио — обалдуй, — сообщает Чарли. Впервые за сегодняшний день на лице Томми появляется улыбка. — Это факт. Я стряхиваю кусочек корочки со стойки. Она попадает Нико по руке. — Сегодня день придирок к Джованни или что? Нахмурившись, он пожимает плечами. Особенность моей стремительной, очаровательной жизни заключается в том, что я был главой стаи. Лидером. Отдавал приказы. За исключением Валерии. Она была ужасающей. Теперь, вернувшись в семью, я возвращаюсь на свое место в иерархии Коста. Моему эго это ненавистно, но, вероятно, это полезно для моего сердца и души. Я смотрю в окно, размышляя, где мое место в жизни, кроме как здесь. — Помни, никаких свиданий, — говорит Томми. Взяв меня за плечо, Фрэнки встает между нами. — В защиту Джио скажу, что у него просто такое кокетливое лицо. У меня отваливается челюсть. — Чего? — Мне требуется мгновение, чтобы понять, что она имеет в виду. — Никакое у меня не кокетливое лицо. — Так и есть, — говорит Фрэнки, как будто это последнее слово. Томми поворачивается, прислоняется к стойке и скрещивает руки на груди. — Точно. Определенно кокетливое. — Я не могу повлиять на то, как выглядит мое лицо, ребята. — Раздражение вырывается наружу, когда выкладываю пирог на тарелку. — Когда путешествовал по миру, фотографировал красивых людей в красивых местах, мне не приходилось сталкиваться с подобной... — Честностью. Добро пожаловать домой, брат. — Томми хлопает меня по спине. Когда я оборачиваюсь, Джой стоит за кассой. Ее взгляд переходит с высокой женщины на меня, затем на пол. Я замечаю блеск ее нефритово-зеленых глаз, хотя сейчас она на меня не смотрит. Внутренности. Жижа. Повторить. Наверное, это правда. Я — обалдуй. С кокетливым лицом. Если бы только она откликнулась на это. Не успеваю я дойти до нее, как Фрэнки перехватывает меня у лестницы, ведущей в офис на втором этаже. Схватив меня за рукав рубашки, она говорит: — Джио, только посмей приблизиться к сердцу Джой, и я сама превращу тебя в жижу, обалдуй. Эти слова звучат как шутка, но Фрэнки — настоящий боец. И все же мне хочется, чтобы она поняла, что я готов к любви. Я так думаю. Пока немного преждевременно быть уверенным, но мне кажется, что это правильно. Что-то во мне сдвигается, похоже, сейсмически. — В этом-то все и дело. Когда я рядом с Джой, мои внутренности превращаются в жижу. — Мой голос срывается, как будто я снова переживаю период полового созревания. Фрэнки раскачивается на каблуках, разглядывая меня. — Джой — моя лучшая подруга. Хороший человек. Очень милая, и не смей ее портить своей блудной жизнью. Слова колют, как шипы. — Сурово, Фрэнки. — Что я могу сказать? Я верный друг. — А как же я? Я же твой брат. — А еще ты флиртуешь со всеми подряд. Я не хочу слышать никаких оправданий, обалдуй. Томми сказал, никаких свиданий. — А как насчет случайного свидания? — Или случайного поцелуя? Что, если это другое? Это чувствовалось по-другому. Фрэнки склоняет голову из стороны в сторону, как бы раздумывая. — Признаться, я была удивлена, что ты написал, чтобы попросить у меня благословения. Но тебе просто скучно, Джио. Ты просто ищешь вкус недели. Защищаясь, я качаю головой. — Я уже перепробовал все вкусы недели. Возможно, мой вкус изменился. Фрэнки словно сверлит дырки в моей черепной коробке, изучая меня. Бедный Расти. — Почему ты так думаешь? — Жижа, помнишь? Фрэнки старается не рассмеяться, как будто слышать, как ее старший брат использует это слово, забавно. — Хочешь сказать, что ощущение жижи начинается с бабочек? — Каких бабочек? — Это то, что мы с Джой называем трепет внутри. — Да, точно бабочки. Потом жижа. Как жизненный цикл бабочки, только в обратном порядке. — Я оглядываюсь через плечо, где Джой, неся тарелку с пирогом и взбитыми сливками, медленно идет рядом с пожилым мужчиной с ходунками. Бабочки трепещут. Внутренности превращаются в жижу. Мне конец. — Думаешь, что это нечто большее, чем твой типичный подход «встретились-разошлись»? Почесываю висок. Хочу сказать «да», но маленький голосок в моей голове напоминает мне, как сильно я люблю свою независимость, путешествовать по всему миру, делая снимки, и получать внимание и похвалу — то, что в дефиците у клана Коста. — Ответа пока нет. Вернемся к этому через недельку. — Послушай, если считаешь, что отношения с Джой могут быть реальными, давай я устрою тебе несколько свиданий с другими женщинами? И если она тебе по-прежнему будет нравиться больше, то, возможно, в этом что-то есть. Быстро сообразив, что к чему, указываю пальцем в сторону сестры. — Во-первых, это вопрос с подвохом. Я не хочу встречаться с другими женщинами. Во-вторых, помнишь, что сказал Томми? Либо свидания, либо работа. Все еще не могу понять, какую именно пользу это принесет семье, но не собираюсь быть слабым звеном. — На данный момент это Пауло, что о чем-то говорит, поскольку как профессиональный боксер он, пожалуй, самый сильный. Фрэнки пожимает плечами. — Что касается Томми, считай, что это логика подавленной любви. — Ты имеешь в виду, что между ним и Мерили что-то происходит? Фрэнки подтверждает это, подмигивая. — Я так и думал, но мне не хочется ходить на свидания с другими женщинами, Купидон Клаус. Так что же мне теперь делать? — спрашиваю я. Фрэнки хихикает. — Купидон Клаус? — Да, если я — обалдуй, то ты — Купидон Клаус, пытающийся играть в сватовство в Рождество. Усмехнувшись, Фрэнки поворачивается, чтобы уйти. Боком и слегка пригнувшись, я выхожу из фойе и возвращаюсь к прилавку.