Слегка захмелев и ощутив прилив сил, она позвонила Хинклю: – Мистер Рольф знает о моем приезде? – Да, мадам. Он ждет вас. Третья дверь по левой стороне, считая от выхода из ваших апартаментов. Хельга подошла к зеркалу и внимательно осмотрела себя. Для Германа всегда была очень важна внешность женщины. Удовлетворенная, она захватила кожаную папку с треклятыми отчетами и, взяв себя в руки, вышла из номера. Муж сидел в инвалидной коляске в ярком солнечном свете. Просторная терраса, открывающийся с нее вид, солнечные зонтики, корзины с яркими цветами и бар – все служило символами его власти и богатства. Пересекая террасу, Хельга смотрела на супруга: пугающе худое тело, лысеющая голова, узкие ноздри, почти безгубый рот. Большие солнечные очки показались ей надетыми на череп мертвеца. – А, Хельга. Его обычное ледяное приветствие. – Да, – откликнулась она, усаживаясь в непосредственной близости от мужа, но в тени зонтика. После швейцарского снега солнце Нассау казалось ей немного жарковатым. Разговор шел о пустяках: она расспрашивала его о здоровье, он без интереса осведомился, как прошел полет. Герман сказал, что чувствует себя не лучшим образом, но этот болван Леви вечно раздувает из мухи слона. Ни один из них не поверил сказанному. После этой бесполезной пристрелки Рольф вдруг спросил: – У тебя есть что сказать мне? – Да. – Хельга напряглась. – Джек Арчер оказался растратчиком, и еще он подделал документы. Она смотрела прямо на мужа, ожидая взрыва, но на его лице ничего не отразилось. Как жаль! Если бы оно окаменело, переменило цвет, его еще можно было счесть человеческим, а так это подобие черепа и оставалось безжизненным черепом. – Мне это известно. – Его голос звучал неприятно. – Два миллиона. По спине у нее пробежал холодок. – Откуда ты узнал? – Узнал? Знать – мое ремесло! Неужто ты воображала, что я не проверяю все, касающееся моих денег? – Рольф вскинул исхудавшую руку. – Арчер воровал с умом. «Мобайл», «Трансальпин», «Нэшнл файненшл», «Шеврон», «Кэлкомп», «Хобарт» и «Дженерал моторс». Вор он толковый. Арчер, шантажируя Хельгу, уверял ее, что старик никогда не узнает, акции и облигации каких компаний были похищены. Убеждал, что портфель Рольфа настолько велик, что никто не хватится пары документов, и Хельга ему поверила. Подавленно смотрела она на кожаный портфель, не содержавший, как получается, никаких секретов. – Итак, Арчер оказался растратчиком и обманщиком, – продолжил Герман. – Бывает. Я ошибся в нем. Как понимаю, он подделал твою подпись? – Да, – промолвила Хельга, чувствуя себя совершенно уничтоженной. – Мне стоило предусмотреть такой вариант. Необходима третья подпись. Спишем потерянную сумму в убытки. Она растерянно взглянула на него: – Но ты ведь подашь на него в суд? Он повернул к ней голову. Большие черные очки уставились на нее. – К счастью, я могу позволить себе обойтись без разбирательств. Два миллиона? Для кого-то это существенная сумма, но, к счастью, не для меня. Я уже позаботился о том, чтобы Арчер больше никогда не получил приличной работы. Такая жизнь для него – срок более суровый и унылый, чем в тюрьме. Отныне никто не будет иметь с ним дела. Ему останется болтаться среди жулья, дешевых пройдох и прочего отребья. Хельга, с неровно бьющимся сердцем, замерла в ожидании, не сомневаясь, что за «милосердным» решением не возбуждать дело кроется нечто большее. – А я была уверена, что ты станешь его преследовать, – выдавила она наконец. Он кивнул: – Стал бы, кабы не одно обстоятельство. – Калека отвернулся, очки теперь смотрели в сторону от нее. – Мне известно, что до брака ты была любовницей Арчера. Я уверен, что эти грязные делишки всплыли бы в суде. Арчер вполне в состоянии замарать твое имя. Так что я пожертвую удовольствием видеть его за решеткой ради того, чтобы оградить тебя, да и меня, от скандала. В мыслях Хельга вернулась к тому моменту, когда Герман предложил ей выйти за него. «Секс много значит для тебя? – спросил он тогда. А затем продолжил: – Я инвалид. И хочу знать, готова ли ты, став моей женой, отказаться от нормальной половой жизни? Если мы вступим в брак, не должно быть других мужчин, никаких скандалов. Этого я не потерплю. Если обманешь меня, Хельга, я разведусь – и ты останешься ни с чем. Помни об этом. Сохранишь верность – будешь вести прекрасную жизнь. Есть множество вещей, которыми можно компенсировать отсутствие секса, я в этом убедился. Если ты согласна на мои условия, то мы поженимся, как только я смогу организовать церемонию». Она приняла условия, убедив себя, что преимущества и заманчивый статус супруги одного из богатейших людей мира возместят ей отказ от секса, но просчиталась. Ей пришлось признать, что для нее секс – это жизнь. – Извини, – только это она и сумела произнести. Герман пожал плечами: – Все в порядке. Было и прошло. – Он поерзал. – Я освобождаю тебя от обязанности управлять моими деньгами, Хельга. Рассчитываю, что ты останешься хозяйкой дома: продолжай наслаждаться моими деньгами и будь верной женой. Винборн примет у тебя портфель швейцарских акций. Старик надавил тонким пальцем на расположенную сбоку кнопку звонка. – Так ты больше не доверяешь мне? – воскликнула шокированная и возмущенная таким решением Хельга. – Дело не в доверии, – возразил Рольф ледяным и твердым тоном. – Разумеется, ты ни в чем не виновата. Виноват скорее я, что выбрал Арчера. Ты все сделала как надо. Я вполне удовлетворен, но с учетом сложившихся обстоятельств будет лучше избавить тебя от дальнейшей ответственности. На террасе появился Хинкль. Увидев их, он остановился, деликатно держась вне зоны слышимости. – Значит, я буду разжалована и наказана исключительно из-за твоей собственной ошибки! – сердито воскликнула Хельга. Черные очки вновь обратились на нее. Это лицо-череп осталось невозмутимым. – Наслаждайся пляжем, Хельга. – Голос Рольфа звучал совершенно бесстрастно. – И веди себя прилично. Помни: я редко ошибаюсь и ошибок своих уж точно никогда не повторяю. Он щелкнул тонкими пальцами, приказывая Хинклю подойти. Оставив портфель в кресле, взбешенная и раскрасневшаяся Хельга покинула террасу и вернулась в свой номер. Единственная дочь выдающегося международного юриста, Хельга получила образование на континенте. Она изучила право и попрактиковалась в качестве секретаря. Ее отец работал в швейцарской фирме в Лозанне, специализирующейся на решении налоговых вопросов. Когда дочери исполнилось двадцать четыре и она была уже квалифицированным специалистом, отец взял ее к себе личным помощником. Талантливый финансист, Хельга вскоре сделалась незаменимой. Смерть отца от сердечного приступа, случившаяся шесть лет спустя, не поколебала ее положения в фирме. Джек Арчер, один из младших партнеров, заполучил ее к себе в секретарши. Джек был красив, энергичен и неотразимо сексуален. Хельга всегда была гиперсексуальна. Она не мыслила себе жизни без мужчин, и любовников у нее было столько, что она потеряла им счет. В объятиях Арчера девушка оказалась примерно через час после того, как согласилась работать с ним. Каким-то образом – никто точно не знал каким – Арчер ухитрился прибрать к рукам управление счетами Германа Рольфа и благодаря этому приобрел статус старшего партнера. Хельга помогала ему работать с обширным портфелем ценных бумаг. Рольфа впечатлили ее финансовые таланты, а также внешность и личные качества, и он предложил ей брак. Арчер ей настоятельно советовал принять предложение, и Хельга согласилась. Все шло хорошо до тех пор, пока Арчер не впал в соблазн заработать собственный миллион, вложившись в австралийский никелевый рудник, в котором не оказалось никеля. Спасая свою шкуру, Джек подделал подпись Хельги и присвоил два с лишним миллиона из денег Рольфа. Сидя на террасе и глядя на берег, Хельга слышала в голове увещания Арчера: «Послушай, Герману не стоит об этом знать. Он ведь никогда ничего не проверяет, ему некогда. Ты подсунешь ему эти бумаги, и он их одобрит. Прошу тебя, помоги мне вылезти из ямы. Рольф ведь стoит шестьдесят с лишним миллионов, разве он хватится недостающих двух?» Хотя Хельга и верила, что Герман не обнаружит пропажи, но становиться сообщницей Арчера она отказалась. И как предусмотрительно поступила! Герман узнал о растрате Арчера еще до того, как она успела ему рассказать! Хельга сделала глубокий вдох. Слава богу, что у нее хватило ума не поддаться на шантаж Джека! Итак… «Я освобождаю тебя от обязанности управлять моими деньгами, Хельга». Хромой ублюдок! После всего, что она для него сделала! Сколько денег заработано для него разумными и осторожными инвестициями! А теперь ее просто выбросили прочь! «Рассчитываю, что ты останешься хозяйкой дома: продолжай наслаждаться моими деньгами и будь верной женой». Теперь у нее не будет поводов летать в Лозанну, Париж или Бонн, представляя интересы мужа. Не будет больше ВИП-обслуживания в аэропортах и роскошных отелях. Домохозяйка! Улыбка на лице, правильные слова в адрес жирных стариков, которым что-то нужно от ее мужа и которые будут заискивать перед ней в надежде найти поддержку своим интересам. Больше никакой свободы! Никаких официантов, которые приходят в номер, обслуживают ее и удаляются с монетами в ловких руках. Никаких молодых, хорошо сложенных парней, готовых на все и сгорающих от желания. Только во время путешествий ей удавалось находить любовников, но никогда в Майами, Парадиз-Сити или Нью-Йорке, этих вотчинах Германа. А теперь она обречена безвылазно торчать в этой гостинице, на роскошной вилле в Парадиз-Сити или в нью-йоркском пентхаусе, и калека-муж постоянно будет рядом, будет наблюдать за ней из-под громадных темных очков. Затем ей вспомнились слова доктора Леви: «Он может умереть завтра. Или через год. В общем и целом, если мистер Рольф не бросит работу и не отдохнет как следует, я рискнул бы назвать срок в шесть месяцев». Отдохнет… Вот уж чего Герман никогда не сделает. Она готова подождать шесть месяцев! А потом… Шестьдесят миллионов долларов! Волшебный ключик Рольфа достанется ей! Хельга надела бикини. Все еще сомневаясь в себе, бросила взгляд в зеркало. Зимний швейцарский загар еще держался, но слегка побледнел. Ее фигура была соблазнительной, и Хельга знала это. Набросив пляжную накидку, она вышла в холл к лифту. Внизу к ней немедленно подскочил администратор отеля: – Мадам что-нибудь нужно? – Да, пожалуй. Дюноход. – Конечно. Не прошло и трех минут, как вездеход для песков уже стоял у входа в гостиницу. Улыбающийся помощник предложил показать, как управлять машиной, но ей было не привыкать рулить колесной техникой. Полицейский, которого явно предупредили, тоже с улыбкой на лице, перекрыл движение и взял под козырек, позволяя ей без помех пересечь на пути к пляжу главную дорогу. Она взмахнула рукой и улыбнулась в ответ. Красавец, подумалось ей. Как здорово было бы оказаться с ним в постели! Нажимая на газ, Хельга быстро оставила позади толпу отдыхающих и направилась к песчаным дюнам на пустынном участке пляжа. Убедившись, что рядом никого нет, она остановила вездеход, сбросила накидку и с разбега влетела в море. Плыла она неистово, оставляя позади все, что угнетало ее: Германа, Арчера, золотую клетку будущего. Пловчихой Хельга была прекрасной и стремительно рассекала воду. На берег она вышла, почувствовав себя очищенной и душой и телом. Возвращаясь к дюноходу, женщина вдруг сбилась с шага: рядом с машиной стоял и разглядывал ее мужчина в плавках. Это был человек с мускулистыми плечами, очень загорелый, с длинными черными волосами и в зеленых солнечных очках. Незнакомец увидел приближающуюся Хельгу и расплылся в улыбке, показав белые крепкие зубы, – с такими можно в рекламе сниматься. Глаза прятались за солнечными очками, а та часть лица, которую можно было разглядеть, производила приятное впечатление, хотя красивой эту физиономию назвать было трудно. – Приветик! – сказал он. – Восхищаюсь этой штуковиной. Ваша? – Собственность отеля, – ответила Хельга и потянулась за накидкой. Незнакомец опередил ее и точными движениями – ни подобострастия, ни фамильярности – помог ей. – Спасибо. – Меня зовут Гарри Джексон, – сообщил он. – Я тут в отпуске. Видел ваш заплыв – олимпийский уровень.