– Возможно. Но как часто мы приписываем неким сверхъестественным нечистым силам дела, что на поверку сотворены человеком! Уж мне ли было не знать, сколь истинны эти слова… – Вот с этого и следует начать разгадку тайны Хелен. Узнай, отчего кто-либо мог желать Иеремии Мэтьюзу смерти, и ответ на вопрос «кто» не заставит себя ждать. Склонившись ко мне поближе, словно затем, чтоб разглядеть каждую черточку моего лица, жена поцеловала меня. – Как же нам повезло, дорогой… Как же нам повезло… Произнесенные вслух, эти слова, что постоянно звучали в моем сердце, наполнили душу радостью. Глава тринадцатая Среда, 13 марта 1844 г. В открытом экипаже, одолженном в Академии Святого Августина и направлявшемся вдоль Ридж-роуд на запад от города, наша троица выглядела крайне необычно. Втиснутая меж отцом Кином и мной, мисс Лоддиджс более всего напоминала экзотического попугая в компании пары воронов: лазоревый с желтым плащ трепетал на ветру, точно крылья, капор являл собою весьма удобное гнездовье для ее крохотной пернатой свиты. Как только город остался позади, нас окружили красоты леса – густые заросли тюльпанных деревьев, черных берез, сассафраса, бука, красных кленов, а главное – орехоносных карий и огромных дубов, нередко привлекающих к себе странствующих голубей. Отца Кина известили, что с вечера стая сих птиц устроилась на ночлег милях в двадцати к юго-западу от Филадельфии, а утром вновь устремится на север. Быстрота их полета намного превосходила скорость, развиваемую экипажем, запряженным лошадьми, и мы рассчитывали, что наверняка сможем увидеть стаю в окрестностях Виссахикона, где для нее найдется вдоволь пищи. Чем дальше мы углублялись в казавшийся бесконечным лес, тем чище и студенее становился воздух. Завидев нас, виргинские олени замирали на месте, тогда как белки по-прежнему продолжали шустро сновать вверх-вниз вдоль стволов и прыгать с ветки на ветку. Над головой зеленели набухшие почки, а под ногами там и сям цвели фиалки и клейтонии. К немалой радости мисс Лоддиджс, отец Кин указывал нам на всякую птицу, замеченную им по пути. – Вон, на том вязе, поползень, – сказал он, указав в сторону сланцево-серой птицы с белой грудкой и черной, точно разбойничья маска, полосой поперек глаз. В эту минуту птица ловко, как акробат, вниз головой спустилась вдоль ствола на землю, и наша спутница захлопала в ладоши. – Я словно очутилась в перуанских лесах! Иеремия там вырос и с детства наблюдал за птицами вместе с отцом. Какие истории он мне рассказывал! Он обладал исключительным даром описывать птиц. Казалось, я сама вижу их, парящих над родными землями… По счастью, все мои опасения, что поездка пройдет под покровом тягостного молчания, оказались напрасны. Мисс Лоддиджс с отцом Кином без умолку обсуждали свои орнитологические интересы, и каждый был весьма впечатлен познаниями своего визави. – Вы должны показать отцу Кину блокнот Иеремии, – сказала мисс Лоддиджс. – Он, несомненно, оценит его работу и сразу увидит все подсказки, что могут оказаться внутри. Имея в виду именно это, я уже показал другу блокнот и тому, что скрывать участие отца Кина в сем (стоило надеяться, недолгом) расследовании не придется, был очень рад. Весьма впечатленный иллюстрациями в дневнике, отец Кин едва сумел скрыть энтузиазм, вызванный предложением прочесть его. – Не могу поручиться, что обнаружу в дневнике какие-либо полезные улики, так как в перуанских птицах разбираюсь плоховато, однако оценить работу мистера Мэтьюза было бы очень любопытно, – сказал он мне. – Счастье, что диорама оказалась отнюдь не угрозой со стороны врага. И, уж конечно, мне крайне интересно познакомиться с этой необычной леди, судя по вашим рассказам, наделенной исключительным умом. – А мне крайне интересно взглянуть, какое впечатление она произведет на вас, – отвечал я. Стоило мне познакомить их, оба немедля прониклись друг к другу симпатией. Искренне восхищенный жуткими украшениями на шляпке мисс Лоддиджс, отец Кин и глазом не моргнул, выслушивая рассказ о том, как она изготовила их из шкурок колибри, поврежденных настолько, что для отцовской коллекции они не годились. Сверху мелькнуло нечто красное, и мисс Лоддиджс ахнула. На дерево совсем рядом приземлился кардинал с несколькими веточками для устраиваемого его супругой гнезда в клюве. Моя благодетельница нахмурилась. – Знамение? – спросил я. Мисс Лоддиджс вздрогнула, точно пробужденная моими словами от сна, и словно бы вознамерилась что-то сказать, однако не проронила ни звука. – Мы почти на месте, – прервав недолгое замешательство, объявил отец Кин. – Слышите? Мы с мисс Лоддиджс дружно склонили головы набок и прислушались. – Да! – воскликнула мисс Лоддиджс, едва я собрался ответить «нет». Прислушавшись, я услыхал странный негромкий звук, похожий на рокот грома вдали. – Позвольте-ка, я привяжу лошадь. Скверно выйдет, если она понесет, а мы останемся здесь, – сказал отец Кин. Покинув экипаж, мы с мисс Лоддиджс замерли в ожидании. Шум нарастал, усиливался, словно в нашу сторону мчался галопом табун лошадей, небо мало-помалу начало темнеть, и вскоре вокруг стало черным-черно. Огромная стая странствующих голубей налетела на нас, точно тайфун, и я, не сумев сдержать страха, поспешно прикрыл руками голову. Отец Кин загодя поправил шоры на нашей лошади так, что та могла видеть лишь деревья прямо перед собой, однако, испуганная внезапной темнотой и шумом, лошадь пронзительно заржала и рванулась на привязи. Но мисс Лоддиджс не завизжала от ужаса, как сделали бы на ее месте многие особы женского пола. Точно завороженная, она запрокинула голову и, не сводя взгляда с нависшей над лесом инфернальной тучи, побрела меж деревьев вперед, на хлопанье множества крыльев. Разинув рот, будто деревенский дурачок, уставился я на птиц, спускавшихся с неба к дубраве. Поначалу мне были видны лишь смутные темные силуэты, но, когда странствующие голуби расселись на нижних ветвях дубов, их красота сделалась вполне различима. Иссиня-серые перья, нежные розовые брюшки, радужные горлышки, отливавшие зеленью, пурпуром, бронзой… Без малейшего страха голуби приближались к нам, взирая на нас ярко-красными глазками того же огненного оттенка, что их лапы и клювы. При виде множества птиц, заполняющих ветви дубов, благоговейно затрепетало сердце, а между тем с небес, вонзая в землю клювы в поисках червяков либо иных насекомых, спускались новые и новые! Казалось, сама земля превращается в живое, дышащее, движущееся существо. Ветви над головой закачались, склонились книзу под тяжестью голубей, птицы захлопали крыльями, вспорхнули в воздух в поисках новых, более надежных насестов. Не прошло и минуты, как вокруг воцарился сущий пандемониум, небывалая сцена из страшного сна, порожденного горячечным бредом. Внезапно мы оказались не одни. Вокруг загремели выстрелы, среди деревьев показались люди, воздух задрожал от оглушительного хлопанья крыльев и пронзительных криков гибнущих птиц. Каждый выстрел лишал жизни по нескольку голубей разом, и тушки их сыпались с веток дюжинами, однако темная туча в небе даже не дрогнула. Новые и новые птицы спускались на ветви дубов лишь затем, чтобы с глухим стуком пасть наземь, а люди попросту направляли оружие вверх и истребляли их, волну за волной. Чистоту лесного воздуха осквернил запах смерти, словно мы заблудились посреди какого-то ужасающего поля битвы. Оглянувшись на отца Кина, я увидел, что тот успокаивает лошадь и мрачно взирает на мальчишек, набивающих тушками мертвых и умирающих птиц огромные джутовые мешки. – Едемте прочь из этого адского места! – крикнул я, обращаясь к нему. Отец Кин согласно кивнул, и мы принялись озираться в поисках мисс Лоддиджс. Та обнаружилась невдалеке, ярдах в пятидесяти. Наблюдая за птицами, она кружилась на месте так, что полы лазоревого плаща вздулись вкруг тела колоколом, а взгляд ее был устремлен к небу, точно взгляд святой праведницы в молитвенном упоении. Я двинулся было к ней, однако охотники, без разбору паля во все стороны, устремились вперед и едва не сбили меня с ног. Грохот выстрелов и крики птиц сделались ужаснее прежнего, однако голуби все продолжали стремиться к земле, отчаянно хлопая крыльями над головами людей, явившихся сюда по их души. Не выдержав тяжести голубей, ветвь одного из дубов с оглушительным треском рухнула вниз, и птицы, роняя перья, с криками взвились в воздух. Их крылья подняли вокруг меня настоящий вихрь, и я невольно прикрыл руками голову. Когда же я вновь поднял взгляд, там, где еще минуту назад стояла мисс Лоддиджс, не оказалось никого, кроме мертвых и умирающих голубей. Глава четырнадцатая Едва сообразив, что произошло, мы с отцом Кином без оглядки бросились на поиски мисс Лоддиджс – смертельно опасная затея, учитывая ружейную пальбу и стрельбу из пращей вокруг! Но вскоре друг устремился назад, к экипажу. В первый момент я пришел в замешательство и был готов возмутиться, однако он поднялся во весь рост на сиденье, высоко вскинул руки и звучно загремел: – Джентльмены! Джентльмены, прекратите! Невероятно, но в лесу немедля сделалось тихо – казалось, повинуясь призыву духовного лица, угомонились даже птицы. – Здесь только что исчезла леди! Мы опасаемся, не произошло ли чего-либо ужасного, и крайне нуждаемся в вашей помощи. Она была одета в яркий, приметный лазоревый плащ и наблюдала за птицами вон оттуда, – он указал место, где мы в последний раз видели мисс Лоддиджс. – Скажите, видел ли ее кто-нибудь? Я так и замер, изумленно взирая на друга: тот возвышался над экипажем, точно истинное воплощение духовной власти! Охотники зароптали, зашушукались. Как оказалось, мисс Лоддиджс, наблюдавшую за птицами, заметили многие, вот только ухода ее никто не припоминал. Выслушивая их отрывочные свидетельства, отец Кин с мрачным видом кивал, и, наконец, сказал: – Джентльмены, мы должны отправляться на поиски. Леди – чужая в этих краях и могла заплутать: ведь она, безусловно, ушла ненамеренно. А может быть, она ранена и не в себе, а то и… – Он сделал драматическую паузу. – А то и похищена каким-то мерзавцем, принудившим ее отправиться с ним против воли. Если так, у нас есть все основания опасаться за ее безопасность. – С этими словами он обвел толпу гневным взглядом, словно бы сообщая всем вокруг, что и они в какой-то мере виновны в исчезновении леди. – Давайте же вместе возьмемся за дело и прочешем лес! – Ага, ага, – переглянувшись, закивали охотники. Отец Кин велел всем собраться вместе и встать кольцом, спинами друг к дружке, после чего охотники разом двинулись вперед. Образовав постоянно расширяющийся круг, они осматривали каждый дюйм земли под ногами, раздвигали палками и даже стволами ружей кусты, словно загонщики в поисках фазанов. Так, покрывая все мыслимые румбы компаса, мы прошли по меньшей мере полмили. Пропажа мисс Лоддиджс вмиг затмила собой мертвых и умирающих птиц. Вдруг какой-то мальчишка закричал: – Гляди, отец! Тут птичка маленькая! Мальчишка с отцом находились примерно в сотне ярдов от меня, и я поспешил к ним. – Что за притча? – пробормотал охотник, осторожно подбирая разноцветный трупик, покоившийся среди подстреленных голубей. – Колибри в марте месяце? – Это с ее шляпки! Ее украшение, – окрыленный надеждой, пояснил я. Среди деревьев вилась едва заметная тропка. Всею душой надеясь обнаружить мисс Лоддиджс там, невдалеке, терпеливо ждущей помощи, сидя под деревом, я бросился по тропинке вперед. Охотники, шурша прошлогодней листвой и треща валежником, устремились за мной. Окажись мисс Лоддиджс где-либо поблизости, она непременно услышала бы нас и подала голос. Вскоре на тропинке мелькнуло нечто желтое, и остроглазый мальчишка помчался к находке во всю прыть. – Перчатка дамская! – объявил он. Маленькая, желтая, как масло, перчатка, несомненно, принадлежала мисс Лоддиджс. Мальчишка снова помчался вперед и поднял с земли вторую, парную. Эта лежала на самой опушке леса, невдалеке от проселочной дороги, ведущей на запад. Здесь со мной поравнялся отец Кин. – Полагаю, мисс Лоддиджс похищена, – сказал я. – А перчатки и колибри со шляпки оставила на пути, дабы подать нам знак, что не заблудилась. Осмотрев находки одну за другой, отец Кин пригляделся к земле под ногами. – Свежие следы в грязи. Экипаж подъехал с востока, – сказал он, обозначив направление взмахом руки, – подождал здесь, в укромном месте, а после отправился назад, в ту же сторону, откуда прибыл. – Увозя прочь плененную мисс Лоддиджс, – пробормотал я. Отец Кин согласно кивнул. – Об этом необходимо сообщить в полицию, – медленно проговорил он. – А после мы с вами выясним, кто украдкой следил за нашей дорогой леди и куда ее увез. – Разумеется, – подтвердил я, хотя никакой уверенности в подобном исходе не чувствовал. * * * Домой я прибыл только в девятом часу. Сисси ждала меня, закутавшись в одеяло, с Катариной на коленях. Увидев меня, она засияла от облегчения, однако стоило ей разглядеть выражение моего лица – и облегчение немедля уступило место тревоге.