По ту сторону на него взглянула аккуратная женщина — Ито Умэко; и правда, Иккуко была полной ее копией. Для своего возраста она выглядела очень хорошо, молодо даже, подчеркивая это искусным макияжем и украшениями, дорогим кимоно, но глаза все равно выдавали ее истинный возраст — и то, что ей пришлось пережить. — Доброе утро, — улыбнулась она, и Сакура вяло помахал ей рукой. Затем, взгляд матери стал острее. — Скажи пожалуйста, ты не видел Иккуко? Ее уже два дня не было дома. Медленно Сакура перевел взгляд на сестру, уже прикидывая в мыслях, как именно будет на нее орать. Та, словно почувствовав его взгляд, обернулась и опасно уставилась на него. Ее глаза распахнулись еще шире, когда Сакура так же медленно произнес: — Да. Я ее видел. Иккуко провела большим пальцем по глотке, намекая, что ему за это будет, но он и бровью не повел. Тем временем мать продолжила обеспокоенно болтать: — Из школы пришло очередное напоминание… — Из школы, да? Самым трудным сейчас было скрыть ухмылку на лице, и Сакура продолжил сверлить сестру взглядом. Она наверняка понимала, чем это закончится, и что покрывать ее глупые гулянки он не собирался, а потому мгновенно сделала самое грустное, на какое была способна, выражение лица. Жаль, только, на нем такие фокусы не сработают. Сдать сестру звучало жутко привлекательно. Когда Иккуко сложила пальцы пистолетиком и «выстрелила» себе в голову, он лишь хмыкнул и вернулся взглядом к матери. — Если так и дальше продолжится, ее могут выгнать, — она подняла взгляд на него, и Сакура лишний раз отметил, что даже тоска на лице у них с сестрой выглядела почти одинаково. — Но это престижная школа, и… — Я видел ее вчера, — продолжил Сакура, косясь на Иккуко. — Со своим тупым хахалем. Он сжал кулак, когда та сделала многозначительный шаг в сторону полок с фигурками. Когда ее рука потянулась к стоявшей с краю Оками-тян, той самой, которую одалживал Ямаока, он выдохнул сквозь зубы и, сам не веря, что говорит это, процедил: — Но мы просто поговорили и разошлись. Иккуко отвела руку назад. — Снова с этим мальчиком… — мать закусила нижнюю губу и опустила взгляд. — Но он же из приличной семьи… Это же Себонзакура… Вспомнив наглую рожу Нико, Сакура отметил, что происхождение нисколько не влияло на наличие умственных способностей. Особенно у Нико. Когда-нибудь тот станет совершеннолетним, и тогда можно будет без зазрения совести намылить ему шею… Ах, сладкие мечты. — А ты… О чем вы говорили? Сакура с выражением мстительной радости бросил взгляд на сестру и заметил: — Я сделал ей выволочку за то, что она прогуливает школу. — Хорошо. Я просто не могу ей дозвониться, а ты единственный, кто с ней общается, и с кем у меня есть контакт, — взгляд матери стал еще несчастней. — Ее очень тяжело контролировать. — Да уж, я знаю. — И почему… Ты же был таким послушным сыном… Она явно хотела сказать что-то еще, но оборвала себя, и Сакура нахмурился. — Ну да. Был. — У тебя все хорошо? Как твоя работа? Внезапно, осенило Сакуру, довольно неплохо. Он успел позабыть о Мориноске, хотя, в общем-то, именно его люди вчера пытались его прирезать. Но попытка не удалась, и, значит, сегодня в офисе он увидит его несчастную рожу. Настроение от этого поднялось так быстро, что он не скрыл усмешки и пояснил все матери, отчего та счастливо заулыбалась. — Я передам папе, он тоже очень обрадуется. — Не надо, — резко оборвал ее Сакура, и взгляд матери поник. — Но он тоже о тебе беспокоится. — Это не важно. Она еще раз взглянула на него с подозрением, словно не веря, что даже спустя десять лет Сакура все еще продолжал этот цирк с ссорой с отчимом, и затем более тихо проговорила: — Тебе надо заехать. Поговорить с ним. Ты уже не ребенок, так что… Нам всем… пора бы уже поговорить, — казалось, больше она не нашла слов, и затем добавила: — Но ты позвони Иккуко, пожалуйста. — Конечно, — отчеканил он, продолжив сверлить ту взглядом. — Я обязательно сообщу ей, чтобы она возвращалась домой. — Может, ты сможешь ее образумить… Спасибо, — на лице матери появилась слабая улыбка. — Ты звони почаще. Ну ладно, не буду тебя отвлекать. Когда мать отключилась, Сакура опустил руку с трубкой и тяжелым взглядом — Хотару, к счастью, еще не проснулась, поэтому продолжала посапывать на полу, не зная всей семейной драмы, — уставился на Иккуко. Та выглядела взбешенной, не серьезно, но достаточно злой, чтобы сказать ему пару ласковых, что родным братьям обычно не говорят. Поджав губы, она возмущенно прошипела: — И ты собирался меня сдать?! — Да. Потому что ты маленькая противная вредная козявка. — А ты — хорек! — Понахваталась слов от Сатоши, да? — его взгляд стал менее дружелюбным, и Иккуко с отвращением отмахнулась. — Мы, на улицах, презираем таких, как ты! — Ты — не с улиц. Ты избалованная засранка, которая слишком много о себе думает. В ответ она лишь засопела, явно не найдя, что сказать, после чего тем же недовольным тоном затараторила: — Ну и зачем мне домой возвращаться? Опять начнутся нотации, про школу. Скука! Что мне там делать, смысл в этой школе? Чтобы пахать в офисе по семнадцать часов в сутки? Это бред! Я жизни хочу, а не этого! — Образование — это очень важно, — стальным тоном отчеканил Сакура, испепеляя сестру взглядом. — Даже если ты просто удачно выйдешь замуж. — Говоришь как Нико. И тут Сакура задумался. Крепко. В основном о том, как он открутит малолетнему идиоту уши за то, что тот продолжал всеми силами липнуть к его сестре; но если в их диалогах проскальзывали подобные мысли, то оружие надо было выбирать посолиднее. Ладно, шутка, он просто был удивлен логике в словах этого бездельника. Он осуждающе взглянул на Иккуко вновь, и та взъярилась окончательно: — Не хочу ничего слышать про Нико опять! У меня хотя бы есть личная жизнь! И что, меня будет критиковать тот, кто вместо того, чтобы наконец найти себе жену в твои-то почти-тридцать, тратит время на это?! — ее палец взметнулся к фигуркам, и Сакура гаркнул: — Заткнись! Это просто хобби! — У тебя девушка тут спит, а ты что делаешь? Ничего! Сакура в замешательстве уставился на Хотару, надеясь, что та продолжала крепко спать, но, видимо, ор ее окончательно разбудил. Она обвела их двоих очень недовольным взглядом, после его с кряхтением села и выдавила из себя: — Обожаю семейные драмы на завтрак. — Ты слышала все это? — с опаской покосился на нее Сакура, и Хотару покачала головой. — Слава богу, но только грандиозный финал. — Вот и славно! А то узнала бы, какой он засранец! — мстительно вставила словцо Иккуко и с наглой ухмылочкой поймала прилетевшую в нее подушку. — Смотри у меня, а то отправлю маме твою фотографию с Хотару, головной боли не оберешься! — Ты что, — искренне поразился Сакура, — меня шантажируешь?! — Как будто твоему брату нужен кто-то кроме этого. Опять они заговорили о фигурках. Оставьте их в покое! Они еще немного поцапались с Иккуко, и, в конце концов, та вылетела из квартиры, махнув им двоим на прощание. Дело было плохо. Теперь у нее было фото — а Сакура не сомневался, что она не блефовала — которое могло его уничтожить, потому что вопросом скорой женитьбы матушка начинала пусть и понемногу, но уже клевать. И если эта фотография всплывет… Сакура критичным взглядом осмотрел Хотару, и, когда та вкинула бровь, он нервно пожал плечами. — Ну, ты же теперь со мной? Собирайся, скоро в офис. — Ах да, — она хмыкнула. — Ты же у нас человек занятой. Тогда я займу душ, не возражаешь? Приличия ради он глупо улыбнулся и точно так же глупо пошутил: — Не боишься, что я подсмотрю? Хотару смерила его взглядом, и Сакура понял, что лучше бы он этого не спрашивал. И подтвердил свои догадки в тот момент, когда ее губ коснулась непозволительно широкая усмешка, а взгляд всего на секунду проехался по полке с фигурками. — О тебе я не беспокоюсь. Глава 15. Идущие за хвостом тигра Добраться до клиники риппера, посоветованного Сакурой, было тяжеловато: такси в этот район не ходили. По пути, впрочем, Сатоши не ждало ничего интересного: только дед, копавшийся в помойке. Оптика вновь дала сбой, и на секунду ему почудилось, что глаза у того светятся ярким зеленым светом, но стоило программе «моргнуть», как наваждение спало. Поэтому дальнейший путь он продолжил более быстрым шагом, не обращая внимания на чудачества собственного импланта. И даже когда в одном из переулков углядел что-то рыжее, словно лису.