— Ты еще скажи, что найдешь кого-то, кто согласен работать на тех же условиях, что и мы. — М-м-может бы-ы-ыть… Главное — звучать достаточно загадочно, и тогда даже самый наглый блеф прокатит. — Ага, а раньше почему не нашел? — Я был очень занят, — с мудрым видом проговорил Сакура. Мими сверлила его взглядом добрую минуту, прежде чем угрожающе сузить глаза и медленно, будто готовя пакость, прошипела: — Какой. Макет. Утверждаем. — Покрасивше. Это был тот, который нравился ему, а не Мими. Она зло поджала губы. — А что по поводу технических деталей? Камеры и прочая чушь? — Я же говорю — покрасивше. Там все прекрасно подходит. — Но Мориноске писал, что… — Не важно, что писал Мориноске! — бодро оборвал ее Сакура. — Теперь тут я главный. Наверное, новость о повышении она все еще воспринимала как дурную шутку, а потому еще раз окинула его скептическим взглядом и медленно покачала головой, всем своим видом демонстрируя, что не верит, что на этом история макета так просто закончится. — Главное, чтобы без очередной чехарды с переделкой. С тебя обед. В этот раз трубку бросила уже Мими, и Сакура возмущенно цокнул. Естественно, что весь диалог не укрылся от чуткого слуха Хотару, и, буравя тем временем телевизор на беззвучном, она бросила: — Что, бывшая? — Почему вы все говорите, что она моя бывшая? — мгновенно помрачнел он. — Ну да-а-аже не знаю. — Мы просто давно знакомы! — он развел руки в стороны и нервно фыркнул. — Как-то так получилось, что работаем вместе. Дизайнеры, ну ты знаешь. — Не-а. Не знаю. — Притворись, что поняла и согласилась. — Хрен тебе, — фыркнула Хотару и отвернулась к экрану. Когда на том включилась реклама и загорелось лого «Йошивары», она мгновенно потушила телевизор. — Ты симпатичная, — тяжело выдохнула гонщица, продолжая жадно осматривать Акеми бледными выцветшими как у рыбы глазами. Она положила руку на стол, скребя по лакированной поверхности острыми как бритва когтями — та была целиком заменена на хром; на другой, той, которую она протягивала к Акеми, явно пытаясь ухватить ее за подбородок, чтобы рассмотреть получше, еще осталось родное мясо, но кожа была покрыта шрамами так, что сложно было сказать, было ли хоть немного «чистого» места где-то там, под перчаткой без пальцем. Когда она не стояла рядом, гонщица оказалась не такой уж и большой — но все еще значительно выше Акеми. — Что порекомендуешь? — Р-рамэн?.. — нервно бросила Акеми, и рука гонщицы опустилась. Продолжавший все это время буравить их взглядом Хиномару скривился и сплюнул на пол, после чего рыкнул: — Да говно тут рамэн. Гонщица медленно оторвала взгляд от Акеми и оглянулась, буравя уже Хиномару. Их битва взглядов продолжалась не так долго, прежде чем она обернулась уже к продавцам и щелкнула пальцами, после чего все тем же жутким хрипящим голосом процедила: — Подай лучший. И если подашь хуйню — то вам порубят на лапшу. Господи, они же не шутили. Вот ни чуточки. Надо было не назначать эту дурацкую встречу, надо было действительно сжечь эту сраную куртку, тогда они бы были в безопасности, оба; Акеми чувствовала, как слегка потряхивало Нико позади, и это ощущение — то, что ей приходилось думать не только о себе, но и о нем, ведь он был простым глупым школьником — ей совершенно не нравилось. Гонщица шумно выдохнула. — Волнуешься? — Не каждый день встречаешь… таких интересных людей. Еще один металлический вздох. — Стало быть, ты обо мне слышала? — Я не… слышала. — Странно, — гонщица наклонилась ниже, ближе, и Акеми нервно залепетала: — Я про то, что вы выглядите довольно… вызывающе?.. — Стильно, ты хотела сказать. — И… это тоже. — Приходится так выглядеть, — продолжила сипло хрипеть гонщица, отклоняясь назад. — Не будешь соблюдать стиль, и тебя с говном смешают на улице. Вот у тебя, например, плащ полная хуйня, как будто в капусте. Тебе бы, — ее взгляд опасно сверкнул, — было б лучше без него. — И вообще без одежды, — хмыкнул позади Хиномару. — В принципе да, — гонщица кивнула Акеми. — Раздевайся. Продолжив нервно улыбаться, словно это могло ей помочь, Акеми спешно стянула с себя зеленый плащ и сбросила на землю. Она сглотнула и ощутила, как наклонился к ней Нико, интересуясь (так тихо, что она едва разобрала его шепот): — Что делаем?.. — Жди, — шикнула она ему, и Нико поджал губы. — Я притащил ребят на случай, если бы ты меня кинула. Мне их позвать?.. Ей хватило лишь один раз нервно качнуть головой, чтобы Нико отстранился. Если это были такие же молодые придурки, как и он сам, то впутывать их не стоило. Ей и так едва хватало спокойствия совладать с собой, чтобы отмазать и себя, и Нико, а если их будет больше… Но, кажется, усилий с плащом не хватило, потому как гонщица продолжила буравить ее взглядом. — Целиком, — Акеми уставилась на ту, замешкавшись. — Татуировки есть? — Ни одной… — Сегодня появятся. Раздевайся, девочка. — М-может, немного в другой обстановке? Акеми совершенно не устраивало начать раздеваться прямо на улице, тем более, пока рядом был кто-то кроме гонщицы. И Нико в частности. Если ее животный взгляд еще как-то можно было стерпеть, то все вместе… Она спешно соображала, думая, что же делать, чтобы выбраться из этой ситуации. — Хочешь в логово? — продолжила сипло дышать гонщица, и Акеми нервно сглотнула. — Просто… в заведение поукромней. Гонщица не отводила от нее взгляда, словно не моргая. — У тебя есть на примете? Конечно же у нее не было ничего на примете! Логично было бы позвать ее в клинику и оттуда уже связаться с Идзо, чтобы он пришел на помощь, но ехать до туда было слишком далеко, плюс неизвестно, где ошивался он сам. Отсутствие ответа гонщица расценила как «нет», а потому сузила глаза еще сильнее. Почти довольно. — Судя по всему — нет. Давай, раздевайся. Больше повторять не буду, — она медленно перевела взгляд на Нико, и тот выпрямился по струнке. — Слыш, поц. Ты свою сестру голой видел? — Н-нет?.. — Вот сейчас и увидишь. Сердце ушло в пятки в тот момент, когда гонщица положила на прилавок пистолет, тяжелый; ситуация накалялась еще сильнее. Надо было думать — что могла сделать Акеми еще? Что предложить? Гонщица явно не купилась бы на что-то простое, глупое. Надо было мыслить вне рамок, такое, чтобы ей не пришлось раздеваться на улице и унижаться прямо тут. Мысли продолжали хаотично носиться в голове, и, вдруг, Акеми сама того не желая выпалила: